его, воспитывать, видеть, как он взрослеет, а не встреч в парке по выходным. Ты не имеешь права лишать меня этого. Что тебе нужно? Унизить меня? Я готов унизиться! – Иван падает на колени у кровати, тем самым меня шокируя.
- Прекрати паясничать! Что с тобой происходит? Я не понимаю. В считанные дни из нормального мужчины в моих глазах, ты превратился в неврастеника с неадекватными выходками. Не нужно меня доводить. Тебе важен ребенок? Тогда сейчас же покинь палату и перестань играть с моим здоровьем, - произношу грубо.
- Ты любишь меня? – смотрит выпытывающе.
- Отстань, - отмахиваюсь от мужа.
- Отныне я люблю себя. Давно стоило. Ни от кого я так и не дождалась благодарности, признания и этого чувства. Удобная дура Ксюша с открытым кошельком и сердцем, недолюбленная идиотка, выслуживающаяся перед всеми вокруг. Успешная и закомплексованная, востребованная и никому не нужная. Так? Теперь я выбираю себя и своего ребенка.
- Ответь, - требует Иван.
- Ты мне противен…никогда не прощу тебя, Иван.
Глава 27. Ксения. Очередные разборки
- Умоляю, дай мне шанс, я все исправлю. Поднимем мой бизнес на ноги, финансово восстановимся, купим себе дом, как ты мечтала, и будем растить нашего ребенка, ни в чем себе не отказывая. Обещаю, что сделаю все, чтобы вы не нуждались и жили роскошной жизнью, - фантазирует Иван.
- Ваня, ты верни хотя бы то, что я копила, а заодно и украшения моей матери, а потом обещай и мечтай о несбыточном. Если ты захочешь помогать ребенку – никто не запретит, но при чем тут я? Как мужчина и женщина мы больше не можем быть вместе, - отвечаю устало.
Хочется лечь и отдохнуть, пустые разговоры утомляют и поднимают нервы.
Когда-то я отдала бы многое, чтобы услышать подобную речь от мужа, но сейчас…
Все ложь.
Не бывает такой любви. Бежать и сразу изменять, в желании отомстить, как этот сделал Ваня, могут лишь законченные инфантилы с зашкаливающим эгоизмом. Супруг даже не попытался со мной связаться, поговорить, задать волнующие его вопросы. Он тупо притянул в дом сводную и с ней кувыркался в нашей постели, а следом тащил в нее меня.
От этой мысли я невольно морщусь.
Как же мерзко.
- Ты настолько зациклена на обидах, что не думаешь о ребенке, о его благополучии, - бросает обвинение муж. – Сейчас нужно не о своих чувствах и травмах размышлять, а о вынашивании здорового малыша. Что касается украшений, я пока не могу их все вернуть, и в этом тоже твоя вина - загнала меня в угол обстоятельств.
По коже пробегает мороз.
Они что, и украшения продали?
- Что с ними? Иван, это не смешно, - чувствую, что руки начинают трястись.
Для меня мамина шкатулка самое ценное, что имею. Моя память и мое богатство.
- Пришлось заложить пару бирюлек в ломбард, ты же не проплатила моей организации ничего, а как отдавать долги? – смотрит как ни в чем не бывало супруг.
- Меня поражает, - все что могу произнести дрожащим голосом. – Как ты посмел, как? – подрываюсь с постели и налетаю на Ивана. Начинаю бить его кулаками в грудь. Плачу и повторяю мерзости, сама не соображая какие, слова вылетают пулями из моего рта. Меня накрывает волной гнева и безысходности.
Сколько еще он будет добивать меня, издеваться? Как я могла жить с таким мужчиной, видеть в нем хоть что-то человечное? Ведь знает, как отношусь к вещам, оставшимся от матери, и все равно трогает их, несет в ломбард, смеет своими грязными руками зариться на чужую святыню.
- Господи, что тут происходит? – слышу отдаленный голос Егора Алексеевича. Как и договаривались, он пришел навестить меня, а заодно принес рабочие документы, которые мне необходимо было подписать.
Поворачиваюсь и понимаю, что не ошиблась, это он, Самойлов. В руках мужчины свежий букет цветов - голубые ирисы, и пакет с фруктами. Спешно бросает это на ближайшую постель и торопится ко мне, чтобы оттянуть от мужа, который корчится, словно жертва, на которую напало чудовище.
- Ксюша, тише, успокойся, что произошло? Тебе нельзя нервничать, - говорит спокойным голосом Егор и аккуратно оттягивает меня от Вани. Я стараюсь напоследок зарядить ему по лицу, но промахиваюсь.
- Уберите его отсюда, уберите! Пусть идет прочь! – кричу как психопатка, понимая, что у меня настоящий нервный срыв; даже появление босса не остужает мой пыл.
- Что ты разошлась? Верну я твои побрякушки, успокойся! – пытается утихомирить меня Ваня.- Временно заложил, зачем так орать?
- Уходи, Иван, - произносит Самойлов, - Ксении плохо. Нашел место для выяснений. Не видишь, что она на взводе? Что тебе нужно? – гремит голос Егора.
- А тебе что? А-а-а… так это ты веники носишь моей жене. Теперь понятно, почему она молчала. Все же не бывает дыма без огня, - снова начинает заводить шарманку.
- Что ты за человек? - с раздражением произносит Егор Алексеевич. - Не нагнетай, сейчас важнее успокоить Ксюшу, чем оправдываться перед тобой. Я не ошибся, ты просто клоун, который ходит и устраивает представления, где ни попадя. Ко мне явился с абсурдными претензиями, жену довел до больницы, но и этого мало, пришел еще добить. Что в голове? Опилки? – повышает голос Самойлов.
Глядя на него, я немного успокаиваюсь, приятно, что хоть кто-то может за меня заступиться. К сожалению, это совершенно посторонний человек, а не собственный муж.
- У нас с Ксюшей будет ребенок, тебе следует подбирать слова, - невпопад произносит Ваня.
- Если ты будешь так изводить свою беременную жену, то последствия могут быть плачевны. Уходи. Ксении нужно успокоиться.
- А если не уйду, то что? – петушится Иван.
Егор молча снимает пиджак, и я невольно обращаю внимание на его крепкое тело, которое облегает рубашка. Расстёгивает на рукавах пуговицы, как-бы
