Мальчики где — то задерживаются, видимо пошли за кофе и значит помочь мне в данный момент некому, а кричать и тревожить Диму я не хочу, поэтому остается только молча выслушать весь бред этого человека и надеяться, что на этом все закончится.
— Все вы бабы одинаковые! Сначала поманите к себе, приручите, а потом выкидываете как ненужный мусор, и только мы начинаем дышать ровно, появляетесь вновь. Я не позволю так поступить со своим сыном, слышишь? Я в порошок тебя сотру, но не позволю тебе даже близко к нему подойти. Ты меня своим ангельским ликом не обманешь!
Он сжимает руку еще сильнее, и я не могу сдержать в себе болезненный стон, уверена завтра на этом месте будет офигенный синяк.
Неожиданно дверь в палату Димы открывается и перед нами предстает он, бледный, замученный и злой. Одной рукой держится за живот, другой за стену и смотрит на отца так, будто готов сию же минуту броситься на него с кулаками. А Александр Петрович же теряется, и весь его запал куда — то пропадает.
— Отпусти ее! — Тихо произносит Дима, смотря на мою руку, которую держит его отец. — Я СКАЗАЛ — ОТПУСТИ!
Дима пошатывается, и я боюсь, что он сейчас упадет, ведь после операции еще даже сутки не прошли, ему сидеть еще не разрешали, а он встал на ноги.
— Боже мой, Саша! Что ты творишь! Прекрати этот цирк, и отпусти немедленно девочку. –Из — за угла выходит Галина Антоновна, и быстрым шагом направляется к нам.
Александр Петрович медленно разжимает руку и. кажется, затаив дыхание, и не моргая смотрит на свою бывшую жену. А она уверенно подходит к нам, смотрит с сочувствием на меня, потом на Диму, и опять на меня.
— Ева, милая отведи Диму в палату ему нужно лечь! А я пока поговорю с Александром Петровичем. Он видимо еще не отошел от перелета, или головой ударился, не знаю, но обязательно выясню! — Твердо произносит Галина Антоновна.
Я молча захожу в палату, и помогаю Диме добраться до постели, он уже не просто белый, а кажется серый, настолько ему плохо. Не сдерживая стона, ложится на кровать телом, а я поднимаю его ноги, потом укрываю одеялом.
— Подожди, подожди. Детка, подними футболку, посмотри бинты не мокрые?
— Надеюсь, швы не разошлись. Зачем ты встал? Тебе же нельзя! — Ругаю его, и поднимаю футболку вверх, чтобы, конечно же, увидеть, как на бинты проступила кровь. Черт! — Я пойду за доктором, у тебя весь бинт в крови.
Открываю дверь и сталкиваюсь с парнями, у одного в руках пакет с выпечкой, судя по запаху, а у второго, подставка с кофе.
— Следите за ним в оба глаза, иначе опять что — то сделает. Я за врачом. — Выбегаю из палаты, и оставляю парней в недоумении.
Осмотр показал, что шов немного разошелся от того и кровь, но в целом все обошлось, и зашивать по новой, не нужно. Врач отругал Диму за самодеятельность, и попросил больше так не делать.
Мое хорошее настроение улетучилось со скоростью света, теперь я была зла на отца Димы, как и на самого Диму за то, что так глупо поступил. Все могло быть намного хуже, ему просто крупно повезло.
Ребята просидели с нами около получаса, за это время мы рассказали о нашей поездке к следователю, после, они уехали каждый по своим делам, а я осталась с Димой одна.
— Не злись! Я не мог лежать тут и слушать всю ту грязь, что он на тебя лил. Не мог! — Не выдерживает первым Дима. — И скажу больше, если нужно будет, я еще раз так сделаю. Никому не позволю больше тебя обижать! Тем более моему отцу! Он не прав по всем пунктам, и еще получит у меня за эти слова!
— Я не хочу, чтобы ты с ним ругался! Уверена, Галина Антоновна все ему разложила уже по полочкам! Так что в этом нет надобности!
— Есть! И не спорь! Какой из меня мужчина, если я свою женщину защитить не могу? Все закрыли тему. Теперь иди ко мне, и поцелуй. Я ужасно соскучился! — Я понимаю, что Дима прав, и его отца нужно поставить на место. Он не имеет никакого права говорить мне такие вещи, но, я не хотела становиться яблоком раздора между отцом и сыном.
