— Тебе там нравится?
— Да. Там все хорошие, и ругаются, только если мы что-нибудь сделаем.
Ярик понимал, что оттягивать дальше нет смысла, и незаметно подвинулся вперед, чтобы в случае необходимости успеть перехватить пацана до того, как он сорвется в воду.
— Ты же знаешь, что твоя мама серьезно больна?
— Да, знаю. Баба Поля говорила, что ей стало хуже, — он опустил глаза, ещё более пристально, до рези в глазах всматриваясь в пляшущие на мелких волнах солнечные зайчики. Конечно, глаза жгло от света, мальчики же не плачут… — Но там хорошие врачи, они ей помогут, правда? — он спросил с такой надеждой, словно от ответа Ярослава зависело, действительно ли его маму вылечат.
А мужчина не мог заставить себя ответить. Хотя и понимал, что никакой его вины в произошедшем нет, но ему было стыдно и горько, что сейчас не только убьет наивную веру во всесилие взрослых, но и уничтожит последние крохи детства, которые ещё остались у этого ребенка.
— Нет, Миш, к сожалению, не помогут…
Мальчик резко вскинул глаза на Ярослава, не понимая, как можно такое говорить, и, встретившись с ним взглядами, в котором было сочувствие и понимание, все понял. Ребенок замер, не способный произнести даже слово. Первой его эмоцией была злость на мужчину — зачем так говорить, если это неправда?! Маме обязательно помогут. Не могут не помочь! А взрослые очень часто врут, ему ли не знать. И Ярослав Андреевич тоже врет, наверное, это он так мстит за машину!
Ему хотелось крикнуть это, затопать ногами, хотя так делают только девчонки, но ни говорить, ни двигаться он не мог. Какая-то струна, туго натянутая внутри, лопнула, обжигая такой болью, что на глаза навернулись слезы. Но Миша не мог даже отвернуться, хотя раньше всегда стыдился плакать на людях. Горячие дорожки потекли по детским щекам, разъедая солью немного обветренные губы.
Ярослав протянул ему платок, который мальчик автоматически взял, но не мог понять, то с ним делать. Заторможенность восприятия была такой, что даже, когда мужчина, плюнув на вероятность падения в воду, подошел к нему и поднял на плечо, подхватывая под колени, он продолжал молчать. Усадив ребенка на мягкий песчаный берег, он опустился рядом, не делая попыток заговорить или обнять. А Миша продолжал комкать непослушными пальцами белый хлопковый квадратик…
Невзоров первым заметил Агнешку, когда девушка, оглядываясь по сторонам, появилась на прогалине. Мальчик до сих пор ничего не сказал, спокойно сидя на прогретой земле и потихоньку раскачиваясь, обняв себя руками.
Поймав злой взгляд Ирмской, Ярослав встал, чтобы перехватить её до того, как она окажется рядом, но все равно продолжал наблюдать за ребенком.
— Зачем тебе это? — девушка не говорила, а почти шипела, как кошка, защищающая свое потомство. Она прекрасно видела, в каком состоянии пребывал мальчик, и готова была наброситься на Ярослава с кулаками.
— Тихо, — он крепко взял её за локоть, не давая подойти к Мише ближе. — Ему сейчас не до наших ссор. Без разницы, кто скажет. Поверь, я, как мог, смягчил, только это все равно не помогает.
— Откуда тебе знать? — Нешка продолжала вырываться, пытаясь оттолкнуть мужчину, чтобы подойти к мальчику.
— Из личного опыта! — Ярик сам не ожидал от себя такого рычания. — Но если начнешь спрашивать, из какого именно — заклею рот скотчем и запихну в багажник!
Агнесса правильно оценила степень его расстройства и не стала допытываться или вообще как-то показывать, что слышала эти слова.
— Как он? — девушка не сводила глаз с напряженной фигурки мальчика, сидящего к ним спиной. Миша никак не демонстрировал, что заметил её, то ли ещё находясь в шоковом состоянии, то ли просто ему было не до приезда Ирмской.
— А ты как думаешь? — Ярослав закрыл глаза и потер затылок. — Плохо. Но ты вряд ли сейчас чем-то поможешь, пусть просто посидит, а мы будем рядом.
Он практически силой оттащил Агнешку с солнцепека под тень кустов в нескольких метрах от Мишки. Поскольку садиться, кроме как на землю было некуда, мужчина, устроившись на траве и привалившись спиной к какому-то дереву, дернул девушку вниз, заставляя сесть себе на колени. Она подчинилась, даже не вздрогнув от такой близости. Да и вообще — в этих объятиях не было ничего мало-мальски чувственного. Ярослав не пытался её обнять, просто подставил плечо, стараясь хоть как-то облегчить тяжелый и для неё момент.
Агнешка, видя позу Миши, готова была впасть в отчаяние — она прекрасно понимала, что все вернулось. Мальчика снова придется вытаскивать из этого ступора, но теперь все ещё сложнее, он находился в центре только благодаря хорошему отношению кое-кого из органов опеки. Пять дней назад его бабушка была признана недееспособной, и ребенка нужно было передать для определения в детский дом. Нешка была готова просить кого угодно, предлагать взятку, обещать помощь и так далее, только бы Мишутку оставили с ней. Пока документы на утверждение Ирмской в качество опекуна для мальчика находились на рассмотрении, ей нехотя позволили продолжать работать с ним. Только вот ему уже больше десяти, и для получения положительного результата на это заявление, Агнеше нужно согласие самого ребенка, а добиться этого, пока он в таком состоянии, будет крайне сложно…
— Мы, наверное, отвлекаем тебя от работы, — Нешка заговорила только, чтобы заполнить эту тишину. Саму девушку это не напрягало, более того, вообще не хотелось никого видеть и слышать, но Ярослав не заслужил такого отношения. Пусть поначалу она была зла на его вмешательство, но теперь ясно понимала — он действительно помог. Может, сделал это немного неуклюже, но от чистого сердца. По глазам мужчины она видела, что для него это далось весьма непросто.
— Помолчи, — он положил ладонь на обнаженное плечо девушки, слегка потянув, чтобы она повернулась. — Не надо считать меня совсем уж сволочью.
— Я никогда так о тебе не думала, — Нешка серьезно посмотрела в глаза Ярику. — Даже когда из-за тебя у нас были проблемы.
— Верю, — он на самом деле верил.
— А теперь отпусти, мне нужно к нему.
Мужчина кивнул и помог её встать. Он смотрел, как Агнеша медленно подходит к ребенку и садится рядом.
Они молчали каждый о своем. Девушка не знала, сознает ли Миша вообще, что возле него кто-то есть или полностью ушел в себя, перестав замечать все происходящее.
Она не знала, остался Ярослав или уже уехал, сколько минут, а может, и часов, они рассматривают быстрый бег воды, не видя ничего. Нешка не находила слов, достойных того, чтобы произнести их в такой ситуации, потому просто положила руку на свое колено ладонью вверх. Она не надеялась пробиться через эту стену отчужденности прямо сейчас, но ей дико хотелось дать понять Мише, что он не один.
