– Я просто вспомнила бабушку. Во время ланча на какой-то конференции она целиком проглотила брюссельскую капусту, – хихикнула я. – Так вот, та встала поперек горла. Бабуля не могла дышать.
– От такого нельзя умереть, – говорит Уорд, и от его тона мне еще смешнее.
– А почему вы не назывались ветеринаром? Тогда не нужно было бы делать искусственное дыхание и все такое прочее.
– Ветеринар – это еще хуже! – Уорд указывает на лежащего у моих ног Спада, который не хочет даже смотреть в его сторону. Он до сих пор не простил, что его не пустили в зал заседаний. – Люди заботятся намного больше о своих домашних животных, чем о своих партнерах.
Я пожимаю плечами.
– Животные куда более покладистые.
– В точку. А если бы я не смог оживить пуделя Фифи?
Я снова смеюсь.
– Поэтому, наверное, лучше говорить правду. Просто говоришь: «Я агент по продаже недвижимости, и хватит об этом».
Тут я замечаю, что фотографии его жены, которая раньше украшала книжную полку, нет.
– После всех этих скандалов с растратой мы хотя бы популярнее, чем политики, – улыбается Уорд.
– Да уж, – киваю я.
– Но я скажу тебе, что меня бесит больше всего. Почему-то все хотят стричь нас под одну гребенку. Да, у меня были сотрудники – причем и женщины тоже, – которые все время куда-то неслись, вечно искали легких путей, опаздывали, у которых не было манер и которые даже толком не выполняли свою работу.
Я снова киваю и рассказываю Уорду об Алексе, агенте, который меня доставал, когда я была беременна Айлой, до того, как я нашла эту квартиру.
– Никогда не забуду тот гадюшник! – вздыхаю я. – На Приорити-роуд. Он то и дело повторял: «Оки-доки».
– Оки-доки?! – изумляется Уорд.
– Ну да. Плохое начало. «Оки-доки, вот кухня». Я отвечаю…
– Серьезно, Шерлок?
Я смеюсь:
– Хотелось сказать именно так, но вместо этого я спрашиваю: «На сколько лет предоставляется кредит?»
– Разумный вопрос.
– И он отвечает: «Не знаю. А вот холодильник!»
Уорд смеется:
– Их не волнует ничего, кроме комиссии. И я тоже в этом плане не безгрешен. Не то чтобы именно насчет денег, хотя, конечно, это здорово, но иногда я мыслю слишком мелочными категориями. Но все эти идиоты, которые портят нашу репутацию, никогда бы не смогли поговорить с мисс Робертс так, как ты, Дженьюэри.
– Подумаешь, большое дело… – Я ловлю на себе его напряженный взгляд. Как будто он что-то замыслил.
– Никогда не думала участвовать в сделках? – подмигивает мне Уорд.
– Обычно я слишком занята тем, что планирую распорядок дня своего начальника, – посмеиваюсь я.
– Ах, он маленький засранец, – протягивает Уорд. Мы смотрим друг на друга и улыбаемся. Что-то неожиданно меняется между нами в этот момент, и появляется отблеск надежды, что со временем мы могли бы с ним подружиться.
– Я подвезу тебя, – снова предлагает Уорд, когда я говорю, что мне пора. Руки уже волнуется, где я, хотя она была очень рада побыть с Айлой сегодня вечером, потому что верила и молилась, что я на свидании.
Уорд хватает ключи со стола, помогает мне натянуть куртку.
– Не волнуйся. Мы со Спадом прекрасно и на метро доберемся.
– Но тут ехать-то всего-ничего! – говорит Уорд. Они с женой живут в Брук-Грин. – Давай подвезу, – настаивает он, тем более что выпил только один бокал.
В машине Уорд включает радио и спрашивает меня, чем я собираюсь заняться в выходные. После нескольких бокалов я ловлю себя на мысли, что только что рассказала Уорду про встречу с новой девушкой Дэна.
– Так себе мероприятие, – говорит Уорд. – Ничего, если я спрошу: а когда вы расстались?
