- Дома.Написала отказ от вскрытия, - с трудом вспомнила страшное слово, - тебе, когда приедешь, надо сходить в поликлинику.
- Хорошо, - Фил закашлялся. Нервы тоже сдают. – Уже еду.
- Куда? – не поняла.
Так, пора завязывать с лекарствами! Говорю невпопад. Потерла виски и похлопала себя по щекам, чтобы прийти в чувство. Фил проигнорировал мой вопрос и вместо этого предупредил:
- Я позвонил Татьяне Сергеевне и сказал, что ты со мной.
Не сразу поняла кто такая Татьяна Сергеевна. Это же моя мама. И как я о ней забыла! Рассыпалась в благодарностях. Самой в таком состоянии никак не вспомнить.
Ночью дремала на диване, пока соседи и знакомые дедушки переговаривались. Вспоминали, что он был за человек, его покойную жену и детей. Вполуха слушала истории о Филеи проваливалась в тревожный сон.
Утром чувствовала себя разбитой и уставшей, а ведь даже ничем не помогла. Инициативные соседи все организовали сами. В зеркале в ванной с трудом себя узнала. Бледный вид, круги под глазами. Осыпавшаяся тушь с ресниц. Как могла, привела себя в порядок.Блузка и брюки не помялись, а даже если бы и помялись переодеться не во что.
На кухне бабушки пили чай. Взяла кружку, села с ними рядом.
- А как вы оказались в нашем городе?–уточнила одна из старушек. Старенькая и седая, но с весьма проницательным любопытным взглядом.
- Совершенно случайно, - едва не закашлялась от неожиданности, но сдержалась. – Приехала в командировку и заодно решила с отцом Филиппа познакомиться. Только к дому подошла, а Филипп позвонил и сообщил ужасную новость.
Что дело было с точностью, но наоборот предпочла не упоминать. Врала и не краснела. Довольные ответом бабульки, благодарно кивали.
- Жалко, что не успела с Эдуардом увидеться, - покачала головой другая бабушка, - он был хороший человек.
Как будто я сама не знала. Дальше бабульки принялись разговаривать на отвлеченные темы, поэтому остаток чаепития провела в спокойствии. Примерно в одиннадцать часов запиликал мобильный телефон. Почти разряжен, скоро батарея совсем сдохнет. Звонил Фил. Волнуясь, приняла вызов.
- Ты где? - взволнованный голос в трубке. А где я еще могла быть, как не дома?
Почувствовала, что Фил на пределе. Держится из последних сил. Из-за меня мир уже рухнул, а тут еще такое горе.
- А ты где?
- Выхожу из аэропорта. Через полчаса буду дома. Встретишь?
В этих словах столько скрытой мольбы, что я не могу отказать. Конечно, я встречу, потому что бесконечно люблю этого мужчину. Сама не заметила, когда потеряла голову, а потом окончательно и бесповоротно влюбилась.
Отсчитав ровно тридцать минут, вернулась в квартиру соседки. Надела пальто, взяла ее ключи с таблеткой от домофона и спустилась вниз. Возле подъезда стояла несколько минут пока не заметила высокую фигуру босса.
Фил в черном пальто, без шапки и перчаток. В машине они ему обычно не нужны. Весь какой-то мрачный и осунувшийся. Босс заметил меня и подошел. Остановился. Ясно, он в ступоре и не верит в происходящее.
- Ты как? - поинтересовалась, протягивая руку.
Большой босс впервые предстал передо мной со щетиной на щеках и отчаянием в глазах. Никогда его таким не видела. Меньше суток прошло с прошлого разговора, а человека словно подменили.
- Не спрашивай, - Фил протянул руку в ответ. - Как во сне.
Коснулась его ладони. Холодная как лед. И он весь словно неживой.
- Пойдем! - потянула Фила в подъезд.
Пока поднимались, в голове билась отчаянная мысль, что же делать. Босс словно под гипнозом послушно поднимался по лестнице и только перед площадкой второго этажа силы изменили, и он споткнулся. Замер, с тоской изучая знакомую дверь.
Завела его внутрь. Знакомые стены, обстановка. Представляю, что такое для Фила окунуться в привычную атмосферу. Босс осмотрелся и его повело. Рассеянным взглядом скользнул по комнате и обессилено прислонился к стене.