Зная Диму, уверена, что он все равно сделает, так как считает нужным, и никакие мои доводы и уговоры его не переубедят. Поэтому послушно иду к нему, ложусь в кровать и прижимаюсь к любимому.
39 Глава
Дима
Почему он это сделал? Чем ему Ева то не угодила? Моя девушка самый добрый человек на свете, и не заслуживает не то, что слов грубых, даже злого взгляда. Если бы мать не увела его от палаты, не посмотрел бы на свое состояние, показал ему всю силу своей злости. Когда услышал крик за дверью, не сразу узнал его голос, а когда узнал, поспешил к двери, так как чувство беспокойства меня не отпускало, и я не ошибся.
Он так сильно сжал руку Евы, что я уверен завтра на этом месте будут фиолетовые синяки. Она смотрела на него со страхом, и голос дрожал. До сих пор перед глазами эта картина, я злюсь и хочу что — нибудь запустить в стену, чтобы хоть немного успокоиться, но не хочу пугать мою девушку, которая прижалась ко мне и нежно поглаживает мою руку.
Люблю ее больше всего на свете, и не позволю никому ей навредить, отец еще получит свое.
Дверь открывается и в палату заходит сначала мама, а за ней отец, выглядит он не очень, в прочем мама всегда умела его поставить на место так, чтобы он почувствовал весь ее гнев, и понял свои ошибки.
Ева тут же поднимается с кровати, и хочет уйти, но я не позволяю, крепко взяв ее за руку, переплетаю наши пальцы, и тяну назад, молчаливо прошу, чтобы села возле меня. Моя девочка понимает, что я хочу и. тут же садится.
— Я приношу свои искренние извинения за то, что был груб. Ева, я был не прав, надеюсь, мы забудем этот инцидент и сможем двигаться дальше?
Ева открывает рот, чтобы ответить, что не держит зла, в этом я уверен, потому что знаю ее как свои пять пальцев. Но, я не могу позволить ей так быстро спустить все на тормоза, поэтому произношу:
— Ты, правда, думаешь, что можно так легко завоевать прощение после всей грязи, что ты на нее вылил? Плюс ты оставил синяки от своих мерзких рук, это по — твоему, по мужски? Обижать невинную — специально выделяю это слово — девушку, которая попалась тебе чисто случайно, одна? Я уверен, если бы с ней рядом был кто-то из моих парней, ты бы и рта не раскрыл. Я отказываюсь быть тебе сыном, отказываюсь иметь с тобой какие — либо дела. Ты как был ничтожеством, когда изменил матери, так им и остался, даже не задумавшись о том, что пора менять что — то в своей жизни.
Он переводит на меня взгляд, и я вижу, как он злится, ведь никто не смеет унижать великого Александра Петровича Барсова. Это ведь не приемлемо, но мне плевать, давно хотел разорвать какие — либо отношения с этим циничным, злым человеком.
-На себя посмотри! Ты что ли лучше? Сам дел наворотил, а еще меня учишь, щенок!
— Да, не спорю, наворотил, но я не просто пришел, извинился и, чувствую себя на коне, водрузив на голову корону, я доказывал поступками, что сожалею, что люблю ее. А ты только рушить умеешь!
— Это жизнь, а ты еще сопляк и многого не понимаешь! Но, ничего придет время, когда ты пожалеешь о своих словах, и прибежишь ко мне со словами « папа, как же ты был прав!». Запомни в этой жизни по — другому не получится, либо ты их, либо тебя.
— Не буду с тобой спорить, потому что не хочу. Не вижу смысла стучать в закрытую дверь. Я только хотел тебе сказать, что отказываюсь от семейного бизнеса, — Поворачиваюсь к Еве, и прошу ее достать с тумбочки лист бумаги с заявлением об уходе. — Ева, будь добра передай ему эти документы. Довожу до вашего сведения Александр Петрович, я увольняюсь и отказываюсь от акций компании. Давно хотел это сделать!
— Делай что хочешь, Дима! Но, когда припрет, и вот эта невинная овечка кинет тебя, как Лиза, не приходи ко мне. Даже на порог не пущу! Счастливо оставаться!
Он грубо выдирает из рук Евы бумаги, и резко развернувшись, выходит из палаты, громко хлопнув дверью.
— Это было сильно! — Произносит мама, с улыбкой смотря на меня.
