Ощущение неподконтрольной паники заставляло сердце бешено стучать в груди, отдаваясь болезненной пульсацией в определенной точке, что находилась где-то в области живота. Эта точка казалась маленькой, но ее боль способна вывернуть всю душу наизнанку. Адель даже успела словить себя на мысли, что пожалела о своем пробуждении. Ее тело болело, а слабость в каждой его клетке заставляла чувствовать абсолютную незащищенность перед невидимой угрозой, что нависла над пациенткой дамокловым мечом.
Несмотря на всю степень своей разбитости, Адель не могла позволить себе вот так просто сдаться. Такое может произойти с кем угодно, только не с ней. Наверное, уже нет ничего, что могло бы сломать танцовщицу. Она всегда находит в себе силы для борьбы, даже если они почти иссякли.
Как можно осторожней Адель открыла глаза и увидела перед собой белый потолок. Девушка часто заморгала, привыкая к приглушённому свету, что лился откуда-то сверху и осмотрелась. Она лежала в больничной палате, что была хорошо обустроена: телевизор, кондиционер, тумбочки, горшки с комнатными цветами и даже несколько картин, весящих прямо напротив кровати. Если бы не капельница и едва уловимый запах медикаментов, Адель непременно подумала, что находится в чужой квартире.
Медленно повернув голову к окну, за которым виднелось черное ночное небо, танцовщица увидела на небольшой тумбочке вазу с огромным букетом белых роз. Они были изумительными и пахли до того чудесно, что голова даже немного кружилась. Букет был свежим и на нежных лепестках еще мерцали, как маленькие драгоценные камни, капельки росы.
Адель смотрела на букет и никак не могла понять, кто его сюда мог поставить. Очевидно же, что медсестра. А кто же его принес? Девушка пыталась решить эту задачу, но ничего не получилось. Мозг еще отказывался работать в привычном режиме, от чего реакция на окружающую обстановку пока что была запоздалой.
Адель продолжала смотреть на розы, пропуская через себя их хрупкую и еще не увядшую красоту. Но постепенно воспоминания стали возвращаться, омрачая собой такой светлый момент совершенного покоя и расслабленности. Сначала они вспыхивали какими-то неясными яркими картинками, в которых мелькало мерзкое лицо. Но затем эти обрывки, точно пазл начали превращаться в одну цельную картину. Нападение. Нож. Кровь. Полицейский. Жаль, что иллюзия мимолетного покоя оказалась такой неустойчивой.
На Адель напал какой-то незнакомый мужчина. Он был на машине, следил за ней, а потом подкараулил в темном переулке. Нервная дрожь прошлась вдоль позвоночника и пропала в том месте, где находилась эта проклятая болезненная точка. Танцовщица никак не могла поверить, что осталась жива после пережитого ужаса. Не зря она ходила на тренировки. Вечная боязнь, что однажды Адель может попасть в подобную ситуацию, с лихвой оправдала себя.
Девушка попыталась отгородиться от гнетущих мыслей, пока это было еще возможно. Сейчас ей не хотелось копаться в себе и прокручивать в голове разнообразные сценарии, что могли с ней приключиться. Она жива и в данной ситуации это самое главное.
Резкая боль вновь дала о себе знать от чего мысли в голове превратились в одну сплошную кашу. Адель откинула в сторону белое больничное одеяло и увидела на себе стандартную сорочку пациента бледно-зеленого цвета. Подняв ее, девушка увидела, что ее живот перебинтован и чем-то залеплен. Еще бы! Удары ножом уж точно сами собой не заживут.
Адель хотела встать, но ничего не получилось: слабость оказалась уж слишком сильной. Не рискнув повторить попытку, девушка обратно укрылась одеялом и вновь посмотрела на цветы. Они никак не давали ей покоя. Кто их принес? Кто-то с работы? А коллеги вообще знают, что с танцовщицей случилось? И какой сегодня день? Сколько понадобится времени, чтобы прийти в форму и вернуться на сцену? Вопросы продолжали рождаться один за другим, но не это так сильно беспокоило Адель в данную минуту.
