выскочил из машины, меня поторопил, на сигнализацию машину поставил и важно зашагал к моему подъезду, будто давно тут был хозяином. Баб Маруся уже все глаза поглядела с балкона, а когда мы поднялись на этаж уже караулила около двери.
— Илюшенька! Ты никак в гости к Варьке? — сунула свой нос старая в далеко не в свое дело.
— К ней, Марья Васильевна, — улыбнулся этот обольститель, а бабка и разомлела.
— Ты почаще заходи! — а потом подозвала к себе и «шепотом» промолвила, — перестала мужиков вертихвостка водить. Небось твоя заслуга!
Дать бы старой по черепушке ее нездоровой, да только грех на душу не охота брать.
Нарочно громко кашлянула, и отворила дверь в родную обитель.
— Не спится вам в столь поздний час?
— А ты за мой сон, деточка, не переживай.
— Так я и не переживаю, — хмыкнула и закрыла дверь, как только Морозов зашел.
— Хамка!
Илья любезно помог мне снять пальто, а когда разделся сам, пошли на кухню. Словно и не прошло три дня. Будто продолжение того вечера. Он вновь бдительно следил за мной. Напрашивался на чай, а сам от него отказался.
— Вино?
Тоже отрицательно покачал головой.
— А я, пожалуй, выпью.
Достала бокал, налила и уставилась вдаль. Расслабиться не получилось даже дома. Вспомнила этого Питона проклятого, чтоб ему пусто было!
— Так что случилось-то?
Илья парень не глупый и вмиг просек, что что-то неладное стряслось. Не стал бы тревожить Белов по пустякам.
Вино ударило в голову. И как только представила, что могла не здесь на этом стуле сидеть, а за городом этих козлин «обслуживать», так слезы на глаза накатились. Тут-то я и разревелась. Опустила голову вниз. Слезы по щекам ручьем, руки не слушались, какой там что-то рассказывать… Мне бы голос снова обрести.
— Ей, — осторожно поднял мою голову парень. — Маленькая, ты чего? — принялся вытирать мои слезы. И хоть силуэт парня был расплывчатый в моих глазах, но тревогу на лице заметила.
— Н-ничего.
— На выпей, — подтолкнул бокал, но я лишь носом поворотила.
— Пей, — властно отченикал и сам поднес к губам.
Подчинившись, сделала несколько глотков. И не то ли вино пуще прежнего подействовало, не то ли рука его, что в ласковых движениях гладила по голове, но меня уже было не остановить. Истерика накрыла с головой.
Я была домашней. Никогда горя не знала. Не приставал никто, не то чтобы вот так нагло, едва ли не увезти! Не унималось в моей голове такое безобразие и беспредел!
В какой-то момент оказалась на руках у Ильи. Тот молча давал мне выплакаться, время от времени поднося бокал к губам. Гладил бережно по спине и укачивал на руках.
Я что-то невнятно ему бормотала про иродов мордатых, про гроб на колесах, про глупую Ульку, что меры не знала и про то, как испугалась.
Так на руках и уснула в теплых надежных объятиях. Лишь ночью почувствовала сквозь дрему, как укрыли одеялом. И точно помню, что парень держал меня за руку всю ночь, обнимая.
Варя
В моей кровати непривычно тепло и уютно. Мои плечи не мерзли от холода, а на животе была приятная тяжесть. Под ухом сопел, время от времени причмокивая, парень. Но это не раздражало, отнюдь. Так приятно знать, что не одна, что кто-то рядом.
За всю ночь Морозов так и не выпустил моей руки, и от этого мое дыхание перехватывало, глазки блестели, а улыбка мелькала на лице.
Питон? Кто это такой?
Лишь бережные крепкие объятия, лишь сокровенная ночь в тиши, в которой мы вдвоем.
Глупая я девка! Совсем разнежилась, ведь уйдет же кошак блудливый. Как пить дать — уйдет, и не обернется! Но помечтать же еще чуть-чуть можно? До утра осталось совсем немножко, и я наслаждалась каждой секундой его тихого теплого дыхания.
Однако ночь не бесконечна, и как бы мне не хотелось ее продлить, стало светать. За окном дворники подметали опавшие листья, двери подъезда то и дело хлопали, когда очередной сосед отправлялся на работу, а фонари погасли. Жизнь с новым утром закипела. Пришла пора и мне вставать…
Тихонько выскользнула из объятий Морозова. Тот что-то крайне недовольно промычал, насупился, губки бантиком сложил, а потом вновь засопел.
Вероятно, я бы могла озолотиться, засними эту умилительную картину на видео. Поклонницы парня душу бы за нее отдали, а те кто не состоял в его фан-клубе непременно бы поступил в его ряды. Но, пожалуй, я оставлю эту картину исключительно для себя. Вот, такая я жадина-говядина!
Уж коли мне выпал шанс полюбоваться сим зрелищем, то нечего другим зариться. Вот заманят Морозова себе в койку, тогда нехай и любуются, а так нечего глазеть!
С горечью оторвавшись от созерцания его точеного лица, потопала в ванную, осторожно прикрыв дверь в комнату, дабы ненароком не разбудить Илью.
А в ванной меня встретил настоящий кошмар с улицы вязов. Это ли не чудо, что Морозов не сбежал с диким воплем?! Глаза, как у енота. Тушь растеклась по лицу и засохла, ресницы склеились и торчали в разные стороны. Сами очи мои некогда ясные были краснющие, помада как у джокера расплылась по губам, а вдобавок ко всему… Прыщ!
Прыщ! Будь он неладен, выскочил прямо на носу! Красный, большущий, и дико меня раздражающий! Я бы этот нос с этим-то прыщом открутила да лучше б как Волан де Морт щеголяла, нежели блистала таким пятаком!
Мне понадобилось уйму времени, чтобы лицо приобрело божеский вид. Даже смывка, привезенная в качестве презента из зарубежья, не стирала тушь. Та, к слову, была наша отечественная.
Но когда под всем этим гримом, начало прорисовываться лицо миловидной девушки, то бишь меня, душа ликовала. Если бы еще не этот прыщ, вообще бы горя не ведала.
Втюрился кто в меня? Эх, мои мечты да богу в уши…
Вскоре, когда и водные процедуры остались позади, а за окном уже и вовсе расцвело, я потихоньку перекочевала на кухню.
Это ж подумать только… У меня дома мужчина! Живой! Настоящий!
И как полагалось с давних времен, когда мужчину дожидались с охоты, тут позволила себе включить фантазию, я принялась хлопотать на кухне.
И пусть этот мужчина не мой! И пусть сбежит и даже в бункере закроется, но без завтрака из моего дома не уйдет. К стулу привяжу, но голодного не отпущу!
А блинчики меж тем получались на славу. Ароматные, пышные, с того самого молочка
