Вот только теперь я понимал – сделать это будет совсем не просто.
— Учти, это первый и последний раз, когда ты правишь балом, — выпустил я её волосы и подхватил под зад обеими ладонями. Приподнял и снова опустил на себя, заставив ещё раз вскрикнуть.
Она запрокинула голову. Обеими ладонями упёрлась мне в грудь и принялась двигаться уже сама – то ускоряя, то замедляя ритм. Как будто искала своё, изучала и себя, и меня.
Волосы её колыхались в такт движениям, аккуратные груди с тёмными маленькими сосками мелькали у меня перед носом. Такая же обычная девица, как и все те, что были у меня до неё. Красивая мордашка, упругая задница, но… Ни одна из тех, что были до, не смотрели на меня так, как смотрела она.
— Как скажешь, – опустила руку ниже, провела по моему животу и, нагнувшись, припала к губам. Движение вверх-вниз, её рот…
Я смял её грудь, почувствовал твёрдый сосок. Её стон прямо мне в губы. Поглаживая её, я проникал всё глубже и глубже, понимая одно – мало. Мне, чтоб её, мало!
Сделал вдох у её шеи, окончательно вытесняя из лёгких гарь. Сладкий запах будоражил меня, бархатное тепло её тела напоминало летнюю южную ночь – влажную, тёплую, пропитанную соблазнами и пьянящую. Прихватил зубами, прошёлся языком. Ева выгнулась, волосы её упали мне на лицо, одна прядка мазнула по щеке, по скуле.
— Ты всё ещё хочешь, чтобы я убралась? – она задвигалась ещё быстрее. Прикусила губу. Появившаяся на её хорошеньком личике болезненная гримаса тут же исчезла, стоило мне притормозить.
Вот так. Не спеши, девочка. Глубоко и неспешно – в неё до упора.
Каждое её движение – взрыв. Взрыв, по силе во много превосходящий тот, что поднял на воздух мою яхту. Я чувствовал её бёдра, чувствовал, как она, в стремлении достичь разрядки, отбросила разумное. Подчиняющаяся одним лишь инстинктам, ведомая ими, она сама насаживалась на меня, не обращая внимания на то, что с момента, как я сделал её своей, не прошло и суток.
— Да, — просипел я, сжимая её округлые ягодицы, тиская её, подаваясь к ней. – Да, зверёныш. Хочу, — сквозь зубы, с рыком.
Теперь, пожалуй, даже сильнее, чем раньше.
— М-м-м… — она закусила губу. Всхлипнула. Влажная, распалённая, задержалась на мгновение, приподнялась и опять опустилась – резко, так, что я сам не сдержался.
— Чёрт тебя возьми! – сжал сильнее и вогнал себя в неё. Вот так! Мышцы сводило, нервы выкручивало.
Первый спазм, прошедшийся по её телу, отдался во мне диким удовольствием. Надавив ей на спину, я заставил её нагнуться и толкнулся в неё. Снова. Прижал её к себе, наслаждаясь тем, как дыхание её опаляет мою шею, вбирая усилившийся, смешавшийся с запахом секса аромат ванили.
Она задрожала сильнее. Больше не контролируя себя, я брал её, как мог бы брать только свою женщину. Была ли она моей? Об этом думать я не хотел. Сейчас я знал, что она мне нужна – противоядие от темноты. Её запах был запахом жизни против того, из прошлого и того, что сегодня снова пробрался в меня в порту.
— Руслан! – её стон со всхлипом, с тихим поскуливанием.
Нет, девочка, ещё не всё. Рывком я опрокинул её на спину и вошёл. Знал, что не стоило, но…
— Вот так! – сквозь стиснутые зубы, прижимая её ладони к подушке. Спазмами она сжималась вокруг меня. Опустошение, блаженная расслабленность и её чёрные глаза, окаймлённые пушистыми ресницами. Влажная кожа, капелька пота, бегущая по тонкой шеи.
Нагнувшись, я слизал её и, уткнувшись, сделал ещё один вдох.
— Ты пожалеешь, — просипел, не выпуская рук.
— Пускай, — она сама высвободила одну кисть. Коснулась моей шеи и, крепко сжав волосы, снова посмотрела в глаза: — Я уже пожалела. Больше жалеть не о чем. Так что… пускай. – Коснулась моего лица.
Я перехватил её руку. На безымянном пальце блестело так и не снятое ею кольцо. Так и хотелось до хруста костей стиснуть её тонкие запястья, как следует тряхнуть и рявкнуть: какого дьявола?! Какого дьявола она притащилась в Грат как раз в тот момент, когда ей стоило держаться отсюда подальше?! Какого хрена она не убралась, когда я приказал ей сделать это?! Какого хрена она снова и снова провоцирует меня?! И какого хрена сам я ведусь?!
Вот только ничего из этого я не сделал. Стоило ей поёрзать подо мной, чуть изогнуть спину, стоило дрогнуть её ресницам, я с прежней голодной жадностью впился в её рот, как будто до этого не брал с таким наслаждением, какого не испытывал уже давным-давно. Ни от секса, ни от чего-либо вообще. Не только после устроенного на меня несколько лет назад покушения, не только после того, как я оказался чужаком на этом свете, но и до.
— Оденься, — процедил я, когда девчонка вернулась в спальню.
Вызывающе нагая, она открутила с бутылки крышку, сделала несколько глотков и, стоя в нескольких метрах напротив завешенного одним только тюлем окна, посмотрела на меня. Приглушённый вечерний свет падал на её плечо, на бедро. Я заметил небольшое, напоминающее сердечко родимое пятно на её ягодице и, подобрав сорочку, швырнул ей.
— Оденься, — повторил уже с угрозой, когда она, поймав, сжала шёлк в пальцах.
Точно так же мне хотелось сжать её: снова собрать волосы, провести по изгибу спины, смять её губы, взять её быстро и резко, чтобы, мать её, не думала о большем и не строила иллюзий. Всё и так стало слишком сложно.
— Хочешь воды? – как будто не услышав меня, она подошла и протянула мне бутылку.
Провоцировала нарочно, и я, понимая это, с трудом сдерживался, чтобы в очередной раз не повестись на её провокацию. Чего именно она хотела добиться? Снова вывести меня из себя? Показать, что может быть настырной и упрямой? Это мне было ясно чуть ли не с первых минут нашего знакомства. Ясно, как и то, что есть в ней нечто отличное от других. Вызов,