Впервые с того момента, когда не стало родителей она ощутила себя абсолютно одинокой. Это было мерзкое и болезненное чувство, от которого не так-то и просто избавиться. Рядом с девушкой никого не было, никто не ожидал ее пробуждения. Да, есть друзья, знакомые, но разве они способны заполнить собой ту пустоту, что словно черная дыра разрастается с каждым днем, грозя поглотить тело Адель? Нет, конечно же, нет.
Стоило лишь раз остановиться, выпасть из потока привычной суеты, чтобы понять одну простую истину — мы рождаемся и умираем в одиночестве. Впрочем, Адель и так прекрасно знала, что после гибели ее семьи она осталась совсем одна. Но временами так отчаянно хочется не замечать этой страшной правды. Эффект плацебо не помог, самовнушение с треском развалилось на мелкие осколки.
Девушка ощутила, как в глазах неприятно защипало. Теперь для полной трагедии только не хватало расплакаться как маленькая девочка. Нет уж, Адель не привыкла к подобному. Тщательно выстроенная броня не может вот так просто рухнуть из-за мимолетного наплыва чувств. Да трудно, да больно, но это временно. Всё всегда можно изменить.
Внезапно за дверью раздались торопливые шаги нескольких человек. Девушка непроизвольно напряглась и посмотрела на входную дверь.
— Вы не можете ее так просто забрать, — возмущался женский голос. — Ей предстоит долгое восстановление. Она перенесла нелёгкую операцию.
— Я плачу деньги и я решаю, что мне делать, — мужской голос был явно напряжен и сердит.
— Разве здесь дело в деньгах? Речь идет о человеческой жизни.
— В таком случаи я вас пристрелю и всё равно заберу ее.
Входная дверь резко распахнулась и ударилась о стену, тем самым на миг, заглушая пространство палаты громким стуком. На пороге появился Зейн в черном пальто, что было расстёгнуто. Бабочка развязана, ворот белой рубашки распахнут. У ног мужчины появился пес, а женщина в белом халате пыталась войти внутрь, но Демон загородил собой проход.
Адель непонимающе посмотрела на него, а затем непроизвольно заулыбалась. Эта была странная реакция, которую Адель от себя никак не ожидала. Она же так долго играла роль неприступной королевы, боясь тех чувств, что мог в ней зародить Зейн. Но он появился именно тогда, когда танцовщица больше всего нуждалась в поддержке.
— Королеве не место в таком маленьком царстве, — заявил Демон и уверенно подошел к ней.
— Что? Что ты здесь делаешь? — когда внезапная вспышка радости исчезла, девушка испытала недоумение.
— За тобой пришел, — он убрал одеяло в сторону.
— Вы не имеете права, — вновь запротестовала медсестра.
Зейн в раздражении закатил глаза и уже был готов вынуть свой пистолет. Стоило не снимать гранаты и подорвать здесь всё к чертовой матери. Сегодняшний день — сплошная дрянь. Демон остро нуждался в том, чтобы выпустить пар и эта дамочка вполне подходила на эту миссию.
— Не нужно, — проговорила одними губами Адель, судорожно хватаясь за руку Зейна.
Она догадалась о его намереньях и ей они совершенно не нравились. Медсестра лишь выполняла свою работу, поэтому и не отступалась.
Демон ощутил, как какое-то странное чувство прошло по всему его телу. Это чувство определенно возникло от прикосновения Адель. Она смотрела на него своими большими зелеными глазами так проникновенно, словно вторгалась в самые глубины порочной души Зейна. Прежде эта девушка так никогда не смотрела. Точно ведьма.
— Бери и уйди, — он вынул из кармана брюк двести долларов и протянул их женщине.
Медсестра на несколько секунд замешкалась, но в конечном итоге взяла деньги и беззвучно покинула палату.
— Всё, теперь мы уходим, — Демон снял с себя пальто.
— Но куда я пойду в таком виде? — Адель посмотрела на свое тонкое больничное одеяние.
— Хотя бы ты не выводи меня сегодня, — устало произнёс Зейн и укутал Адель в свою верхнюю одежду.
Взяв девушку на руки, он вынес ее из здания больницы и усадил на заднее сидение черного внедорожника. Молчаливый водитель завел двигатель и, подождав, когда босс сядет рядом, а его верный пес обоснуется в салоне, выехал на главную дорогу.
