Калабрези, я признаю, что не возненавидел бы себя, если бы подчинил маленькую девочку Джузеппе своим желаниям и заставил бы ее выкрикивать мое имя. Черт, я мог бы даже записать это на видео и отправить ему в качестве рождественского подарка.
— Ну, я обязательно сообщу Николи о блуждающем внимании его невесты в следующий раз, когда увижу его, — пообещал я ей, прежде чем оттолкнуться от кровати и направиться в ванную комнату.
Я сбросил боксеры, включил душ, и ухмыльнулся, услышав, как она удивленно вздохнула позади меня.
— Не надо смотреть, если я заставляю тебя краснеть, принцесса, — сказал я, шагнув под воду и повернувшись к ней лицом.
Она сидела на кровати, уставившись на меня прищуренными глазами, чертовски усердно стараясь выглядеть не впечатленной. Она изо всех сил пыталась удержать взгляд на моем лице, когда вода лилась по моему телу.
— Ты не заставляешь меня краснеть, ты заставляешь меня давиться, — прошипела она, все еще не отводя от меня взгляда.
— Я действительно могу заставить тебя поперхнуться, если ты этого хочешь? — предложил я, и ее взгляд мгновенно упал на мой член, прежде чем она резко отвернулась, дергая манжету, отказываясь смотреть на меня.
— Меня вырвет прямо сейчас и прямо здесь, спасибо, — прорычала она, и я рассмеялся.
Я быстро умылся и вытерся, надев боксеры и черные спортивные штаны, оставив волосы влажными и вьющимися.
Открыл шкаф и вытащил для нее нижнее белье, пару джинс и зеленую майку, бросив их на кровать, чтобы она могла переодеться, прежде чем я расстегну ее наручники.
Она подтянула запястье ближе к себе и потерла его там, где кожа стала воспаленной и красной.
— Ты собираешься просто стоять и смотреть, как я переодеваюсь? — спросила она.
— Ты собираешься устроить из этого шоу для меня? — парировал я.
Она даже не дернулась в улыбке, и я ухмыльнулся ей, услужливо повернувшись к ней спиной.
— Я считаю до десяти, — сказал я. — И поворачиваюсь обратно. Раз, два, три…
За звуком расстегивающейся молнии на ее комбинезоне последовал звук падения на матрас, и она начала возиться с новой одеждой.
— Десять. — Я повернулся, когда Слоан надевала рубашку поверх лифчика, и потянулся, чтобы поправить ее.
Она не отпрянула, как я ожидал, просто посмотрела на меня своими большими глазами, как будто я был загадкой, которую она пыталась разгадать. Я ухмыльнулся, когда развернул ее и указал на ванную комнату.
— Ты можешь пописать с открытой дверью и почистить зубы.
Слоан фыркнула, и у меня возникло желание отшлепать ее за это, когда она ушла, чтобы сделать то, что я сказал. В этой ванной комнате не было окна, и отныне это будет единственная ванная, которой ей разрешено пользоваться.
Я снял наручники с кровати, и ждал, пока она закончит, потом подошёл к дверному проему как раз в тот момент, когда она вернулась в спальню.
Потянувшись к ее руке, щелкнул одним наручником вокруг ее правого запястья, а другим вокруг моего левого.
— Поскольку тебе нельзя доверять, с этого момента ты будешь проводить свои дни взаперти с одним из нас — сообщил я ей.
— А я думала, что это уже ад, — пожаловалась она, и я усмехнулся, запихивая ключи от наручников в карман.
— О нет, принцесса, ты едва задела тьму внутри меня.
Мы спустились вниз, и я не мог не улыбаться внутри себя каждый раз, когда она касалась своим плечом моей руки или ее пальцы касались моих. Она реагировала так, будто моя кожа обжигала ее, пыталась дернуться, но поняла, что тянет за собой мою руку.
Мы направились на кухню и обнаружили, что Энцо сидит на стойке у раковины с наполовину съеденным кусок тоста.
— Доброе утро, любимые птички, — поддразнил он, глядя на связывающие нас наручники с веселым выражением лица. — Хорошо ли спалось?
— Помимо девушки, которая была на мне, пока я пытался уснуть, я не могу жаловаться, — ответил я, и Слоан нахмурилась.
— Хочешь, придурок, — плюнула она мне.
Ты понятия не имеешь, детка.
Я вынул из кармана ключи от наручников и бросил их на кухонный остров, когда мы направились к кофеварке, а Слоан ждала, пока я налью себе напиток.
Я добавил сливок и протянул ей чашку, наблюдая, как ее глаза расширились от удивления при этом жесте. Она потянулась за кофе, ее пальцы коснулись моих как раз перед тем, как я снова забрал чашку и выпил сам.
Ее губы приоткрылись, а глаза пылали яростью, когда я ухмыльнулся в свой кофе, борясь со смехом так сильно, что подавился, глотая его.
Бьюсь об заклад, Принцессе Калабрези никогда не приходилось иметь дело с кем-то, кто раньше не влюблялся в нее из-за себя. Она открыла рот, словно хотела прожевать меня, но прежде чем она смогла произнести хоть слово, кухонная дверь снова открылась.
— Я купил все, о чем ты просила, прошлой ночью из города, — сказал Фрэнки Слоан, входя в комнату. — Ты собираешься приготовить нам что-нибудь вкусное?
Я в замешательстве нахмурился, когда Слоан одарила его улыбкой, чертовски похожей на искреннюю.
— Спасибо, — сказала она, подбегая к холодильнику и увлекая меня за собой.
Я последовал за ней из любопытства, она открыла его и подняла брови, увидев груды еды внутри.
— Что это? — спросил я.
— Если ты заставляешь меня готовить для тебя, то позволь мне делать это как следует, — защищаясь, сказала Слоан, словно она думала, что я могу взять всю еду и выбросить ее в мусорку только потому, что ей это нравится. Что на самом деле было не самой плохой идеей, кроме того факта, что мы все проголодались…
Я пожал плечами, как будто мне было насрать, и она сразу же начала доставать ингредиенты.
Она таскала меня по кухне и даже совала вещи мне в руки на ходу, явно чувствуя себя в своей стихии, и я позволил ей показать, куда это пойдет.
Она сложила в кучу яйца, молоко, масло, дрожжи, ваниль, муку, корицу и, наконец, схватила большой мешок сахара, прежде чем достать из шкафа огромную миску и решительно направиться к ней.
Я рывком остановил ее, используя наручники, и она в замешательстве нахмурилась.
— Я не люблю сладкое, — сказал я, с отвращением глядя на пакет с сахаром.
Ее губы изогнулись в призрачной улыбке.
— Ну, ты еще не пробовал мою выпечку. Я уверена, что смогу убедить тебя насладиться чем-нибудь сладким.
— Давай, Рокко, — взмолился Энцо. — Может быть, тебе понравятся ее сладости, когда она даст тебе попробовать.
— Ага, пусть делает свои булочки, — встрял Фрэнки. — Держу пари, тебе понравятся
