именно я! Он не должен метаться между мной и больной женой. Я обязана самоустраниться.
От одной только мысли, что на этом всё, стало очень горько. Так, что по щекам потекли слёзы. Не будет наших встреч, я больше не увижу его улыбку, и он никогда меня не обнимет…
Я расцветала рядом с ним. Именно рядом с ним я начала принимать себя, чувствовать себя красивой и сексуальной. А ещё я наивно начала допускать мечты, что, может быть, когда-нибудь мы будем даже вместе, и нам не придётся ни от кого прятаться.
Я начала в него влюбляться, как последняя дура! А теперь я должна уйти.
Вытирая слёзы, я вышла на парковку и очень удивилась, когда увидела возле своего автомобиля ожидающего меня Рината.
Это очень меня удивило и… обрадовало. Несмотря на то, что внутри себя я уже практически приняла твёрдое решение, я всё равно была ужасно рада его видеть.
— Как ты здесь оказался?
— Спустился на лифте. Но тебя я там не заметил.
— Я спускалась по лестнице… — я воровато осмотрелась по сторонам. Нас же могут увидеть вместе! Но это, кажется, волновало только меня — Ринат выглядел довольно собранным и спокойным. Сложенные на груди руки, внимательный взгляд и подчёркнутая линия идеальных губ… Всё-таки он прекрасен. И он не мой.
— Почему ты убежала, Стелла? — вопрос прозвучал мягко, не обвиняюще, скорее немного взволнованно. — Что произошло?
Можно было бы что-то придумать, но я устала ходить вокруг да около.
— Твой рассказ… Я не знала, что Жанна больна.
— И что это меняет?
— Что это меняет? Да всё! — выкрикнула я громче положенного. И лишь осознав, что так я точно привлеку к нам лишние глаза и уши, понизила тон: — Это всё меняет, Ринат! Ты же не оставишь её — это очевидно, а я не смогу делить тебя с ней вечно. И встречаться украдкой годами я тоже не сумею! Мне тяжело так, понимаешь?
— А ты думаешь, мне приятно всё это? — тепло произнес он и провёл костяшками пальцев по моей щеке. — Я думаю о тебе каждую ночь, мне чертовски сложно разрываться между чувством и долгом.
— А если бы Жанна была здорова? — задала я волнующий, но определенно скользкий вопрос. — Если бы не было всех этих проблем, это бы что-то изменило? Между нами.
На секунду он замешкался, словно не зная, что именно ответить. Но действительно лишь на секунду.
— Зачем думать о том, чего нет? Так вышло, ничего уже не изменить.
— То есть ты никогда не разведёшься с ней, да? Предлагаешь нам и дальше просто оставаться любовниками без всяких обязательств?
Ещё мгновение на раздумье… И эта пауза сказала мне намного больше, чем все вместе взятые слова.
— Прости, мне нужно ехать, — я засуетилась, выискивая в сумочке ключи от машины, но Ринат твёрдо перехватил мою руку, заставив тем самым посмотреть ему в глаза.
— Тебе было плохо со мной всё это время? Мне так не казалось, — неожиданно его вторая рука заскользила по моему бедру, что сразу вызвало волну паники… и предательского удовольствия.
— Бога ради, не здесь… — я снова обернулась, потом подняла голову и пробежала взглядом по многочисленным этажам дорогой клиники. — Вдруг нас кто-то увидит!
— Ты слишком загоняешься, слишком всё драматизируешь, — широкая ладонь довольно крепко сжала мою ягодицу, заставив непроизвольно ойкнуть. — Тебе было хорошо все эти недели, — прошептал на ухо, припечатав моё тело к своему. — Ты наконец-то узнала, что такое оргазм. Видела бы ты себя в эти моменты — ты была прекрасна. Ты и сейчас прекрасна… — и в самое ухо: — Сейчас у тебя точно такое же лицо.
— Пожалуйста, хватит, — взмолилась я, изо всех сил борясь с искушением обнять его в ответ. Провести руками по плечам. Поцеловать, ведь его губы так близко…
Нас скрывали припаркованные автомобили, но всё равно любому, кто стал бы невольным свидетелем происходящего, сразу же стало бы всё очевидно.
— Давай просто немного подождём, хорошо? Я что-нибудь придумаю, обещаю. Только, пожалуйста — не руби сплеча. И не думай слишком много о том, что будет, не накручивай себя, лучше от этого никому не станет.
— А что мне делать с Игорем?
— То же, что и всегда — игнорируйте друг друга. Ты же не спишь с ним?
— Нет. А ты? — я посмотрела ему прямо в глаза, пытаясь распознать ложь. — Ты и Жанна…
Да, меня волнует это! Каждый раз, ложась спать, я до боли всматриваюсь в окно чужой спальни, боясь увидеть в нём то, что уже когда-то видела. Я не хочу делить его с кем-то и ужасно ревную.
— Нет, у нас тоже ничего не было, с дня рождения твоей подруги, — ответил он, и я выдохнула, не скрывая эгоистичной радости. — И ты можешь даже не беспокоиться на этот счёт — ей совершенно неинтересен секс. Препараты, которые она принимает, полностью подавляют либидо, таков побочный эффект.
— Но… я же видела, как вы… тогда, в спальне. Ты же не брал её силой?
Кажется, моё предположение ему не понравилось. Лицо стало жёстким.
— А я похож на того, кто принуждает?
Я хотела сказать ему, что порой он немного перегибает со своей властностью, и наш секс чаще происходит по его правилам. Да, от этого мне не становится менее хорошо, но то, что он может быть немного грубым — факт.
Но одно дело — жёсткий секс, и совсем другое — принуждение к сексу.
— Нет, конечно, я так не думаю, что за мысли, — я улыбнулась, стараясь немного сгладить послевкусие от неудобной и — что уж — неприятной темы. Темы, которая оставила где-то на подсознании саднящий осадок.
Неужели он пользуется беспомощностью нездоровой женщины?
— Ты ревнуешь? Серьёзно? Ревнуешь меня к ней?
— Да. Всё-таки она твоя жена, а не я.
— Не ревнуй, не нужно. Мне достаточно тебя. Вернее — тебя мне никогда не бывает достаточно, — и, понизив тон, сексуально прошептал в самое ухо: — Я соскучился по тебе… На вечер всё в силе?
