После жизни с Эйприл Алекс надолго утратил вкус к сексуальным играм и даже к простому флирту. Увлечение работой казалось ему гораздо более полезным, а главное — безопасным способом реализовать накопившуюся энергию.
Пока он не встретился с Брук.
И она настаивает на предохранении. Ее младшая сестра недавно забеременела. Вдобавок она едва знакома с Алексом и его сексуальными запросами. Так что нет ничего удивительного в том, что Брук хочет подстраховаться. Естественно, что она первым делом вспомнила о презервативе. Да в наше время любой нормальный человек позаботится о безопасности секса!
С горестным стоном он спрятал лицо у нее на плече. Невероятно. Немыслимо. Что за ирония судьбы? У него — хозяина целой фабрики — в ответственный момент не оказалось под рукой даже самого завалящего презерватива!
Готовый провалиться сквозь землю от стыда, Алекс невнятно пробормотал, не поднимая головы:
— У меня нет презерватива! — И тут же спросил, не в силах скрыть отчаяние: — А ты не принимаешь таблетки? — Конечно, они не помешали бы, если что, заразиться, но в данном случае его это почему-то не волновало. Тем более что сам Алекс по настоянию врача совсем недавно прошел медицинское обследование и оказался совершенно здоров.
Он почувствовал, как Брук отрицательно качнула головой, прежде чем признаться:
— Я не занимаюсь этим… регулярно.
В его хриплом смехе не содержалось ни капли веселья, а в голосе слышалось отчаяние:
— Пропади все пропадом! Я — владелец фабрики презервативов, ты на ней работаешь, и ни у кого из нас нет в кармане ни одного завалящего образца!
Он забылся настолько, что ляпнул лишнее, и ощутил это, только когда Брук напряженно застыла. Ее звонкий, холодный голос поразил Алекса в самое сердце.
— Благодарю за напоминание. И позвольте вас заверить, хозяин, что вы напрасно потратите время, если будете и дальше уговаривать меня. Без презерватива у нас ничего не выйдет. Так что разойдемся полюбовно.
Алекс еще не успел осмыслить сказанное, как ощутил неожиданный резкий толчок и, перевернувшись на спину, замер на краю кровати. Растерянный, ошеломленный, он следил за тем, как Брук поднялась и стала торопливо одеваться.
Хозяин… Уж лучше обозвала бы его мистером Скорострелом или мальчиком-колокольчиком! Ни за что на свете он не хотел бы, чтобы Брук называла его хозяином. Его от этого прямо передергивало.
— Давайте, поднимайтесь и приведите себя в порядок, — скомандовала Брук, расправляя на бедрах полупрозрачные трусики.
Это было чертовскл тяжело. Обманутое тело протестовало против такого конца каждой своей клеточкой. Будь проклята ее красота! Он с усилием овладел собой и сказал:
— Ты напрасно пыталась сделать вид, будто позабыла, кто я такой. — Проигнорировав ее убийственный взгляд, он решительно продолжил: — Я — Алекс Брэдшоу. И не в моих силах это изменить.
Брук резким движением дернула «молнию» на джинсах и с шумом застегнула кнопку на поясе.
До пояса она все еще оставалась восхитительно, неотразимо обнаженной — разгневанная нимфа, не спускавшая с Алекса яростного взора. При виде ее задиристо приподнятых сосков ему пришлось до боли стиснуть руки, чтобы снова не коснуться груди Брук.
— Честное слово, я бы хотела, чтобы это было не так, — произнесла она так торжественно, что в ее правдивости не оставалось сомнений.
Алекс долго смотрел на закрытую дверь в спальню и настороженно прислушивался, прежде чем набрался решимости открыть свой портфель. Извлек оттуда устройство для подзарядки аккумуляторов, на цыпочках прокрался в другой конец гостиной и достал из сапога сотовый телефон. Соединил один аппарат с другим и вставил все в розетку, недавно обнаруженную им за горшком с пыльным высохшим папоротником.
Он не посмел воспользоваться телефоном прямо в отеле-а вдруг полиция прослушивает звонки? Ну что ж, мобильник к утру зарядится и будет готов к употреблению. Тогда он позвонит Глории. А она, в свою очередь, свяжется с местными властями и попросит их прекратить розыск ее пропавшего босса. Безусловно, рано или поздно новость дойдет до Брук, но Алекс надеялся, что к тому моменту она сама настолько увлечется расследованием, что захочет довести дело до конца и не бросит его на полпути. Если, конечно, до этого не задушит его голыми руками.
Перед его мысленным взором снова мелькнула зажигательная картинка: она стоит топлесс возле кровати и вся трепещет от праведного гнева. Этого было достаточно, чтобы Алекс снова распалился, как мальчишка.
Черт побери, он все еще не успокоился! Ему не хватило какой-то доли секунды, чтобы погрузиться в нее, когда она прошептала эти проклятые слова!
Алекс зажмурился от стыда. В ту минуту он готов был пойти на любую глупость! Он чуть не принялся, как идиот, лопотать, что прошел тесты на все до единой болезни, изобретенные докторами, и что, даже если она забеременеет, он будет только счастлив взять на себя заботу о ребенке!
Счастлив?! Алекс сокрушенно провел ладонью по лбу. О'кей, он готов признать, что Брук совершенно вскружила ему голову. Он впервые в жизни повстречался с такой удивительной, самоотверженной женщиной, полной огня и нерастраченной любви. Мало того — она оказалась еще и неотразимой красавицей, действующей на него подобно сексуальнейшей женщине-вамп. Он хотел ее, хотел безумно, до ломоты в костях… И если это означает, что ему придется прибегнуть к запрещенным приемам, дабы удержать ее возле себя, — так тому и быть! Ведь рано или поздно он заставит ее себя полюбить — и тогда Брук с присущей ей душевной щедростью простит ему все до единого прегрешения.
Или не простит?
Пряча лицо в ладонях, Алекс расплылся в дурацкой улыбке, представив себе Брук в расслабленном состоянии. А она наверняка расслабится, как только узнает, что он не собирается подавать в суд. Черт побери, лучше не испытывать судьбу и не давать фантазии лишнюю волю. Сердитая Брук и без того заводит его сверх всякой меры. Что же будет, если перед ним предстанет покорная и любящая Брук Уэлш?
Сегодня в отеле она вела себя так, словно… словно совершенно потеряла голову. Да, как только она нашла в себе смелость признать, что ее тянет к Алексу, ее поведение превзошло самые отчаянные его мечты. Она могла сколько угодно дурачить себя, делая вид, будто ее убивает собственная слабость и она считает непозволительным идти на поводу у страсти. Алексу казалось, что он читает ее сердце, как раскрытую книгу.
И он считал, что Брук злилась не на свою слабость, а на то, что их близость не получила достойной развязки.
Алекс с досадой покосился на коробку презервативов, стоявшую возле портфеля. Эту коробку Брук привезла с фабрики по его просьбе — заодно с личным делом Дейзи. Ни от того ни от другого не было никакого проку. Алекс понимал: только дурак на его месте «продолжал бы надеяться на то, что ему еще раз предоставят возможность пустить в дело проклятые резинки, — но чем черт не шутит? Пусть стоят под рукой, просто на всякий случай! Ему так будет спокойнее. Этого запаса ему хватит на всю оставшуюся жизнь.
