только заводские склады да старый элеватор, еще гаражный кооператив и огороды, самовольно разбитые жителями вдоль ведущей к элеватору узкоколейки. Здесь даже дороги никакой нет, подъезд к элеватору с другой стороны.
— Мы куда это? — как можно спокойнее спросила она. — Вы ничего не напутали? А то мне некогда блукать, поезд уйдет.
— Не боись, — хмыкнул дядечка. — Успеешь к своему поезду.
Он резко крутанул руль, машина нырнула в пролом забора, вытрясая душу, помчалась по бездорожью, съехала с пригорка и снесла какой-то чахлый штакетник.
Ольга поняла, что они едут по чьему-то огородику. потому что за окном в темноте угадывались относительно ровные ряды каких-то кустиков. Часть их «москвичок» безжалостно намотал на колеса, взвизгнул, взбираясь на горку, и потрусил по узкому гребню насыпи рядом с рельсами узкоколейки.
Вокруг не было ни души, ни огонька, словно этот район города вымер. Здесь и днем-то пустынно, не то что ночью.
«Приехали… — обреченно подумала Ольга. — Сейчас начнет приставать. Интересно, у него нож или удавка? Вот как раз такие тихие и незаметные с виду и оказываются самыми жестокими убийцами. Говорят, Чикатило вообще учителем был…»
Она думала об этом совершенно спокойно, даже отстраненно, только подобралась внутренне, напружинила тело, готовясь отбить неожиданную атаку. Огорчало и заботило ее только одно: как теперь ей отсюда выбираться? Здесь пешком до трассы не меньше часа брести. Значит, тю-тю ее поезд, и не перехватить его уже даже в Тоннельной.
— Ладно, парень, — внезапно охрипшим голосом сказала Ольга. — Побаловались, и хватит. Останови, я уже накаталась.
— Ты чего? — удивился он. Скорость при этом сбросить он даже не подумал. — Здесь уже близко.
— Это смотря куда ты едешь, — нервно усмехнулась Ольга. — Лично мне надо на вокзал. Тормози, я пешком дойду.
— Так ведь не успеешь… — дяденька удивленно покосился на нее и вдруг раскатисто расхохотался: — Ты что, струсила? Да? Думала, специально завез тебя?
— Ничего я не думала, — буркнула Ольга. — Просто знаю, что здесь отродясь дороги не было. Так что не скаль зубы зря. Я такому шибздику, как ты, запросто вмазать могу.
— Ну, вмажь, — согласно кивнул дядечка. — Только минут пяток обожди, вон огни впереди видишь?
— Ну…
Ольга вытянула голову и действительно увидела впереди слабо мерцающую россыпь огней.
— Так это вокзал, — довольно сказал дяденька. — От элеватора ветка узкоколейки как раз в пятый путь упирается. Я знаю. Я на элеваторе десять лет проработал.
Ольга неловко хмыкнула:
— А я не знала… Хотя всю жизнь на железной дороге, даже живу рядом… На пятом пути всегда товарняки стоят.
— Правильно, — кивнул дяденька. — А узкоколейка дальше начинается, за товарной базой. Не ходила туда ни разу, что ли?
— Нет, — призналась Ольга, удивляясь, что в, казалось бы, знакомом с детства разветвлении железнодорожных путей обнаружилось что-то ей неведомое.
Теперь она тоже начала ориентироваться. Впереди вокзал, наперерез их движению стоят поезда, справа виднеется длинное приземистое здание товарной базы, а левее — железный, сводчатый мост через железнодорожные пути.
«Москвичок» резко тормознул, почти уперевшись передними колесами в шпалы крайнего, пятого пути.
— Я тебя здесь высажу. Ты ведь на московский поезд спешишь?
Ольга кивнула, отсчитывая ему полторы сотни. За двенадцать минут езды — немало.
