Мэтти сидела молча, ожидая конца бури. Через некоторое время она заговорила:
— Послушай, это насчет Тома. Он… какой? Я имею в виду, он как?.. Прости, мне не стоило никогда об этом спрашивать, — поспешила произнести Мэтти, увидев непонимающий взгляд Эллен.
Прошло несколько секунд.
— У меня просто было предчувствие, что он хорош, — пояснила Мэтти.
— Да, он хорош, — призналась Эллен. — Но это совсем не так, как с Майклом. Только Майкл для меня имеет значение.
— Ты так думаешь. Но у Мичелл и Тома тоже есть чувства. Кто-то из них может быть серьезно влюблен в кого-то из вас.
Страх пронзил сердце Эллен.
— Надеюсь, что это не Мичелл, — проговорила она. — Если так, тогда есть все шансы, что это повторится.
— А если это Том?
Эллен сидела некоторое время с отсутствующим взглядом, потом наконец подняла глаза на Мэтти.
— Если он влюблен в тебя, ты могла бы убедить его выкинуть Мичелл из фильма, — предположила Мэтти, сама испугавшись бессовестности своего заявления.
Глаза Эллен расширились.
— В твою пользу?
Сестра пожала плечами:
— Ну, в этом случае мы бы обе выиграли. После того, чем Майкл занимался сегодня вечером, вряд ли он станет уж очень удерживать ее.
Эллен снова задумалась, потом наконец покачала головой.
— Я понимаю, о чем ты говоришь, — ответила она, — но я никогда не смогу использовать Тома подобным образом. — Помолчала и добавила: — Кроме меня, его, должно быть, все уже использовали.
Оставалось всего три недели до свадьбы, и хотя Майкл ни капли не сомневался в своей горячей любви к Эллен, он с удовольствием обошелся бы без всей этой суеты. Главная проблема заключалась в глубокой религиозности обоих семейств, а это означало, что нет никакой возможности избежать церкви, материнского напутствия, бесконечного списка гостей и тысячи других вещей, которые являются непременными атрибутами католической свадьбы.
Хотя событие надвигалось стремительно и они очень мало успевали побыть вместе, им вроде бы удавалось разрешать все проблемы. Не важно, что вынудило Эллен провести пару дней у Мэтти, никакого следа от этого не осталось. Правда, иногда он замечал, что Эллен избегает его, но потом, когда они проводили больше времени вместе, он снова ощущал ее любовь. Она, по-видимому, волновалась из-за свадьбы и продолжала уверять его, что очень ждет медового месяца и надеется расслабиться и провести целых две недели с ним наедине.
Он, конечно, этого тоже хотел, но, возможно, его заражала своим желанием Эллен? Что-то неясное не давало ему покоя. Конечно, ничего похожего на чувство вины он не испытывал, и скорее всего странности в ее поведении были лишь его собственными домыслами. Во всяком случае, наверняка это не имело никакого отношения к Мичелл.
Но как трудно оказалось жить с этой ложью! Он не мог объяснить себе, почему так случилось, впрочем, как и поклясться, что такого больше никогда не произойдет. Хотя он точно знал: единственная женщина, которая ему нужна, — это Эллен. Ничего бы не произошло у них с Мичелл, если бы Эллен приехала за ним в тот день в аэропорт, у него не было бы ни возможности, ни желания. Нет, произошедшее — это ее вина. Конечно, он здорово разозлился, обнаружив, что Эллен отдала предпочтение встрече с Томом, а не с ним.
Безусловно, Майкл беспокоился о сценарии, но при этом замечал, как эти двое флиртуют друг с другом, и ему не слишком нравилось это наблюдать. Он молчал — не хватало еще уподобиться какому-нибудь ревнивому ослу, но отчасти это заставило его заниматься любовью с Мичелл. Правда, для него до сих пор оставалось загадкой, почему так сильно завелась сама Мичелл.
Сразу после случившегося, еще не отдышавшись, Майкл решил, что просто обоих подхватило и понесло, так бывает. Но потом он вспомнил о том, что предшествовало событию.
После того как Мичелл и Робби встретили его в аэропорту, они все вместе вернулись домой, потом почти сразу он повез сына на занятия карате. Мичелл осталась дома, и когда он вернулся, она плавала в бассейне.
— Привет, — сказала она. — Есть шанс что-нибудь выпить?
Ему тоже захотелось выпить, поэтому он вернулся в дом и смешал два больших мартини. Несмотря на вечер, было жарко как в аду. Когда он принес напитки и Мичелл предложила ему прыгнуть в воду, он разделся до трусов — он был в «боксерах» — и нырнул к ней.
Плавая, они говорили, но он едва понимал, о чем речь, потому что все время думал об Эллен и о том, чем они с Чамберсом занимаются в уединении гостиничного номера. Так поздно, а она еще не вернулась и даже не потрудилась позвонить… Он предполагал самое худшее.
— М-м… теперь намного лучше, — объявила Мичелл, вылезая из воды и беря полотенце.
На ней был черный закрытый купальник с высокими вырезами на бедрах, а спереди — почти до талии. Как всегда, Мичелл выглядела превосходно, грех было не заметить этого.
— Ты нервничаешь? — спросила она, улыбаясь, когда он приблизился.
— Мне надо о многом подумать. — Он взял бокал и направился к одному из шезлонгов. — Ты хочешь поговорить о Робби?
— Не сейчас, — покачала головой Мичелл, — ты слишком устал.
Прошло несколько минут. Жара удушала, даже звуки, доносившиеся из темноты, казались раскаленными.
— Если не возражаешь, я сниму купальник, — раздался снова ее голос.
Тело Майкла мгновенно отозвалось, хотя он не произнес ни слова, не пошевелился. Он знал: это ловушка, в которую он не должен попасться, но, вместо того чтобы скрыться в доме, он сидел, не в силах встать и уйти.
Он не смотрел на нее, Майкл и так знал, какая она красивая.
Только когда она подошла к нему сзади и коснулась его спины, он заговорил:
— Мы не должны делать это.
— Ш-ш… — прошептала Мичелл, начиная мягко массировать упругие плечи Майкла.
Он почувствовал, как расслабляется, закрыл глаза и разрешил голове опуститься на грудь. Движения нежных рук, близость нагого женского тела оказались слишком мощной провокацией, и Майкл не стал сопротивляться.
— Ложись, — сказала она и, взяв бокал из его рук, поставила рядом со своим бокалом.
Она стояла перед ним, и когда он взглянул на совершенную красоту ее тела, увидел торчащие соски и небрежно упавшие на плечи светлые волосы, он поднял руку и положил ей на бедро. Ее призыв был настолько мощным, что он почувствовал, как его плоть восстала рывком и трусы готовы лопнуть, а когда Мичелл нежно прильнула к нему, он зарылся лицом в ее влажные вьющиеся волосы на лобке без всяких размышлений.
На вкус она была такой горячей и знакомой, что он стиснул ее и толкнулся языком внутрь, глубоко и быстро. Он слышал ее задыхающийся стон, почувствовал, как впились ее пальцы ему в плечи. Она наклонилась, и он потянулся к ее груди, стиснул соски и принялся их сосать.
