мудренее, сынок, — слышу женский голос и открываю глаза. — Чай с мятой, правда, он уже остыл.
— Спасибо, — тяжело вздыхаю, мотая головой из стороны в сторону. — Долго не засиживайся. Ты и вправду очень устал. Вон, уже мешки под глазами.
— Спасибо за комплимент.
— Кто ж тебе глаза-то откроет, как не мать.
Тоже верно. А чай-то какой вкусный! Да и пару контрактов надо прочитать — и поработаю, и заодно отвлекусь. А там уже…
Мать честная! Час ночи на часах! И так всегда — одна сплошная работа.
И никакой личной жизни.
Кстати, девушка тихонечко сопит, лежа на боку, когда я захожу в спальню. Сил хватает только убрать прядь волос с милого личика, принять душ и рухнуть на кровать рядом с Яниной. Закрыть глаза и провалиться в сон…
Может и вправду, утром все наладится?
Янина
Как же не хочется открывать глаза! Вроде и выспалась, но еще бы поваляться в постели. Желательно подольше.
Или целый день!
А что, устрою себе выходной, буду бездельничать. Не жизнь, а сказка.
Только вот…
— Какого ж… — тихонечко бубню себе под нос, так как глаза-то я открыла. И даже попыталась потянуться, радуясь утру, а так же яркому солнышку, которое пробивается в комнату через огромные окна, только вот…
— Доброе утро, принцесса, — слышу над ухом хриплый голос, а мозг уже активно начинает работать.
Руками пошевелить я не могу, так как обе эти самые руки, а так же мое тело прижато к кровати. Намертво! И не чем-нибудь, а телом симпатичного негодяя, который еще сильнее вдавливает меня в кровать вместо того, чтобы отодвинуться в сторону.
— Слезь с меня! — командую, но стараюсь не кричать, а то сейчас еще одна довольно симпатичная особа припрется прямиком к нам в спальню и будет умничать. Я-то знаю, как Надежда Валерьевна умеет вгонять в краску.
Мне вчерашнего хватило. С головой. И мамы Глеба, и моего отца, да и самого Глеба вечером было выше крыши.
Хочется громко заорать:
«Оставьте меня все в покое!»
Ну, или поинтересоваться для начала:
«Какого черта вас всех так много в МОЕЙ жизни?»
Только вряд ли я услышу правдивый ответ. Да мне никто не ответ в принципе.
Стоит ли переживать по пустякам и каждый день накручивать себя? Нервная система не железная.
Она так долго не выдержит.
— Не слезу, — слышу довольный голос Глеба, и хочется его прибить.
Прямо сейчас.
— Если не слезешь, я буду кричать.
— От удовольствия?
Мужская рука наглеет. Как и ее хозяин. Губы моего спутник дотрагиваются до шеи, опаляя жарким дыханием кожу. Так жарко, и в то же самое время нежно. До мурашек пробивает все тело. Волнительно и слишком возбуждающе.
А мужская рука наглым образом задирает мою коротенькую шелковую ночнушку и медленно ползет по бедру вверх. Я даже не успеваю возмутиться, как пальцы гладят живот, а после ладонь впивается в кожу, притягивая меня еще сильнее к мужскому телу.
Вдобавок нога фиксирует мои ноги, чтобы я даже в мыслях не пыталась смыться.
И как тут сопротивляться?
— Ты обещал, что больше не поцелуешь меня, пока я не попрошу, — выдаю довольно веский аргумент, но, видимо, со стеной разговариваю.
— Я и не целую, — губы снова и снова дотрагиваются до шеи, а кожа, наверное, краснеет от жара.
— И что ты, интересно, делаешь?
— Я обещал, что не поцелую тебя в губы, — выдает Глеб, по всей видимости, страшно довольный своим остроумием. — Про другие части тела речи не шло.
— Снова в шкаф тебя засуну, если будешь плохо вести себя.
— Не напоминай, — мужчина прекращает надо мной издеваться и упирается носом в шею.
Именно в то место, куда совсем недавно его губы касались.
— Если сейчас сюда зайдет твоя мама…
— Придется делать тебе предложение.
И тут же из-за двери слышу женский голос:
— Я жду!
Она еще и подслушивает!
Ох и семейка.
Стук в дверь раздается вполне логично, если учесть, что Надежда Валерьевна стоит за этой самой дверью.
— Отпусти, — шепчу и начинаю ворочаться, чтобы вылезти наконец-то из медвежьих оков.
— Я ее хочу прибить, — ворчит Глеб, озвучивая мои недавние мысли. Правда, в отношении него, но сути это сейчас не меняет, раз они с Надеждой Валерьевной родственники.
Главное, что отпускает, перекатываясь на спину.
— Входи! — кричит мой спутник, а я усмехаюсь.
Интересно, почему голос такой недовольный? Совсем недавно чувствовал себя чуть ли не победителем, когда не выпускал меня на свободу из своих объятий, а тут совсем что-то расклеился.
Как же быстро у него настроение-то меняется!
Интересно, а что он будет делать, когда сегодня я все-таки сбегу?
«Может, не стоит?» — мой внутренний голос просыпается так не кстати.
Ну кто его спрашивает? Зачем же душу мне бередит? И так хреново себя чувствую, но мне нужна свобода.
Хотя бы на время.
Выдохнуть, собраться с мыслями и ответить на главный вопрос.
Как жить дальше?
— Завтрак на столе! — кричит Надежда Валерьевна из-за двери, но, как ни странно, не заходит. — Хватит девочку голодом морить! Вчера без ужина оставил, теперь еще и без завтрака хочешь ее оставить? А я потом буду спасать Янину от голодного обморока!
— Сейчас спустимся! — орет Глеб ей в ответ. — Уступаю ванную тебе первой, — а это уже обращается ко мне, правда, довольно тихо. — Хотя я бы с удовольствием составил тебе компанию.
— Тебе не надоело? — я откидываю одеяло, слезаю с кровати, обхожу ее и поворачиваюсь к мужчине лицом.
— Что?! — он закидывает руку за голову и приподнимает одну бровь, впиваясь в меня взглядом.
— Провоцировать меня постоянно.
— Я еще даже не начинал, — расплывается Глеб в довольной улыбке.
— Лучше сразу и заканчивай, — я разворачиваюсь и направляюсь в ванную.
Почему в моей жизни все слишком сложно? Морочу голову одному мужчине, а другой (черт бы его побрал) как будто в ответ морочит голову мне.
А самое главное — почему я до сих пор его люблю? Не верю ни единому слову, но все равно люблю. Глупо, конечно, но я, как оказывается, однолюб. Хотя сложно представить нас с Глебом вместе.
Это из разряда фантастики.
И долго я здесь не выдержу. Особенно, когда его мама то и дело задает вопросы относительно нас с Глебом. А я просто не знаю, что ответить.
«Ваш сын меня просто использует. И раньше, и сейчас…»
Так, что ли?
А может…
«Вы знаете, Глеб просто со мной играет!»
Ну конечно! Сам же меня когда-то предупреждал:
«Доиграешься, девочка!»
Он решил, что я его провоцирую, вот
