напрягаться не приходится. Поэтому не вижу смысла скрываться — то, что нужно, он в любом случае узнает. А я хочу, чтобы там были наши фотографии. Чтобы все видели, что ты моя. Как мне повезло.
«Чтобы все видели»… Будто похвастаться решил долгожданным подарком. Ну и что можно ответить на такое? Он вел себя, как мальчишка, в чем-то наивный, восторженный, но и цепляющий одновременно до глубины души всеми этими детскими выходками.
Рассматриваю снимки — и немного успокаиваюсь. А телефон в руках неожиданно оживает, и в груди разливается тепло, когда читаю на экране имя любимого.
— Видеть невесту раньше времени нельзя, но поговорить-то с ней можно? Юль, я соскучился. И считаю минуты.
Он далеко, но я будто попадаю в кольцо сильных рук. Прикрываю глаза, наслаждаясь тем, как окутывает меня его голос.
— А еще я приготовил тебе сюрприз.
Начинаю улыбаться сильнее. Какой же он все-таки невероятный! У меня тоже есть сюрприз, даже интересно будет узнать, насколько хорошо мы предугадали желания друг друга.
— До встречи, моя хорошая, — бархатный голос ласкает даже через телефон. Я ненадолго задерживаю дыхание, борясь с неизвестно откуда взявшейся с тревогой. Медленно выдыхаю:
— До встречи, — и отключаюсь, как раз в тот момент, когда в квартире раздается звонок.
Тот самый обещанный сюрприз Егора? Так скоро? Сама бросаюсь к двери, не дожидаясь, пока подойдет сестра. Если там курьер, то наверняка ко мне.
Но на пороге оказывается… Арбенин-старший. И все мои сомнения и страхи разом оживают, стоит лишь взглянуть на суровое, будто из камня выточенное лицо.
Он проходит в квартиру, не дожидаясь приглашения. Брезгливо осматривается по сторонам, и я чувствую себя нищенкой, несмотря на роскошный свадебный наряд. Все вокруг слишком сильно отличается от того, к чему привык этот человек. Разительный контраст с его миром, и Арбенин не собирается этого скрывать.
— Думаешь, отхватила счастливый билет, девочка Юля?
Переводит взгляд на меня, и от царящего в его глазах холода я ежусь.
— Всяк сверчок знай свой шесток. Слышала такую пословицу? — на его губах появляется злая ухмылка. — Вижу, что слышала. Так чего же ты лезешь в тот мир, который тебе не по зубам? А?
Не знаю, что ответить. Он прав… Но прав только с одной стороны. Да, мы с Егором из совершенно разных миров. Но мне плевать на его деньги. Плевать на имя Арбениных, я выхожу замуж совсем по другой причине. Люблю. Люблю сильнее, чем вообще предполагала, что могу чувствовать.
— Я ждал до последнего, думал, у самой хватит ума остановиться. Но раз нет… скажи-ка, когда ты собиралась просветить моего сына о своем бурном прошлом?
В груди резко кончается воздух. Я скрыла правду от Егора, но глупо было даже надеяться, что его отец ничего не узнает. С его-то талантами и связями!
— Вообще не собиралась?! — Арбенин изображает недоумение. — Что же, тогда это придется сделать мне. Взгляни сюда, — он вытаскивает из-за пазухи стопку фотографий и швыряет их на стол. — Как думаешь, подойдет в качестве свадебного подарка? Оригинально уж точно, Егор ведь ничего подобного не ожидает.
— Вы это не сделаете! — я не узнаю собственного голоса, так жалко он звучит. И дрожит. И колени тоже дрожат, хорошо, что под длинным пышным платьем этого не видно.
Хотя Арбенин, кажется, все равно знает о моем состоянии. Иначе с чего бы ему ухмыляться с таким довольством? Он уверен, что выиграл. Добился своего.
— И кто же меня остановит? Может быть, ты? — мужчина медленно приближается ко мне.
Я опускаю голову и втягиваю плечи, словно в ожидании удара. Знаю, что не тронет, но тело реагирует быстрее, чем успеваю это осознать.
Лучше бы и правда ударил. Физическую боль смогла бы стерпеть… Но вот что делать со слепящей, разъедающей душу кислотой? У меня же нет никаких доказательств… Ничего, кроме собственных слов. Но что значат слова, когда существует такое яркое визуальное подтверждение?
Снова смотрю на раскиданные по столу фотографии. Смотрю — и не могу поверить. Откуда он только их взял? Как?! Да, я подозревала, что ради своей цели этот человек пойдет на многое, но такое и представить не могла.
Сердце пропускает удар. Еще один. И еще… Почему именно сегодня? Зачем Арбенин дотянул именно до этого дня? Самого главного дня в моей жизни, который должен был стать еще и самым счастливым. Теперь уже не станет…
— Зачем вам это? — я поднимаю глаза на непроницаемое лицо монстра. От него разит таким холодом, что у меня немеют пальцы. — За что вы так его ненавидите? Почему не хотите, чтобы он был счастлив?
— Ну что ты, милая, — губы мужчины вытягиваются в какое-то подобие улыбки, но от нее становится еще более жутко. — Как раз наоборот, я забочусь о своем сыне. Ты же не считаешь, что в самом деле способна сделать его счастливым? Не настолько же глупа…
Я не знаю, что ему возразить. Слишком хорошо помню каждое слово Егора, каждый жадный взгляд, каждое прикосновение. Это была не игра — он действительно любит меня. Но разве чувства станут достаточным аргументом для его отца?
— Я его люблю… — слова звучат так тихо, что сама с трудом их различаю. Но Арбенин слышит, и его ухмылка становится шире.
— А зачем ему твоя любовь? Какой с нее толк? Он ничего в жизни не достиг, никчемный романтик. Неужели думаешь, я позволю ему связаться с такой же пустышкой?
— Какая разница, с кем он свяжется? Вам же плевать на него!
Арбенин приближается почти вплотную, так что ощущаю исходящий от него жар. Вижу вздымающуюся от тяжелого дыхания грудь. Хочется укрыться от удушающей горькости его парфюма, окутывающей со всех сторон. Точно так же меня обволакивает его сила. Мощная, всепоглощающая энергия, с которой не могу бороться.
— Ошибаешься, девочка. Это на тебя мне плевать. И на всю романтическую чушь, которую ты себе выдумала. А Егор — Арбенин, несмотря ни на что. Вести себя должен соответствующе. И жениться на правильной девушке, а не на такой, как ты.
— Ради достижения своей цели вы готовы даже… — я снова ежусь, рассматривая омерзительные, пошлые сцены с моим участием, запечатленные на раскиданных снимках, — на такую подлость…
— На что угодно, детка. Это война, а в войне, как ты знаешь, любые средства хороши. Свадьбы не будет. Хотя… — они окидывает меня взглядом с ног до головы, шарит по телу, будто раздевая. Не пытается коснуться, но кажется, что меня лапают грязными, потными руками. Пачкают белоснежное платье, пробираясь дальше, под него, позволяя не менее мерзкие вещи,
