щеке.
Я его непременно узнаю и ни за что не спутаю!
Но что-то меня останавливает от того, чтобы идти к нему. А если это – какой-то мошенник? Мало ли что. Сергей каждый раз просит меня быть как можно осторожнее. Всё-таки он – не рядовой инженер, у него могут быть недоброжелатели или даже враги…
Дрожащими руками повторяю вопрос: “Кто вы?”
Телефон снова вибрирует. На него одна за другой приходят фотографии. Кажется, я даже дышать перестаю.
Я их нигде не публиковала. Они были только у нас двоих… Некоторые настолько откровенные, что кровь стынет от одной мысли, что кто-то мог их увидеть.
“Кнопка, неужели я так сильно изменился, что ты меня не узнаёшь?”
Меня колотит… Это невозможно. Совершенно невозможно. Но фотографии… И он так похож! Разве может быть такое совпадение?
“Я обещал тебе вернуться за вами с дочкой. Я приехал. Прости, что так поздно”.
Это всё общие фразы… Их любой может написать. Понятное дело, что все, кто уходят на войну, обещают вернуться.
Пишу ему сообщение, стираю, снова пишу и снова стираю. Нужно задать ему вопрос. Такой, на который ответ знал только Саша. Вся жизнь с ним – как на ладони. О чём его спросить?
“Какое моё любимое мороженое?”
Уверена, что никто правильно не ответит, кроме него. Если это посторонний человек, то он попробует угадать – и обязательно попадёт впросак.
“Твоё любимое уже не делают”, – сразу прилетает в ответ.
Боже… Он знает? Или написал наугад, предполагая, что после войны ассортимент мог поменяться?
“Кажется, это был седьмой класс. Я украл деньги у воспитательницы, мы сбежали из интерната и на проспекте ели пломбир в шоколаде на палочке. Сколько бы мы потом ни ели разного мороженого, ты всегда говорила, что самое вкусное было то, купленное на украденные деньги”.
Сама не замечаю, как начинаю реветь… Это Саша, это точно он. Никто не знал о том мороженом, ни одна живая душа. Я никому никогда не рассказывала…
“Я в курсе, что ты замужем, и ни в чём тебя не виню. Это всё проклятая война. Не бойся, мы всё решим, всё исправим”.
Боже… Какой кошмар… И что я теперь буду делать? Как Серёже сказать, что Саша вернулся? И ребёнок. Он родится через пять месяцев.
“Кнопка, иди домой. Мужу пока ничего не говори, мы потом вместе подумаем, как нам всем быть. Я тебе завтра напишу. Поцелуй за меня Надюшу”.
Он машет рукой и уходит. Это точно он. Я прямо слышу, как он произносит эти слова…
- Мамочка, я писать хочу, – напоминает о себе дочь.
Я так растерялась, что напрочь обо всём забыла. Разворачиваюсь и тороплюсь с малышкой домой.
Что теперь будет?
Хорошо, что Сергей уехал по делам в столицу. Не представляю, как смогла бы смотреть сегодня ему в глаза. Я не хочу его обижать и заставлять страдать. Он очень дорог мне. И он – отец моего будущего малыша…
Как сказать ему о возвращении Саши?
Как всё запуталось!
Не представляю, как можно всё решить, не причинив никому боли. Отпустит ли меня Сергей? Он должен понимать, что я не могу разорваться! Мне придётся сделать выбор.
Если бы только можно было всё отмотать обратно…
И что бы я сделала?
Утро ясности не приносит.
- Дочка, ты плохо себя чувствуешь? – взволнованно спрашивает свёкор, глядя в мои опухшие красные глаза.
Я, конечно, попыталась скрыть косметикой следы бессонницы и ночной истерики, но он меня всё равно раскусил.
- Никак заснуть не получалось, – отвечаю полуправду.
- О, это мне знакомо. Моя Марина всегда жаловалась, что не может нормально спать, когда я в отъезде. Потерпи немного. Сергей обещал завтра уже приехать.
Я слышала краем уха, что будет какой-то суд. Но кто и за что судится – не понимаю. Спросила об этом мужа. А он посоветовал не брать в голову и заверил, что у него всё под контролем. И у меня нет оснований ему не верить.
Отвожу Надюшу в сад. Звоню клиенту, что сегодня на объект не приеду. Не нравится мне моё состояние. И это при том, что врач советовала покой и положительные эмоции.
Но, кажется, с последними произошёл перебор. Возвращение Саши оказывается для меня слишком сильным потрясением.
Домой не иду, а сворачиваю в парк. Медленно бреду по дорожкам, вдыхая осенний воздух.
“Привет, Кнопка. Почему такая грустная?”
Останавливаюсь, озираясь по сторонам.
“Садись на скамейку впереди справа. Я сяду напротив. Нам не стоит пока встречаться, чтобы не злить твоего мужа”.
Послушно направляюсь к указанной лавочке. Опускаюсь на неё и продолжаю вертеть головой. Саша приближается ко мне быстрым шагом. В руках – букет моих любимых осенних цветов. Боже… Он всё помнит!
Останавливается неподалёку от меня. Мы встречаемся взглядами…
Как унять взбесившееся сердце?
Внимательно рассматриваю Сашу. Пытаюсь отыскать произошедшие с ним изменения. Мы не виделись больше двух с половиной лет! Даже представить не могу, где он все это время был и почему только сейчас появился. У меня так много вопросов. Я хочу знать о нем абсолютно всё!
Схожу с ума от желания обнять, прижаться. Крепко-крепко… Соскучилась страшно, невыносимо…
Что за странная идея – видеться на расстоянии? У него какие-то раны или шрамы, которые он не хочет мне показывать? Чего-то стесняется? Это так на него не похоже…
“Будем опять переписываться”, – прилетает почти сразу.
Я принимаю его правила, но не понимаю их. Он – мой бывший муж и отец моей дочери. Что мешает нам встретиться, вместе посидеть в кафе или на одной лавочке рядом друг с другом? Да даже по-дружески обняться имеем право, не заходя слишком далеко!
Я так хочу взять домой цветы, которые он мне принёс… Они великолепны!
К чему эта странная конспирация?
Даже если Сергей узнает, что мы встречались, то вряд ли будет иметь претензии.
“Муж не знает ещё обо мне?” – будто мысли читает.
“Нет, он в отъезде, завтра приедет, и я с ним поговорю”, – печатаю в ответ.
“Подашь сразу на развод? У вас общих детей нет, можно даже через ЗАГС развестись, если он не будет против”, – Саша по своему обыкновению начинает планировать и давать мне указания.
У нас с Сергеем будет ребёнок… Разве он согласится меня отпустить? Сомневаюсь…
“Саша, я жду от него
