– Да, но вы не переживайте, – с нескрываемой усмешкой в голосе сказал Громов. – Когда у нас появятся детки, мы их хорошо воспитаем.
Ответ Ярослава окончательно добил маму. Ее рот сперва открылся, явно планируя выдать пару-тройку фраз, затем закрылся, видимо, от незнания, как реагировать. Честно сказать, я и сама толком не понимала, почему Яр повел себя так, зачем разыграл этот спектакль. Ведь мы даже друзьями толком назваться пока не могли, а тут любовники. Да уж…
– Вы извините, мама, – продолжал язвить Громов. Его пальцы еще крепче сжали мое плечо. – Нам на уроки пора, а то нахватаем двоек и не сможем получить достойное образование. Без него нынче никак не получится содержать будущих деток.
На последней фразе он сделал акцент, придавая голосу серьезность.
– Пошли, – сказал Яр. И не дожидаясь ответа, развернул меня, направив в сторону школьных ворот. Мама не остановила нас, но я ощущала, как горит моя спина от ее пристального взгляда. Кажется, дома будет очередной разговор по душам.
Однако не только моя дорогая родительница пребывала в шоке, я только сейчас осознала, что мы с Громовым у всех на виду идем в обнимку. На нас смотрели ребята из разных классов, кто-то шушукался, а кто-то даже сделал фотку. Я случайно заметила это боковым зрением.
Дава тоже был среди тех, кто с интересом разглядывал нас. Но если остальные то ли любопытничали, то ли осуждали, в глазах Саши же читалось нечто другое: темное, мрачное, до боли колючее. Я вдруг ощутила себя мотыльком, которого манит к смертельному пламени. Дыхание у меня оборвалось, сердце сжалось в комочек.
– Что с тобой? – спросил Яр, чуть наклонившись ко мне. Его рука скользнула по моему плечу, вниз до локтя и достигла кисти. А затем наши пальцы переплелись, словно всю жизнь были соединены, представляя собой замок, который наконец-то скрепился.
Я смутилась, мне даже посмотреть на Ярослава почему-то стало сложно. Вернее, ой как хотелось посмотреть, тянуло магнитом. Я поймала себя на мысли, что отдала бы все на свете, лишь бы вот так идти с ним за руку, встретить первый декабрьский снег, теплый летний дождь и пройтись по золотистой листве осенью. От этого зародившегося чувства в моей груди будто вспыхнули звезды.
– Зачем ты… – прошептала я, прикусив от волнения кончик нижней губы.
– Мне показалось, ты нуждалась в этом, – он говорил серьезно, без яда, который сочился в отношении моей мамы. Передо мной снова был прежний Ярослав: бурчащий, любящий выдавать правду, подобную пулям.
– В чем? – все еще шептала я. Мой взгляд опустился на наши скрепленные руки, и улыбка сама появилась на лице.
– В том, чтобы выбить глупости из головы твоей матери.
Черт! Тот телефонный звонок…
Яр открыл дверь в школу, пропустив меня вперед. Мы столкнулись с одной из подружек Аси, она крутилась перед зеркалом, поправляя макияж. Лицо ее вытянулось, будто перед ней предстали два привидения. То еще зрелище!
Оказавшись в холле, Громов отпустил мою руку, а я почему-то расстроилась.
– Ты бы знал, как мне стыдно, – призналась, снова вернувшись мыслями к тому телефонному разговору.
– Твоя мать странная, правда.
– Она не была такой, – со вздохом произнесла я. Подошла к подоконнику, скинув с плеч рюкзак. – Не понимаю ее, если честно. Слушай, не говори никому, пожалуйста, – попросила, боясь взглянуть в глаза парню. Я стояла к нему спиной, теребя лямку рюкзака.
– Я не трепло, – его голос раздался до неприличия близко, а потом горячие ладони легли на мои плечи. Яр чуть наклонился, опаляя мятным дыханием кожу моей шеи. Он вел себя так, будто мы реально парочка, по крайней мере, с виду мы именно так и выглядели. – И если хочешь, могу подыграть для Саши. Тебя же он достал?
Я сглотнула и снова прикусила кончик губы. Он сейчас серьезно или это очередной подкол?!
Хотя… Интересно, какого это – стать реальной девушкой Ярослава Громова? Арт все же прав, его лучший друг из категории тех парней, которые за близких горой.
– Что если… – мой голос дрогнул.
– Согласишься?
– Вы же друзья, – я набрала полные легкие воздуха и развернулась.
