Я замялась — слишком взбудоражено подруга выглядит для той, кто тишиной наслаждалась.
— Не все проходит сразу, Марина, — подруга словно мысли мои прочитала. — Я пока не в порядке, но мне становится легче. Все проходит, и это пройдет!
— Я присмотрю за ней, — пообещала Кристина. — А сейчас давайте выберем из твоей груды барахла, которым забиты все шкафы, что-нибудь секси!
Подруги вскочили, и потащили меня в комнату. Мда… и правда, барахла у меня завались. В шкафах, на антресолях, в комодах и под кроватями — везде коробки. Даже совесть грызть начинала — ну куда мне столько одежды? При том, что некоторая — абсолютно безумная, словно я купила ее, под воздействием каких-то веществ.
— Ужас! — выдохнула Марго. — Прости, но зачем тебе все это? Некоторое даже нуждающимся не отдать.
Кристина фыркнула, а я согласно кивнула, и начала складывать самые безумные предметы своего гардероба в пакет. Пора уже выбросить.
Чемодан был собран — много вещей я решила не брать, представив, как Андрей заезжает за мной, и видит, как я сижу в обнимку с двадцатью сумками с самым «нужным» … сбежит, и правильно сделает.
— Пойду, выброшу, — я потрясла перед подругами объемным пакетом, и вышла в подъезд.
Я весело размахивала пакетом, спускаясь по лестнице, и чуть не врезала им по лицу поднимающемуся Давиду.
— Привет, студентка! — подмигнул мужчина. — Давненько тебя видно не было!
— В столице была.
— Знаю, рассказали, — ответил мужчина, и решил проводить меня. — Странная у вас дружба с Андреем!
Я пожала плечами, не спеша делиться с Давидом личным.
— Не кажется ли тебе, что он плохо на тебя влияет? — не успокаивался мужчина, и придержал меня за край куртки, чтобы я шла медленнее. — Уже и прогуливать начала…
— Я скоро отчислюсь, так что плевать, — перебила я Давида.
— Жаль терять такую студентку, — Давид резко развернул меня, и прижал к железной входной двери. — Хотя… скоро я не буду твоим преподавателем, а ты не будешь моей студенткой, и это открывает нам новые горизонты!
Я стряхнула руки Давида и, развернувшись, открыла дверь подъезда, выходя на улицу. Что на него нашло?
— Вряд ли для нас открыты, как ты выразился, новые горизонты, — бросила я, чувствуя себя не в своей тарелке.
Лучше бы Давид продолжал быть милым. Общение с ним было приятно, как и легкий флирт, но… не это.
— Если что, денег у меня ненамного меньше, чем у Громова, — словно между делом заметил Давид. — Так что…
— Рада за тебя, — сердито прервала я мужчину, давая понять, что эти намеки не по адресу.
Достали уже со своими деньгами!
— Марина, — Давид, едва мы завернули за угол дома, снова схватил меня за руку, заставляя остановиться. — Ты, наверное, не понимаешь, кто он такой! Вернее, что он такое… Андрей не для тебя, поверь! Наиграется и выкинет, сломанные игрушки ему неинтересны. Пока не поздно — оставь это!
Пока не поздно…
«Поздно, — подумала я. — Уже поздно!»
— Спасибо за беспокойство, но я разберусь сама.
— Ни хрена ты ни в чем не разберешься! — почему-то разозлился мужчина. — Что, думаешь, ты ему нужна? Да развлекается он просто! Андрей предпочитал с тихонями дел не иметь, и тут вдруг на экзотику потянуло…
— Замолчи! — я постаралась вырвать руку, но Давид не отпустил. — Ты выходишь за рамки!
Давид еще сильнее сжал мое запястье, и даже через куртку мне стало больно.
— Тихоня… твою мать, ну надо же! Либо ты такая идиотка, что на него запала, либо ты — обычная шалава, раздвигающая ноги ради бабла, — выплюнул Давид. — Так кто ты, Марина?
— Не твое дело! А вот ты кто такой? — я испугалась — на улице уже начало темнеть, а двор был, почему-то, пустым, и мы с Давидом были одни около стены дома, на которой даже окон нет! — Мы знакомы то плохо, и ты — преподаватель, но позволяешь себе так разговаривать со мной! Кто дал тебе такое право?
— Пожалуйся Андрею. Посмотрим, впряжется ли он за тебя, отомстит ли обидчику! Я в последний раз говорю тебе: оставь Громова, самой же будет лучше!
