Каллан делает шаг и накрывает мой рот своим, его руки тяжело ложатся одна на другую у основания моего позвоночника. Он целует меня глубоко, более страстно, чем тогда, когда дразнил меня своими губами на улице. Если бы миссис Лоуэркрофт была свидетелем этого, она, вероятно, вызвала бы полицию. Его язык проникает в мой рот, мягко поглаживая мой собственный язык. Каллан медленно выдыхает, но дыхание у него прерывистое. Он старается быть спокойным и собранным, хотя его усилия, похоже, не приносят результата.
Руками пробирается под мою рубашку, пальцы легко скользят по спине, поднимаясь вверх между плеч. У меня голый живот. Нагретый металл пряжки ремня Каллана прижимается к моему животунему, и у меня возникает странная реакция на этот контакт. Я дрожу, ощущение начинается с шеи, распространяется вниз по груди и в то же время поднимается по щекам. Каллан протягивает руку через вырез моей рубашки и держит основание моего черепа, его большой палец снова слегка трется о мочку моего уха.
— Ты можешь остановить меня, — говорит он. — Если ты не хочешь этого, можешь остановить. Ты же знаешь, что все будет хорошо, правда?
Смотрю на него и понимаю, что он говорит правду. Я слышу разговоры в школе. Многие парни в нашем классе настолько полны решимости заняться сексом, что заставляют своих подруг заниматься сексом. Это никак нельзя назвать изнасилованием, но в то же время это вряд ли взаимное решение. Не могу себе представить, чтобы Каллан пытался меня к чему-то принудить. Он сильный, уверенный в себе, и у него дерзкий рот, но он никогда не попросит меня сделать что-то, что мне неудобно.
— Я в порядке, — тихо говорю я ему. — Все в порядке.
— Это хорошо.
Он улыбается, сверкнув зубами, и мое сердце подпрыгивает. У него голливудская улыбка. Дело не в том, что у него идеально белые и идеально ровные зубы, потому что это не так. Все дело в том, как его полные губы раздвигаются, а затем сжимаются вместе, и на его щеке образуется невероятная ямочка. От этого у меня болит во рту, как будто я только что съела что-то слишком сладкое. Когда Каллан улыбается мне вот так, могу сказать, что он думает о гнусных вещах — выглядит так, как будто хочет поглотить меня самым сексуальным образом.
— А теперь сниму свою одежду. Всю до единого. Если тебя пугает мое адонисоподобное тело, то я определенно могу одеться снова. Но действительно хотел бы искупаться с тобой нагишом, Синяя птица. И думаю, что ты тоже этого хочешь. Или я ошибаюсь?
Я такая трусиха. Мне требуется целых двадцать секунд, прежде чем кивнуть, прикусив губу.
— Ладно, хорошо. Купание нагишом. Я могу это сделать.
Каллан ухмыляется. Его руки выскальзывают из моей рубашки, и он начинает раздеваться сам, начиная с пряжки ремня на талии. Сбрасывает ботинки и одновременно стягивает через голову футболку. Каллан спит в футболке и шортах, когда я рядом, хотя знаю, что он ненавидит это. Это буквально первый раз, когда вижу его без рубашки и потрясена тем, как это заставляет меня чувствовать себя: головокружение, стеснение, возбуждение и страх одновременно. Каллан аккуратно складывает рубашку рядом с сумкой, а затем расстегивает джинсы, сбрасывая их ногой. Носки следующие в очереди. Он стоит, засунув пальцы за пояс боксеров, и снова одаривает меня своей губительной улыбкой.
— Готова?
Пожимаю плечами, как будто в этом нет ничего особенного. Но это не так. Конечно, я прикасалась к нему. Чувствовала, как он твердеет в моих руках, удивлялась ощущению и гладкости его тела, но никогда не видела его обнаженным при ярком свете дня.
— Да, конечно, — беззаботно отвечаю я. Однако мой голос дрожит, разрушая мои надежды на то, что буду выглядеть невозмутимой.
Каллан сдерживает смех. Он стягивает с себя нижнее белье и выходит из него, смущенно улыбаясь. У него стояк. Его эрекция огромна и стоит по стойке смирно, почти касаясь пупка.
— Извини, — говорит он. — Ну, знаешь... парень-подросток. Красивая девушка. Поцелуи и прикосновения. Это должно было случиться.
