– Вот с этим я никогда не спорил, – согласился Леня и потянул меня в сторону от дорожки: – Пойдем посидим.
Я оглянулась – деревянная скамейка успела высохнуть на весеннем солнце – и согласилась:
– Ну пойдем.
Перед нами оказался горбатый мостик и беспорядочно разбросанные валуны: видимо, в теплые времена года здесь наблюдался искусственный ручей и альпийская горка, но сейчас везде лежал только унылый грязноватый снег.
– Красиво тут, наверное, летом, – протянула я.
– Придем посмотрим.
– Да ну, до лета еще как до луны, чего загадывать…
– И ничего не далеко. У нас премьера в начале мая.
– В майские праздники? – ужаснулась я. – Все же разъедутся!
– Это американцы дату поставили.
– А они что, не в курсе наших национальных забав?
– Да в курсе они. Не переживай, все продумано: часть людей разъедется, а часть наборот, не будет знать, куда себя деть…
– А ты все-таки выучи главные партии, – не отставала я.
– Надь, ну как ты себе это представляешь? – начал терпеливо объяснять он. – Я подойду к концертмейстеру и скажу – дайте-ка мне ноты? Или того чище – разучите-ка со мной главные партии?
– Какой тебе еще концертмейстер? – возмутилась я. – Возьми да выучи мелодию с текстом.
– Как у тебя все просто! – хмыкнул он. – А американцы работают не так, как мы, у них все четко, по принципу – каждый своим делом занимается…
– Я вашей кухни не знаю, ты уж сам как-нибудь разберись.
– Легко сказать! Да и потом, у главных свои дублеры есть.
– Да ты что, – неприятно удивилась я.
– А ты как думала? Америкосы все предусмотрели.
– А у тебя есть дублер?
– Надь, ты меня вообще слушаешь когда-нибудь? – раздраженно заметил он. – Или только себя? Я же тебе сразу сказал, что меня во второй состав взяли!
– Да, сказал, – покорно признала я. – Но тогда мне было не до того. Объясни, пожалуйста, что это значит?
– Премьеру буду играть не я.
– Что?
– Ну… – замялся он. – На самом деле, не знаю. Но Борис Михайлович по секрету сказал, что этот вопрос еще решается.
– А кто у тебя дублер?
– Леха. Ты его в общаге видела.
– Это который?
– Да такой… на Иванушку из сказки похож.
– А, еще с рыжим мелким дружит?
– Ага, рыжего Гришей зовут, он слугу Протея играет.
– То-то этот Леха жаловался, что Сильвия тяжелая! То есть Юлька, или как там эту толстуху…
– Никакая она не толстуха! – возмутился Леня.
– А что это ты ее защищаешь? – нахмурилась я.
– Леха с Гришей потом в красках рассказывали, как тебя внизу встретили, – ехидно заговорил Леня, так не ответив на мой вопрос. – Стоит, говорят, такая потерянная…
– И ничего не потерянная! Кто же знал, что у вас там такой секретный объект! Кстати, а ты-то как с ней управляешься, ты же, наверное, намного ее худее?
– Да уж скоро так накачаюсь, не узнаешь!
Леня развернул меня к себе и поцеловал. Его губы были прохладными, и я вдруг почувствовала, что замерзла. А он уже успел забраться рукой под мою куртку и свитер. Я вздрогнула.
– Что?
– Холодно.
– Поехали ко мне.
– Не хочу.
– Почему?
– Да уж больно у тебя в общаге противно. Все время кто-то в дверь ломится…
– Ну извините! – Он убрал руки и отодвинулся.
Мне стало неловко, и я поспешила оправдаться:
– Понимаешь, глупо специально из-за этого ехать… Ты же сам говорил, что у тебя там вечно народ тусуется…
– Это ты тогда так попала!
– Но сосед-то у тебя всегда есть?
– Ты что, соседа моего стесняешься? Так он тебя уже видел…
– Голой?
– Тьфу на тебя, – вконец разозлился он. – Почему голой-то?
– Потому!
– Пошли тогда к тебе, – после паузы предложил он.
– Нет, у меня все дома.
– Рад за тебя, – хихикнул Леня.
– Издеваешься? – Я замахнулась, с моей руки слетела перчатка и шлепнулась прямо в грязь.
Леня сбегал за ней и положил на скамейку:
– Сейчас быстро высохнет.
– Да конечно, быстро!
Он взял мою руку и поднес к губам. Почему-то вдруг стало ужасно неловко, но я сдержалась, не отняла руку.
– Холодные, – он тихонько подул на мои пальцы.
– Да, я замерзла, – ухватилась за подсказку я. – Пойдем?
– Ну что же мы теперь, совсем встречаться не будем? – спросил он, когда мы шли к выходу из парка.
– А сейчас мы с тобой что делаем?
– Я в другом смысле…
– Не знаю, – вдруг смутилась я. – Как-то странно все это обсуждать…
– А если я заранее всех выгоню? Тогда придешь?
– Посмотрим, – неопределенно отозвалась я. И вдруг вспомнила: – Кстати, а кто там у вас художник по костюмам?
– Понятия не имею. До костюмов еще дело не дошло. А тебе зачем?
– Да по работе.
Я рассказала про Вадика и новую сенсационную статью.
– Ладно, узнаю, – пообещал Леня. И встревожился: – А если окажется, что он никакой не известный?
– Ну не знаю, выкручусь как-нибудь, – легкомысленно отозвалась я. – Первый раз, что ли.
Все-таки Ленечка затащил меня в общагу. Организовал визит по высшему разряду: встретил внизу, провел без пропуска, в комнате наблюдались признаки порядка…
– Хочешь чаю? – любезно поинтересовался он.
Я слегка удивилась, но дала согласие на чаепитие. Ленечка и тут постарался – заварил настоящего – не из пакетика! – чая, открыл коробку конфет, печенье… Мы молча пили чай. Происходило что-то странное. Не так, совсем не так я представляла себе нашу встречу…
– Приходи ко мне на прогон, – сказал он.
– Куда?
– Ну прогон – предпремьерный показ. Типа генеральной репетиции.
– А, приду, конечно, – обрадовалась я. – Там же, в Оперетте?
– Ага.
– А кто еще будет?
– Да только свои.
– А можно, я Лариску возьму? – робко поинтересовалась я.
– Ну бери свою Лариску, – вздохнул Леня. – Если уж ты совсем без нее не можешь.
– Да она просто дома с ребенком сидит, и ей скучно, – поторопилась объяснить я. – Вот и хочу ее в люди вывести.
– Тогда уж лучше на премьеру пригласи, – усмехнулся Леня.
– Ой, не могу просить у тебя столько входных на премьеру! – прищурилась я. – Там, наверное, и так желающих будет полно… Впрочем, ты прав, и на премьеру тоже!
– Да зачем, премьеру-то, скорее всего, буду играть не я.
– Все еще не решено? – удивилась я.
– Не-а.
– А как же прогон?
– Как раз второго состава.
– И ты так спокойно об этом говоришь?
Он развел руками:
– А что я могу сделать?
– Ну не знаю, как-то бороться, добиваться…
