— Только не я, — сказала Ник, хватая нож и вилку. Грифф засмеялся:
— Я не был уверен насчет десерта, поэтому заказал поднос всякой всячины.
Часом позже, когда все было съедено, перепробованы шесть десертов и выпиты две трети вина, Ник прошла в гостиную и села на диван. Грифф снова разлил вино и подал ей бокал. Он сел рядом и положил ноги на кофейный столик.
— Почему мы не можем отложить дела до завтра? — предложил Грифф. — Сегодня вечером тебе надо расслабиться и…
— Я думала, вечер носит абсолютно деловой характер.
— Да. Дела помогают Николь Бакстер восстанавливать силы. — Он положил руку на спинку дивана. — Ты не жалеешь себя. Зачем, дорогая? Что ты пытаешься доказать?
Ник уставилась в бокал, нарочито избегая взгляда Гриффа.
— Ты считаешь меня злой воинствующей феминисткой, не так ли?
— Я никогда этого не говорил…
— Я не такая. — Она вскинула голову и посмотрела на него. — Ты не знаешь меня. Ты не имеешь ни малейшего представления о том, что я думаю и чувствую.
— Ты права.
Их взгляды встретились.
— Все было намного проще, когда я на дух не переносила тебя, — сказала Ник. — Я жестко судила о тебе, впрочем, как и ты обо мне, но, как ни трудно это признать, ты ошибался насчет меня, а я насчет тебя.
— Осторожно, специальный агент Бакстер, ты становишься слишком добра ко мне.
Ник улыбнулась:
— Спасибо за ужин.
— Не за что, — сказал он и спросил: — Как твоя головная боль?
— Какая головная боль? Это от голода… или от напряжения. Как бы там ни было, сейчас все прошло благодаря чудесному ужину, — она отсалютовала Гриффу бокалом, — и вину.
— Ты не можешь сейчас ехать в отель, — сказал он.
— Не хочешь ли ты предложить мне провести ночь здесь?
— Не здесь. Это одноместный номер. Но я могу заказать номер для тебя в этом отеле или…
— Или я могу взять такси до своего отеля.
— Оставайся. Мы сможем допить вино, поговорить и узнать друг о друге чуточку больше. Может быть, освободимся от предвзятых суждений. А утром позавтракаем, и, если позволишь, я присоединюсь к вашей работе.
— Ага. Вот она, настоящая, причина. Вот почему ты так любезен со мной.
— Ты подловила меня.
Ей следовало бы быть с ним посуровее, но она не могла. Надо было встать прямо сейчас и уйти. Но Ник не сделала этого.
— Я остаюсь, — сказала она, — в отеле, а не в твоем номере.
Грифф кивнул и поднялся, чтобы сделать телефонный звонок.
Ник зашла в туалетную комнату, и когда она вышла, он ждал ее, устроившись на диване. Она заметила, что он допил их вино.
— Комната готова, на этом же этаже, чуть дальше по коридору.
— Спасибо.
— Сядь. — Грифф кивнул на диван. — Поговорим.
— Я не знаю, сколько еще я смогу продержаться без сна. Может, я лучше пожелаю тебе доброй ночи и уйду?
— Портье скоро занесет сюда твой ключ, и я провожу тебя до номера.
Ник присела рядом с Гриффом:
— Я поняла, почему многие женщины считают тебя неотразимым.
— И почему же?
— Потому что ты можешь заставить каждую женщину поверить в то, что она особенная.
— Ты действительно особенная, Ники.
Они сидели лицом друг к другу, их разделяли лишь несколько сантиметров. Собирался ли Грифф поцеловать ее? Хотела ли она этого?
Когда в дверь постучал портье, Ник вздрогнула и отпрянула. Грифф взял ключ. Ник вскочила и тоже подошла к двери.
— Я должна идти, — сказала она. Грифф взял ее под руку.
— Я провожу тебя.
— Нет-нет, не надо. Просто отдай мне ключ. Я сама. — Ник выдернула руку.
Он протянул ей пластиковую карту.
— Завтрак в семь, не так ли? Нам еще многое надо обсудить. Я уверен, что после хорошего сна мы будем более уравновешены.
Прошло уже несколько дней после того, как было обнаружено тело Дрю, и все это время Ник ждала, что Скальпер снова позвонит.
Он не звонил.
Утром после их ужина в гостиничном номере Гриффа она настояла на завтраке в ресторане отеля. За завтраком они говорили только о делах. Какая бы странная взаимная симпатия ни возникла между ними накануне, она испарилась, едва забрезжил дневной свет.
Пока они были в Шарлотте, Грифф избегал прессы, и хотя он постоянно следовал за Ник, однако ни во что не вмешивался.
Когда Ник собралась уезжать, Грифф предложил ей воспользоваться его самолетом. Поначалу она отказалась.
— Я думал, мы теперь друзья.
— Не друзья, — поправила она. — Приятели.
— А как насчет коллег?
На коллег Ник не согласилась. Как федеральный агент она была наделена правом силового принуждения. Грифф же был частным детективом, одним из тех, кто тратит свое состояние, власть и положение на изменение правил под себя.
Итак, они оставили все как есть. Тем не менее Ник отправилась в федеральный округ на самолете Гриффа, и они снова имели возможность поговорить о делах.
— Убийца не звонил с тех пор, как заявил о своих условиях, — напомнил Грифф.
— Я могу подготовить сообщение для прессы, из которого будет следовать, что его нужно называть Охотником, и будем ждать, что произойдет. Хотя мне противно потакать его прихотям.
— Да, я знаю. К несчастью, сейчас это будет выглядеть так, словно мы согласились играть по его правилам. Но он должен поверить, что сильнее любого из нас.
«Или нас обоих, вместе взятых».
По прибытии в Вашингтон они заехали в офис и составили сообщение для прессы. Потом — направились домой к Ник, в Вудбридж.
Как скоро это сообщение прозвучит по радио? Сегодня вечером? Завтра? Когда Охотник поймет, что выиграл этот раунд, получит ли Ник то, что хотела?
Они не обсуждали, останется ли Грифф на ночь в Вашингтоне, но когда он отправился к Ник домой, не стали говорить о его отъезде. Ник заказала пиццу, и они посмеялись, когда обнаружили, что оба предпочитают тонкие ломтики с мясом и маслинами.
Они расположились на полу гостиной, выпили по паре бутылок пива и одновременно посмотрели на последний кусочек пиццы.
— Мы можем разделить его пополам.
— Нет-нет, ешь ты. Я съела три огромных куска и больше просто не могу.
— Ну если ты настаиваешь… — Грифф поднял ароматный, пахнущий сыром треугольничек, поднес его ко рту, ухмыльнулся и откусил большой кусок.
Ник наблюдала за ним Если бы кто-нибудь сказал ей пару месяцев назад, что они с Гриффом будут в дружеских отношениях, она бы посчитала этого человека душевнобольным.
Так что же изменилось?
В ней — ничего. И в нем тоже. Они были все теми же, что и раньше.