Его глаза, цвета серебристой луны, не стесняясь, рассматривали меня, будто видели впервые. Его губы растянулись в едва заметной улыбке, слишком короткой, но не пустой, какая была у Давы. Я уже который раз любовалась ей, и будь у меня объектив, запечатлела бы для потомков.
С одной стороны, меня раздражала прямолинейность во всем у Ярослава, с другой же… его поступки очаровывали. Даже грубость в отношении моей мамы я приняла за нечто милое, посчитав, что родительница заслужила.
Яр уверенно приблизился ко мне, не иначе ожидая услышать… мне показалось, положительный ответ.
– Если ты настаиваешь, – я отвела взгляд в сторону, хотя по правде, мне хотелось смотреть и смотреть на Громова. Вблизи он выглядел симпатичнее, нет, даже больше, он был красивым. Чертовски красивым. И как я раньше не замечала его чувственные губы, острые мужественные скулы, высокий подбородок и большие, как две миндалины, глаза?!
– Отвечай быстрее, Абрамова, – напирал он.
И я ответила.
Глава 34 - Ярослав
Когда Ангелина не пришла в школу, я почему-то это сразу заметил, хотя раньше не придавал значения: есть ли эта ходячая катастрофа в коридорах или нет. Но после поездки, после того короткого диалога и мимолетной улыбки, во мне что-то перемкнулось. Будто кто-то открыл личный сейф, где я старательно прятал эмоции. Они выскочили наружу, их вытащила Ангелина.
И вот я, одурманенный черт знает чем, в понедельник стал искать глазами в холле Абрамову. Сам не знал для чего, наверное, просто спросить, как дела, не достает ли кто, в особенности мой брат. Я все думал, может поговорить с ним, в конце концов, найти девочку на одну ночь Даве никогда не составляло проблем. А Лина вряд ли согласится, ну а если согласится… меня почему-то раздражала эта мысль, поэтому я отогнал ее прочь.
Вечером, когда сидел у Арта, мы разговорились, и я обмолвился, что Ангелины не было.
– Может, она заболела? – предположил друг.
– Вполне, на вид Лина хиловатая, – пожал я плечами. Мы уплетали сырники у него на кухне. Арт как всегда сделал нечто нереально вкусное: воздушное тесто, внутри малиновая начинка. Одним словом, я бы не отказался есть такое каждый день.
– Позвони ей.
– Что? – я аж поперхнулся чаем. – Зачем?
– Скажи, что сделаешь ее своей девушкой и наденешь на ваше первое свидание голубой спортивный костюм, – Серега закинул в рот сырник, усмехнувшись от своей идеи.
– Если бы я и пошел с ней на свидание, то в рубашке, а не спортивках.
– В рубашке? Тогда нужен пиджак.
– Ага, костюм тройка.
– Неплохо, – кивнул Арт. – Ты уже размышляешь, в чем идти на свиданку. Мне нравится, одобряю. Обещай, что к той самой пойдешь именно в таком приличном виде.
– Боже, ты неисправим, – я отвернулся и засунул в рот еще один сырник.
– Я бы хотел увидеть ее лицо, когда к ней подкатит такой парень. Не забудь цветы, Яр, – продолжал нести глупости Арт. – Это будет твоя легенда, которую обязательно нужно передавать из поколения в поколение.
– Чего? – я выгнул бровь, посмотрев лениво на друга.
– В таких историях живут наши предки. Когда тебя не станет, твой сын будет рассказывать об этом своему сыну, и они будут смеяться. Мы должны создавать такие фрагменты, которые позволят нам жить вечно в воспоминаниях даже тех, кого мы никогда не увидим.
– А может, я не хочу, чтобы обо мне помнили?
– Хочешь, – он улыбнулся, откинув голову к потолку. Из-за сбоя электричества лампа моргнула, и на мгновение мы остались в темноте. Когда свет снова появился, Арт продолжал улыбаться, только теперь в его улыбке читалась горечь. Мне в очередной раз сделалось больно. Это была самая настоящая физическая боль, как от ожога, когда кожа полыхает, и ты безумно хочешь, чтобы жар скорее спал.
Я честно старался не думать, что однажды Арта не станет. Старался жить настоящим и видеть только хорошее. Но порой наступали вот такие моменты, когда не получалось: накатывала невыносимая тоска. Люди каждый день исчезают с карты мира, однако жизнь в округе продолжается. День сменяет ночь, луна сменяет солнце, птицы улетают и возвращаются. А близкого человека больше рядом нет.
