– Слава Богу, что мы в доме, – сказала Брук.
Морган бросил на нее иронический взгляд.
– Погода может не улучшиться, а ухудшиться, – заметил он. – Думаю, нам следует включить радио и послушать, нет ли особых предупреждений относительно нашего района. Если после града пойдет еще и снег, то дороги могут стать непроходимыми на несколько дней.
– Ты хочешь сказать, что если прогноз плохой, то нам следует уехать сегодня? В такую грозу?
– Я хочу сказать, что на самом деле нам следовало уже давно уехать, – мрачно ответил он.
– Я рада, что мы не уехали, – тихо проговорила Брук.
Морган разрядил напряженную атмосферу, воцарившуюся в комнате, потянувшись за переносным стереомагнитофоном, который он принес из машины. Он стоял, забытый, на углу стола, поставленная на него кассета давно закончилась. Морган включил радиоприемник, и в помещении зазвучал голос диск-жокея. Брук быстро положила руку Моргану на плечо.
– К чему слушать радио! – сказала она. – Я могу предложить десятки способов провести время гораздо приятнее.
Морган замер.
– Иногда мне кажется, что ты настоящая колдунья, – хрипло сказал он прерывающимся от страсти голосом. – Почему я все время тебя хочу – опять и опять?
Ей так хотелось вскрикнуть: «Потому что ты меня любишь!»
Когда он притянул ее к себе в резком, жадном объятии, Брук мысленно умоляла его: «Скажи мне, что ты меня любишь, Морган! Скажи, что любишь меня так же сильно, как хочешь мое тело!»
Но он ничего не сказал. Он поднял голову, прервав их поцелуй, и немного виновато пожал плечами.
– Одному из нас надо проявить хоть немного здравого смысла.
С этими словами Морган потянулся к колесику настройки радиоприемника.
– Попробую найти прогноз погоды. Брук ничего не ответила. Почему-то она вдруг ощутила, что должна обязательно убедить его переночевать в коттедже. Он уже признался, насколько она ему желанна. Может быть, если они смогут еще немного времени провести вдвоем, ей удастся заставить его признаться и в том, что он по-прежнему ее любит!
Она опустилась рядом с ним на колени, прижала ладони к его груди и ощутила сильные удары его сердца.
– Кого интересует эта погода? – пробормотала Брук, нащупав узорчатую пряжку его брючного ремня и принимаясь ее расстегивать.
– Всех, у кого осталась хоть капля здравого смысла, – резко отозвался он.
Одна ее рука уже оказалась внутри его брюк, а вторая гладила загорелую кожу на груди.
– Я не хочу слышать радио, – сказала она решительно. – Я хочу, чтобы было слышно, как ты шепчешь мое имя, когда мы любим друг друга.
И Брук медленно и дразняще повторила губами путь, который только что прошли ее пальцы.
Морган со стоном спросил:
– Боже, Брук, что ты делаешь?
– Пойдем в постель, и я тебе это скажу, – проворковала она. – А еще лучше – продемонстрирую.
Морган подхватил ее на руки.
– Колдунья… – повторил он.
– Радио, – напомнила ему она.
Он нетерпеливо нажал на кнопку, оборвав голос диктора на полуслове.
– Я жду демонстрации, – напомнил он ей.
Когда Брук проснулась в воскресенье утром, в комнате было еще темно. Похоже было, что гроза прошла, но ветер по-прежнему завывал с пугающей яростью. Было холодно – камин за ночь догорел. Она вздрогнула, радуясь возможности прижаться к теплому телу Моргана.
При прикосновении ее ног он сонно зашевелился и с улыбкой повернулся к ней. На щеках его лежала темная тень щетины, но лицо у него было совсем безмятежное и отдохнувшее. Таким Брук еще никогда его не видела.
– Привет, – сказал он.
– Привет, – ответно улыбнулась она, сворачиваясь под одеялом с ощущением блаженной лени. Морган потянулся и тут же вскочил с кровати одним энергичным и сильным движением.
Глядя на него, Брук застонала. – В чем дело? – встревожено спросил он.
– Ты всегда по утрам был непристойно бодр, – со смехом посетовала она. – Неужели нельзя сжалиться над другими людьми, которые любят с утра поваляться в постели?
Он ухмыльнулся.
– Научись принимать плохое вместе с хорошим, лапочка. – Морган нетерпеливым жестом пригладил свои встрепанные волосы и быстро посерьезнел. – Я больше не могу позволить себе лежать в постели, Брук. У нас этим утром масса дел – надо ведь оставить дом в приличном виде, когда мы будем уезжать. – Он натянул джинсы и, подойдя к окну, открыл жалюзи. – Боже! – ахнул он. – Глазам своим не верю!
Брук почувствовала испуг, прозвучавший в его словах.
– В чем дело? – спросила она. – Что случилось?
– Снег, – коротко бросил он. – Толщиной чуть ли не в полтора метра – это не считая сугробов, в которых будет и все три. Могу только надеяться, что это обман зрения.
Брук поспешно встала с кровати и подошла к окну. Несмотря на предупреждение Моргана, она тоже изумленно ахнула, выглянув наружу. Перед нею, куда ни глянь, расстилалось нетронутое белоснежное покрывало. Если бы она не знала, что к коттеджу идет дорога, она бы могла решить, что дом волшебным образом возник посреди дремучего леса. Единственными вехами, торчащими из снега, были сосны. Место, где оказался похоронен «ягуар» Моргана, было отмечено только сугробом, в котором поблескивало лобовое стекло.
– Мне надо проверить глубину снега, – мрачно сказал Морган.
– А я пока приготовлю завтрак. Морган…
– Да?
– А что ты будешь делать, если снег настолько глубокий, что нам нельзя будет уехать?
Его губы сурово сжались.
– Не знаю, – ответил он. – Буду думать над этим вопросом тогда, когда он встанет.
– Я начну готовить завтрак, – огорченно повторила она.
Он взглянул на часы.
– Скорее уж ленч, – сухо сказал он. – Уже почти двенадцать.
Брук постаралась скрыть поднимающуюся в ней панику. Поскольку в комнате было темно, она решила, что еще очень рано, но теперь начала сознавать, что шансов на возвращение домой у них очень мало. И это ее вина, что они застряли в глуши. Это она заманила Моргана в постель и вынудила его остаться на ночь, несмотря на его сомнения. Брук нервным жестом заправила волосы за уши и, отвернувшись от зоркого взгляда Моргана, прошла к кухне и начала готовить еду.
К его возвращению все приготовления были закончены.
– Что на улице? – встревожено спросила она. Ей неприятно было думать, что ее упрямство могло стать причиной серьезных проблем для Моргана. Ведь «Кент Ин-дастриз» угрожала опасность – более неподходящего времени оказаться вдали от работы у Моргана и быть не могло!
