— И вызвался помочь своей даме сердца сбежать от папы.
— Джилл, что делать?
— Прежде всего не паниковать. Когда они могли уйти? Сколько времени назад ты уехал из дома?
— Минут сорок… час… что-то около этого.
— Значит, самое большее — час. М-да… Билли за это время может дотопать до канадской границы…
— Джилл, я опять ее не уберег!
— Джек Браун! Прекрати ныть и действуй. У Совы на чердаке стоит прожектор. Он направлен на Чертово плато, она с его помощью связывалась с индейцами, когда они только вернулись.
— Бегу! А… что делать?
— И это говорит человек, в чьих жилах течет кровь сиу и шошонов! Разумеется, SOS, олух!
Эми всхлипнула.
— Билли, мы заблудились?
— Ну… немножечко. Просто очень много кустов, они меня сбивают с толку. Летом я тут все знаю, потому что летом все деревья разные…
— Билли, а вдруг тут волки есть?
— Ой! Эми, а где твой Волк?
— Он с бабушкой Совой ушел, к индейцам. А что?
— Жаль. Значит, вон в тех кустах, наверное, не он?
Придя в индейскую деревню, Волк поступил так, как поступал всегда: ушел в пролесок за вигвамы и завалился спать.
Жизнь среди людей нервировала Волка. Он любил Сову, он знал почти всех жителей городка, но если честно — на свободе он чувствовал себя гораздо лучше.
Волк спал, пока не стемнело, а потом вдруг проснулся и вскинул лобастую голову, чутко поводя острыми треугольными ушами…
Стерегущая Сова выглянула из хижины — и увидела, что Волк стрелой несется в сторону Сайлент-Крик…
Эми зажмурилась и изо всех сил вцепилась в руку Билли. Билли надул губы и крепко сжал в руке палку. Чужой волк должен понять, что с Билли Осгудом связываться — себе дороже.
Серая тень бесшумно двинулась к ним. Вот и все, подумал Билли. Эх, мама заругается…
Жесткий язык облизал сначала личико Эми, а потом — Билли. С невыразимым облегчением дети обхватили волка за шею и зарылись мордашками в густой и теплый мех на загривке.
Джилл доехала до города и подняла тревогу. Люди бросали праздничные столы, торопливо одевались и выбегали на улицу. Леса Монтаны очень мало напоминают городской парк, здесь можно сгинуть бесследно, особенно если тебе всего пять лет…
Через полчаса после того, как Джек Браун ворвался в свой опустевший дом, по дороге из Сайлент-Крик уже двигался сводный отряд спасателей. Во главе их шагали братья Баллард под предводительством папани Балларда, ругавшегося на Джека страшными словами и одновременно успокаивавшего — примерно теми же словами — рыдающих Сару и Мэри Осгуд.
Отряд вышел за пределы городка и двинулся по заснеженной, но вполне прилично укатанной дороге.
Билли и Эми шли с двух сторон от Волка, крепко держась за его шерсть. Минут пять назад громадный зверь вывел их на твердую дорогу и теперь вел туда, где, по его разумению, могли лучше всего позаботиться о детенышах.
На Чертово плато, к индейцам сиу. К Стерегущей Сове.
Стерегущая Сова увидела вспышки и хотела сама идти в городок — но тут ее впервые в жизни подвело сердце. Старуха ши-сон-кан тяжело опустилась на поваленное дерево и слабым голосом отдала приказание молодым охотникам племени.
Через пять минут небольшой отряд сиу стремительно направился к Сайлент-Крик.
Волк остановился внезапно, дети едва не упали. Волк зарычал — но не сердито, а как-то… удивленно, что ли?
Из-за поворота показалась громадная фигура. Это был рослый старик с длинной седой бородой, в меховой шапке, волчьей дохе, добротных унтах и с громадной палкой в руке. За могучим плечом старика висел туго набитый мешок. Иногда из него доносилось подозрительное позвякивание.
Эми и Билли вытаращили глаза и открыли рты, а потом дружно завопили:
— Санта-Клаус! Здравствуй, миленький Санта-Клаус!
— Ой! Напугали! Это что у нас здесь… А-а, собачка бабки Совы… это, насколько я понимаю, юный Осгуд… а ты кто, мелочь?
— Я девочка Эми Браун, и я вела себя хорошо, а тебя, Санта-Клаус, я прошу только об одном: чтоб ты вернул меня к папе, и чтоб папа женился на Джилл, и чтоб никто не ругался, что мы ушли, а котеночка мы с Билли потом поймаем, вот!
Старик наклонился и легко поднял обоих малышей. Усадив их себе на плечи, он кивнул Волку и сноровисто зашагал к Сайлент-Крик, на ходу продолжая интересную беседу.
— Значит, Эми Браун, говоришь? А папу твоего зовут… кулды-булды, эники-беники… Джек!
— Аи! Точно! Билли, он правда волшебник…
— Хо-хо, еще какой. Вот щас я вашим родителям подарочков-то раздам…
Спасательные экспедиции краснокожих и бледнолицых встретились на повороте дороги к трассе. Некоторое время все бурно обсуждали, куда идти дальше, а потом папаня Баллард вдруг вскинул руку.
— Ти-хо! Голоса! Чтоб мне провалиться, детские голоса! И они песню поют…
Через несколько секунд из темноты донесся ликующий вопль Билли Осгуда:
— Мам, пап, а мы с Эми вам Санта-Клауса привели! С подарками!
И густой бас:
— Здравствуйте, милые дети! Ну и как это называется?., а ноги вашу всеобщую мамашу? А я еще пер им через весь лес свое лучшее пойло!
Папаня Баллард медленно осел в ближайший сугроб и проблеял удивительно заискивающим голосом:
— Ой, так ведь это же папа! Здравствуй, папа! А мы вот тут вышли… вам навстречу…
И тогда Джилл села прямо на дорогу и начала хохотать.
Если бы это была история не про настоящую жизнь, а, к примеру, сказка, то следовало бы написать, что Джек женился на Джилл, Эми совсем перестала плакать по ночам, Билли Осгуд стал послушным мальчиком, а дед Баллард решил вернуться в родной дом. Но жизнь — это вам не сказки.
Джилл и Джек почти не расстаются. Разумеется, после работы, потому как целый день им обоим и вздохнуть некогда, не то что целоваться.
«Индейская стоянка» почти отделана, осталось только подключить новый бойлер — и можно запускать первых туристов.
Дед Баллард провел в Сайлент-Крик всего неделю, отравил жизнь папане Балларду и отбыл в свою лесную резиденцию. Говорят, к нему в гости стала захаживать Стерегущая Сова — но кто же рискнет это проверять?
Эми Браун сначала совершенно не обрадовалась перспективе того, что Джилл будет жить с ними в одном доме. Они с Джилл много разговаривают на эту тему, но пока о свадьбе говорить рано.
Да, а котенка Джек положил спящей без задних ног дочке на подушку. Утром Эми пришла к нему в спальню и молча обняла его за шею — крепко-крепко. Теперь они вообще не ссорятся, даже по пустякам.