— Вон он, у первой платформы, — указал дяденька. — Ты здесь прямо через рельсы дуй, да быстрее, а то свердловский перекроет. Он на третий путь в это время приходит.
— Знаю, — уже на ходу бросила Ольга.
Она даже «спасибо» находчивому дядечке позабыла сказать, рванулась бегом через пути, спрыгивая с платформы, карабкаясь на следующую и опасаясь, что не успеет миновать третий путь. На него от семафора уже надвигался с гудением прибывающий свердловский состав.
Успела в последнюю секунду, взлетела на платформу перед самым носом тепловоза и помчалась дальше, соображая на ходу, с какой стороны должен быть их вагон. Обычно они останавливались на посадку как раз напротив камеры хранения… Вон чуть виднеется над составом ее черепичная крыша. Значит, ей правее…
Она подлетела к вагону, когда на семафоре мигнул и зажегся зеленый. Поезд вздрогнул, лязгнул вагонной сцепкой и дернулся с места. Ольга подпрыгнула и изо всех сил заколотила кулаком по запертой железной двери тамбура. Посадка-то шла с противоположной стороны, и Лидка не додумалась открыть еще и эту дверь.
Поезд потихоньку набирал ход, Ольга бежала рядом, успевая колотить по двери кулаком и злясь оттого, что звук получался едва слышным, слабеньким. Лидка в вокзальном гомоне его не различит…
Обидно… Так спешила… И почти ведь успела. А теперь вагон проплывает буквально мимо носа.
На ее счастье, Лидка услыхала-таки, громыхнула телом о дверь, суетливо всовывая ключ, рванула тяжелую дверь на себя и протянула Ольге руку.
— Подножку опусти! — крикнула, задыхаясь от бега, Ольга.
— Не успею, сейчас ходу прибавим.
Ольга глянула вперед. Действительно, они уже почти поравнялись с семафором, миновав который состав обычно прибавлял ход. Тогда она уже не сможет за ним угнаться.
Лидка перегнулась вниз, ухватилась одной рукой за поручень, а второй исхитрилась-таки поймать Ольгину ладонь. Ольга резко оттолкнулась от насыпи и подпрыгнула вперед и вверх. Ноги скользнули по боку вагона, и она на секунду повисла на Лидкиной руке.
Свободной ладонью Ольга сумела опереться о железную площадку тамбура. Теперь Лидка тянула ее вверх, а она с тяжелым хрипом карабкалась на площадку, по очереди подтягивая то пятую точку, то одно колено, то другое, пока наконец не встала на карачки в тамбуре, тяжело дыша и отплевываясь.
От непрерывного курения Ольга совершенно задохнулась от быстрого бега. Стоило немного пробежаться, и легкие не выдержали — весь накопленный в организме никотин горьким спазмом сковал горло, не давая нормально вздохнуть.
— Ты чего? — испугалась Лидка. — Тебе водички дать?
Она сбегала в вагон, принесла открытую бутылку нарзана, но Ольга даже пить сразу не смогла — горло перехватило. Только булькнула и выплюнула струйку воды.
— Ну, ты даешь, мать! — взволнованно сказала Лидка и тут же прикрикнула на выглянувших в тамбур пассажиров: — Проходите в вагон! Здесь вам не цирк!
— Даю… — криво усмехнулась Ольга. — Как думаешь, видел кто мою акробатику?
Лидка пожала плечами.
— Вряд ли. Все с этой стороны торчали.
— Это хорошо, — кивнула Ольга. — Меньше разборок.
Она лизнула содранную ладонь и осторожно тронула сквозь джинсы ушибленную коленку. Поморщилась от боли.
— Черт… У нас пластырь есть?
— В аптечке должен быть… — Лидка немного оправилась от страха и строго сказала: — Ты что же это себе, подруга, думаешь? Где тебя черти носили'’ Ведь шутки шутками, но поезд и правда мог уйти!
— А я не шутила, — фыркнула Ольга.
Она поднялась и, прихрамывая, отправилась