– Когда я сказала, что беременна.
Уорд уставился на меня.
– Он не был готов; мы были слишком молоды, – добавила я.
– А когда он решил, что готов? – в голосе Уорда послышался гнев.
– Это долгая история, – отвечаю я, чувствуя облегчение, что почти дома. – Теперь прямо, и совсем чуть-чуть осталось. Где-нибудь здесь можно меня и выкинуть.
Уорд до сих пор, кажется, не отошел от моего рассказа про Дэна:
– Где твой дом?
– Можно прямо вот тут остановиться.
Уорд медленно едет дальше по улице.
– Какой номер дома? – повторяет он вопрос.
Неохотно я отвечаю:
– Тридцать два.
В конце концов автомобиль останавливается прямо возле моего дома. В окне гостиной виден свет. Рядом с входной дверью разбросано нечто, напоминающее жареную курицу.
Уорд оставляет двигатель включенным, а я отстегиваюсь и благодарю его, что подвез.
– Увидимся в понедельник, – говорю я, закрыв за собой дверь и отгоняя Спада от еды на тротуаре. Пытаюсь найти ключи от дома, которые, конечно же, оказались каким-то образом на дне сумки. Как я хочу, чтобы Уорд поскорее уехал!
Но потом я слышу, как опускается оконное стекло.
– Дженьюэри, – кричит Уорд.
Я оборачиваюсь.
– Все будет хорошо. Помни, что она нервничает не меньше, чем ты, а скорее всего, даже больше.
Утро. Айла смотрит телевизор. Я с пылесосом наперевес мечусь по дому в исступлении, а Спад в исступлении на него лает. Вдруг пылесос выключается с жутким звуком, от которого у меня сердце сжимается, а Спад прячется под креслом. Пытаюсь запустить его, но все тщетно. Пылесос сдох. Черт побери. В такие минуты всегда хочется иметь рядом мужчину, который может все починить. Я завожу бесполезную махину обратно в чулан под лестницей, проклиная пылесос за то, что он сломался в самый неподходящий момент. Опускаюсь на корточки и придирчиво проверяю, нет ли под диваном никаких наполовину обгрызенных Спадом резиновых мячиков или недоеденных собачьих конфет. Собираю диски Айлы и кидаю в тумбочку под телевизор.
– Приведи свою комнату в порядок, они скоро приедут! – Я встаю перед ней.
– Пять минут, – отвечает Айла, не сводя взгляда с экрана телевизора; она смотрит телешоу «Не говорите невесте», – это нереально круто!
Я выключаю телевизор, в тихом ужасе от ее новых словечек – не иначе как в школе нахваталась.
– И заправь постель, – добавляю я.
– Мама! Ну почему прямо сейчас? – ноет Айла.
– Не спрашивай почему.
– Но папа же еще будет ехать до нас очень долго!
– И переоденься.
Айла шатается по комнате. Потом я слышу, как она начинает подниматься по лестнице.
– Твое полотенце тут, на крючке над ванной, – кричу я ей вслед.
Потом я принимаюсь за кухню – отмываю тарелки. Сегодня с утра мы с Айлой сходили в наш «Тэско-экспресс» купить круассаны и шоколадную пасту. Еще зачем-то я все-таки купила довольно унылого вида розовые тюльпаны – лучше, чем ничего, – и водрузила их на середину кухонного стола, а рядом пристроила пару глянцевых журналов. Вот. Намного лучше. У тебя все получится, Дженьюэри. Успокойся. Прояви зрелость и будь культурной. Поддерживай с ними зрительный контакт. Я срываю целлофановую обертку с букета цветов, швыряю ее в мусорное ведро. Оно уже переполнено донельзя: жареная курица, рис, пустая банка «Рэд булл». Я вытаскиваю пакет, решив, что сейчас самое время вынести мусор. Иду к выходу, на полпути вниз по лестнице ловлю Айлу, на ней сине-белое пятнистое платье, длинные волосы собраны в пучок – стиль Руки ей определенно не по вкусу.