Усадила его на стул из опасений, что в обморок грохнется. Он и был близок к этому. Неправду говорят, что мужики сильные. В минуту отчаяния все равны перед судьбой. Опустилась перед ним на колени, заглянула в глаза.
- Он умер, - прошептала, - но не мучился. Смерть была мгновенной.
По блуждающему взгляду Фила поняла, что ему все равно. Он просто хочет увидеть отца.
За руку привела босса в зал, а сама отошла в сторону. По комнате сновали бабульки, но при появлении Фила все расступились.
Представляю его шок. Фил остался один на один со своим горем. Ведь, по сути, скорбел только он один. Мы все были сторонними наблюдателями. Самое страшное, что гроб с его отцом стоял посреди зала. Фил сделал несколько шагов вперед на негнущихся ногах, а затем силы изменили. Его походка стала шатающейся и, в конце концов, он упал на колени. У гроба.
И зарыдал.
Никогда не видела плачущих мужчин и сейчас от этого зрелища испытала дискомфорт. С детства мне прививали мнение, что мужчины сильные. Что они не плачут. Но, наблюдая за рыдающим Филом, мне самой впору было расплакаться.
Мир сошел с ума вместе с Филом. Стояла, обхватив голову руками, стараясь заглушить его причитания и стоны. Сама словно оглохла от пугающего безобразия. Фил сидел на коленях, покачиваясь из стороны в сторону словно ненормальный.
Подошла к нему. Помогла подняться. Он не сопротивлялся, словно тряпичная кукла. Встал и послушно последовал за мной. А в глазах застыла вселенская боль. Поняла, даже нет, осознала, что в тот миг босс просто сломался.
У всех сильных людей есть предел возможностей. Так называемый лимит боли. У Фила он исчерпался едва тот увидел своего отца. Фил был словно пьяный, хотя понятно, что ничего не пил. Фил шел за мной, едва волоча ноги. Боялась, что вообще не дойдет. Он даже ничего не говорил, просто осматривался.
* * *
Завела Фила в спальню и закрыла дверь. Сама растерялась от того, что не знаю, что делать. Фил совершенно никакой. Топчется на одном месте и немигающим взглядом уставился в никуда.
- Тебе надо прилечь, - помогла боссу устроиться на кровати.
Он лег, даже ни слова возмущения не услышала. Укрыла одеялом, потому что заметила, что Фила трясет. Руки холодны как лед, кожа бледная. Так и до приступа не далеко.
- Я сейчас приду, - пообещала и помчалась в зал.
Вернулась обратно с парочкой бутербродов, стаканом и начатой бутылкой водки. Налила в стакан и боссу протянула. Он не понял, что от него хочу, тогда я приказала:
- Пей!
Он сел в кровати и выпил. Заставила съесть бутерброд и через несколько минут налила еще стакан. Фил потихоньку начал отходить. Порозовело лицо, и взгляд обрел осмысленность. Предложила еще, но он отказался.
- А что хочешь?
Фил попросил сигарету. Нашлась и она. Правда, пришлось сбегать в магазин возле дома. Купила пачку сигарет и зажигалку. Стеклянная пепельница нашлась в квартире Эдуарда.
Фил встретил меня благодарным взглядом. Встал с кровати, подошел к окну и, приоткрыв наклоном раму, закурил. Пепельницу поставил на подоконник. Предложил мне, но я отказалась, сославшись на то, что не курю.
- Я тоже, - Фил горестно усмехнулся. – Еще в институте бросил.
- А начал когда? – поинтересовалась, предчувствуя готовность босса к откровенному разговору.
- Когда мать умерла, - Фил сгримасничал, поразмыслил и продолжил: - Сколько себя помню, она всегда болела. Умерла, когда мне было тринадцать. В тот день я стащил у отца сигареты и накурился до одури. Словно почувствовал, что теперь могу делать все, что раньше запрещали. Отец ничего не сказал, а после похорон, заметив меня с сигаретой, строго наказал, отбив охоту нарушать правила. Потом пробовал в институте, но уже не впечатлило.
Фил цокнул языком и поморщился.
- Теперь ты понимаешь, почему я не люблю новый год, - глаза Фила снова покраснели. Но он сдержал рвущиеся наружу эмоции. – Это всегда происходит, когда вокруг радость и веселье. Все вокруг в предпраздничной суете. Покупают подарки, веселятся. И только ты один понимаешь, что ненавидишь этот праздник, потому что он отнял у тебя близкого человека.
