Я сегодня полностью прочла твой дневник. От корки до корки. Вы с Градским — два идиота. Ну, он ещё мудак и скотина. Но действительно тебя любит.
А знаешь, как я это поняла? Умница Диана пришла к нему домой. Он не хотел впускать, пришлось долбиться в дверь целый час. Потом открыл. И я чуть не упала от волны перегара. Твой Сашенька был в зю-зю. Я ему прописала целительный пистон, надавала по щам. Вроде оклемался. Злой был. Я рассказала, что ты уехала. Показал пару несколько последних постов в дневнике (сама виновата!). Добавила от себя пару ласковых. Пнула, чтоб, если хочет вернуть, ехал к тебе. Да-да, я знаю, куда ты свалила, царевна. К тётке, в глушь, в Саратов, куда ещё. Так что жди, гостинец скоро приедет.
Пост 49. Убить — и расцеловать
ПЯТНИЦА, 9 ДЕКАБРЯ, 20** года
18:49
Да, Ди, почти по Грибоедову. Только не в Саратов, а в деревню под Псковом. У меня и правда там тётя живёт.
Она была удивлена, ибо я свалилась как снег на голову — но очень рада. Мы с ней вечерок проговорили, я в общих чертах рассказала про наши с Сашей отношения (если то, что между нами происходило, можно так назвать). Но потом мне хотелось побыть одной, благо тётя Люда была человеком тактичным, и всё прекрасно понимала.
И вот, я в своей небольшой комнатке. Прошло несколько дней. Скоро обед, но я до сих пор в ночной рубашке, завернулась в плед. Сижу на диване и читаю «Историю любви» Эрика Сигала. Вдруг стук в дверь — тётя Люда говорит, что ко мне пришли. Я отвечаю, что люди ошиблись, что уж сюда-то ко мне точно никто прийти не мог.
И тут…
— Это я.
За невысокой полной фигурой тёти Люды внезапно вырос Градский.
Я чуть книжку не выронила от удивления (сообщений от Ди я на тот момент ещё не видела).
— Вы не могли бы нас оставить? — глухим голосом проговорил Саша, обращаясь к тёте Люде. — Мне надо поговорить с вашей племянницей.
Та растерянно посмотрела на меня. Я не менее растерянно кивнула — на автомате. Тётя вышла.
Саша снял пальто, повесил на вешалку в углу. Подойдя ближе, сел рядом. Я смотрела на него. Он — в стену напротив. Я его не узнавала. Весь какой-то взъерошенный, небритый, с коричневыми кругами под глазами. Взгляд мрачный и какой-то обречённый. И вся фигура очень, очень напряжённая.
Мне тяжело было его видеть. И моё собственное состояние было не из лучших. Но Сашку было жаль.
— Тогда, в ресторане… — наконец заговорил он, по-прежнему не глядя на меня. — Я наговорил лишнего. Приехал извиниться.
Раньше я была бы в шоке. Александр Градский признаёт свою вину и хочет извиниться? Вот это да! Но в тот момент лишь устало потёрла виски.
— Саш, я не могу так больше. Честно. Я очень, очень устала. Кстати, как ты узнал, где я?
Градский хмыкнул и скривился, явно вспоминая что-то не очень приятное.
— Твоя Диана рассказала.
— Диана?! Одинцова?!
— Да. Явилась ко мне и… короче, рассказала. Сказала, что ты меня любишь, а я — мудак.
Вот даже спорить с ним не хотелось в тот момент!
Саша взглянул на меня.
— Ладно. Я извинился. Что ещё нужно?
— Нужно?..
— Чтобы этот фарс наконец-то закончился.
Я захлопнула книгу. Внутри что-то сломалось и взорвалось.
— Фарс?! То есть, для тебя это фарс?!
— Я…
— Знаешь что?! Пошёл ты! Убирайся!
— Наташа, чёрт подери! Я приехал сюда! За тобой!
— Ага, чтобы дальше издеваться?! — Голос дрогнул, снова слёзы. — Я сказала, что люблю тебя! Люблю! Хочу быть с тобой! А ты что выдал в последний раз?! Чтоб я никогда не лезла в твою жизнь!
Но у Саши, походу, тоже накипело.
— А что я должен был сказать, чёрт подери?! Я и подумать не мог, что эта сука…
— Не называй её так!
— Ты ничего о ней не знаешь! Это сука и мразь! Я не хочу, чтобы ты с ней общалась!
— Не смей мне указывать! Я не ребёнок и больше не твоя нижняя!
— Моя! Всегда ею была, и останешься!
Я вскочила, плед упал на пол.