У меня, наконец, получилось вырвать руку из цепкой хватки мужчины. Я развернулась, и быстро пошла к мусорным бакам.
Что нашло на Давида? И… не он ли звонил мне сегодня?
«Он, конечно, — скривилась я. — Лучше я не буду говорить про это Андрею, Давид того и хочет — сцепиться с ним!»
Я покачала головой, разочаровавшись в таком приятном парне, и начала подниматься по лестнице. Девочкам, пожалуй, тоже лучше не знать, каким неприятным может быть их кумир.
Едва я успела войти в квартиру, и сполоснула руки, как в дверь позвонили.
— Готова, Светлячок? — спросил Андрей.
Бешеный. Держит меня. Крепко, сильно, захотела бы — не вырвалась. А я и не хочу.
Только проснулась — затащил на себя, упираясь тугой эрекцией в меня.
— Поскачешь на моем… — зажимаю Андрею рот рукой, гляжу укоризненно, а затем улыбаюсь.
Да, за эти две недели, что мы живем вместе, излишней скромности я лишилась. Но кое-что осталось с былых времен — мешающее мне.
Или помогающее.
— … скромница, — Андрей схватил мою руку, и накрыл ею свой член. Сжала, ласкающе провела вверх, к головке, приподнялась, и впустила его в себя.
Каждый раз, словно первый. Двигаюсь медленно, наслаждаясь видом его тела подо мной. Мышцы перекатываются, вскидывается мне навстречу. Словно ярость сдерживает, словно будь его воля — взял бы грубо, не заботясь обо мне, утоляя темный эгоизм похоти.
Эти мысли заводят. Покорно лежит подо мной, позволяя мне играть. Такой сильный, такой большой — и в моей власти! Весь! Плавно раскачиваюсь на нем, не ускоряясь, чувствуя негу, разливающуюся по телу. Знаю ведь, что не хватит его терпения надолго…
Точно! Обхватил бедра, бьется в меня, словно до самой глубины достать хочет. Терпение потерял. Снова нежность исчезлала, унесенная этим ураганом, и я покоряюсь. Распирает меня, таранит, подчиняя мое безвольное тело. Лишь бы равновесие удержать, лишь бы удержаться…
Волна накрывает, унося меня в пучину, и рассудок за собой унося, а Андрей все продолжает. Силы закончились, и он торопится, чтобы нагнать меня… нагоняет, стонет сквозь сжатые губы.
Скатываюсь с него, не чувствуя тела. Прохладные простыни остужают разгоряченное тело, снова в сон клонит — всю до донышка выпил, но оно и хорошо. Пусть все берет, что есть — мне не жаль!
Украдкой взглянула на Андрея, и сердце как всегда укололо. Или не сердце, а душу, которая к нему потянулась, как тело мое к нему тянется?
Повернул ко мне голову, мягко улыбнулся, и рукой по моей груди провел.
Приятно.
Вот только научилась я за это время, проведенное с ним, смотреть чуть глубже, и вижу в его глазах то, во что верить не хочется. То, что сквозь напускное проглядывает.
Темная горечь, ярость и расчет.
От меня свои мысли скрывает, или от себя? Иногда и заговорить с ним страшно, боюсь, что прогонит. А уходить я не готова.
Хоть и понимаю теперь, что не навсегда это. Что надоем скоро. Андрей ничего не говорит мне об этом, но я понимаю теперь, что… что-то не так.
Это понимание и заставляет меня впитывать его в себя, вбирать в себя любую, даже самую незначительную мелочь. Чтобы потом, когда все закончится, бережно перебирать в памяти.
Фыркнула от своих мыслей, мысленно обозвав себя курицей, и встала.
— На работу пора. Сегодня на полный день, — сказала я то, что Андрей итак знает.
— Давно пора бросить. Деньги…
— … не проблема, знаю, — закончила я фразу за него. Не удержалась, склонилась над Андреем, и легонько поцеловала в кончик носа. — В универ еще заскочить надо будет на обеде, заявление написать.
— Не пожалеешь? — Андрей приподнялся на локтях, наблюдая, как я расчесываюсь.
— Может, пожалею, — пожала я плечами. — И что теперь, не жить?
Работу я не оставила, хоть Андрей и предлагал. Заходит иногда в кафе, наблюдает, как гостей обслуживаю. Форму мою ненавидит, даже фартук предложил носить, какие у нас в буфете университета носят.