— Конечно. Все нормально. — Я стараюсь не пялиться на его член в изумлении. Есть очень хороший шанс, что оно будет выглядеть, как ужас, а я не хочу, чтобы он думал, что я боюсь. Иначе он снова оденется, и все будет кончено. — Должна ли я... — замолкаю. — Полагаю, я тоже должна снять свою одежду, — говорю, исправляя себя. Спрашивать его, что мне делать, не сексуально. Тина достоверно сообщила мне, что парни любят уверенных в себе женщин, так что именно такой и должна быть сейчас. Единственная проблема в том, что понятия не имею, как создать уверенную, сексуальную женщину, учитывая, что у меня не было опыта.
Скрывая тот факт, что мои руки дрожат, быстро снимая рубашку и джинсовые шорты. Колеблюсь секунду, пока вожусь с застежкой лифчика.
— Эй. — Каллан подходит ближе и касается моей руки. — Эй, Синяя птица. Не волнуйся. Посмотри на меня. — Я смотрю на него. Каллан расслаблен, улыбается, его кожа купается в солнечных лучах, его темные волосы становятся почти карамельными от теплого света. — Успокойся. Ничего не будет, если, конечно, ты сама этого не хочешь.
Я смеюсь, мои нервы немного успокаиваются. Прижимаюсь лбом к его обнаженной груди и глубоко вздыхаю.
— Прости. Ты, должно быть, думаешь, что ходячая катастрофа.
— Очень красивая ходячая катастрофа, — говорит он, целуя меня в макушку. — Моя чудесная, прекрасная катастрофа.
Каллан снова целует меня, и все остальное медленно тает. Я все еще чувствую нервозность где-то на заднем плане, но ее становится легко игнорировать. Растворяюсь в Каллане, теряюсь в нем. Пока мы целуемся, он расстегивает мой лифчик и стягивает лямки с моих плеч, и я больше не волнуюсь. Выпрямляюсь, наслаждаясь солнцем на своем почти обнаженном теле. Однако, когда Каллан опускает взгляд и осматривает мою грудь, температура повышается в сто раз. Чувствую, как мое лицо краснеет. Мои соски заострены, напряжены и чувствительны.
Каллан смотрит на них, как зачарованный. Он обхватывает мою правую грудь, медленно наклоняясь, чтобы взять сосок в рот. Тепло интенсивное и удивительное, и это так приятно. Я дрожу, когда он проводит рукой по другой моей груди, сжимая и перекатывая сосок между пальцами.
— Боже, Корали. Ты так чертовски идеальна. Я этого не вынесу.
Все мысли о воде и купании нагишом забыты. Каллан укладывает меня на траву колючую и сухую, немного неудобно, но мне все равно. Он улыбается, когда опускается рядом со мной. Забавно, но Каллан и сам немного нервничает. Кладет голову на руку, используя ее как подушку, и наблюдает за мной, медленно двигая рукой вверх и вниз по моему телу.
— Я люблю тебя. Ты ведь знаешь это, да? Люблю каждую частичку тебя. — Он улыбается, подталкивая меня в плечо кончиком носа. — Мне нравятся твои безумные, странные глаза и твое несимметричное лицо. Нравится, как ты смотришь на вещи, пытаясь понять, как ты собираешься их нарисовать, и как ты напеваешь, когда пытаешься сосредоточиться. И мне очень нравится, как ты смотришь на меня, Корали.
— Как я на тебя смотрю?
— Как будто ты тоже меня любишь. Как будто во мне есть что-то такое, что заставляет твое сердце выпрыгивать из груди. Как будто ты любишь меня настолько, чтобы быть со мной всю оставшуюся жизнь. — Он берет прядь моих волос и нежно накручивает ее на пальцы. — Это то, что ты чувствуешь? — шепчет он. — Ты этого хочешь?
Это первый раз, когда он говорит о любви. Это слово было эфемерным между нами, но мне никогда не приходило в голову, что ни один из нас его не произносил. Его и не нужно было говорить. Я чувствую, как с каждым днем любовь становится все сильнее и сильнее. Ни на секунду не сомневалась, что Каллан влюблен в меня, также как и не сомневалась, что люблю его. Чувствую приятное давление во всем теле, когда отвечаю ему:
— Да, именно так я себя и чувствую. Так сильно люблю тебя, Каллан. Никогда не хочу быть без тебя. Как ты думаешь, мы сможем это сделать? Как думаешь, мы останемся вместе навсегда?
Каллан берет меня за руку и целует по очереди мои пальцы. Он останавливается на моем безымянном пальце, нежно покусывая его.
