я хочу стать полноценным владельцем. А если начну пугать их своими зверскими методами, то получу обратную реакцию. Плохой и хороший дядя. Я буду хорошим ровно до того момента, пока у меня на руках не будут все документы, признающие меня единственным владельцем.
Со всеми этими делами я совсем не уделяю внимания Лере, и её поведение громко об этом кричит каждый раз, когда мы пересекаемся в доме. Редко, но этого достаточно, чтобы заметить брошенные в мою сторону молнии из голубых глаз. Язвит, как в первые дни и всё пытается меня задеть, но краснеет каждый раз, когда я окидываю её оценивающим и многообещающим взглядом.
Мила, словно что-то чувствуя, ошивается рядом, пока я не ухожу из дома. Собственно, сжать круглые ягодицы, впиться в пухлые губы и вдохнуть сладкий запах Леры в присутствии будущей жены я не могу. В первую очередь ради самой Леры. Мила сожрёт ей мозг в лучшем случае, в худшем накинется на неё, и бог знает, что может натворить при её-то «любви» к дочери.
Прихожу поздно и сразу поднимаюсь к Лере в комнату. Девочка послушная, дверь больше не запирает. Стою у её кровати, как какой-то пацан. Смотрю на спящую девушку, и улыбка на лице расползается. Такая нежная и невинная. Вот про таких, как она, и говорят – хрошая, пока спит зубами к стенке.
Сажусь на корточки и приковываю взгляд к освещённому настольной лампой лицу.
– Что ты со мной сделала, девочка? – со вздохом задаю вопрос в пустоту и убираю прядь светлых волос с её щеки.
Для меня какие-то отношения табу. Всё что меня интересовало – это дела города, который я должен был держать в узде и страхе. Одноразовый секс, посиделки с мужиками в бане и охота. Семья – это не для таких, как мы с Арманом. Наши отцы не в счёт, тогда другие времена были. Да и мать была с отцом ещё до того, как он вступил не на тот путь. А сейчас одни курицы безмозглые, которые считают, что связать свою жизнь с отморозком, вроде меня, модно. Но смотрю на эту девчонку и понимаю, что хочу видеть её рядом долго.
Всегда беру, что хочу, и плевать на желания других, но не с ней. Лучше потерпеть, чем разбудить девчонку ради своих бесов.
Дожил, чёрт возьми!
Вздохнув, я поднимаюсь на ноги, намереваясь выйти из комнаты, но меня хватают за запястье тонкие пальцы.
– Руслан… – сонным голосом проговаривает Лера и часто моргает. – Опять мне снишься, – едва заметно вздыхает и опускает веки с трепещущими ресницами.
Сжимаю тонкую руку и сажусь на край кровати. Вздрогнув, Лера резко распахивает глаза и, заняв сидячее положение, натягивает одеяло чуть ли не до шеи.
– Ты здесь, – делает вывод и поджимает губы.
– Как видишь, – сухо бросаю.
– Зачем? – спрашивает, и по глазам вижу, что злится. – «Невеста» к себе не подпускает? – язвительно задаёт вопрос, сглатывая ком в горле.
– Чепуху не неси, – с рычащими нотками отвечаю.
– Проверяешь, значит? Дома я или опять по мужикам пошла? – ненавязчиво напоминает о моем оскорблении.
Вижу это злое личико, и член в штанах наливается желанием. Вот то, что меня оживляет – девчонка с характером.
Хватаю её за голову и, притянув к себе, впиваюсь в пухлые губы. Лера упирается ладонями в мою грудь в попытке оттолкнуть, но тут же сдаётся, и с вырывающимся из груди стоном отвечает мне.
После нескольких дней воздержания этот поцелуй, словно источник живой силы. Только сейчас, когда я держу Леру в своих объятиях, понимаю, как скучал по ней. Осознаю, насколько она мне дорога, и что сделаю всё, лишь бы её не коснулись мои дела.
Предохранители слетают, когда девчонка обнимает меня за шею и липнет к моей груди. Схватив её за талию, приподнимаю и усаживаю на свои колени. Она тут же скрещивает ноги за моей спиной и начинает ёрзать на моём уже стоящем члене. От её запаха дурею, от сладкого вкуса мозги плавятся, а от протяжных стонов дыхание сбивается.
Руслан
Прижимаю девочку к себе, поддавшись незнакомому чувству притяжения. Чувствую острую недостаточность её нежных ласк, мягкости молодого тела, голодных и неопытных движений. В голове горит неоновая вывеска «только моя», что непременно греет мою гнилую душу. Моя никем не тронутая девочка. Такая отзывчивая и податливая. Выгибается навстречу, обхватив моё лицо своими маленьким руками.
– Нет, стой! – запыхавшись, упирается руками в мою грудь. – Не могу и… не хочу, – поднимает взгляд на меня. – Ты… женишься на моей маме, нам нельзя, – сдавленно проговаривает и, опустив голову, шмыгает носом.
– Давай без истерик, я устал, – говорю со вздохом.
– Истерик? – резко вскидывает голову и смотрит на меня привычным ненавидящим взглядом. – Я не буду твоей игрушкой! Если в тебе нет ни капли совести, это не значит, что все вокруг такие. Уходи! – неуверенным голосом требует, но с моих колен не слезает.
– Лера, не веди себя, как твоя мать…
– Ты бесчувственный, – шипит и пальцем мне в грудь тычет. – Как можно… спать с мамой и со мной?! Мы переспали, ты понимаешь? Ты изменил моей маме со мной, с её дочерью…
– Тебя это волнует? – хмыкаю я, понимая, что её истерика высосана из пальца.
Резко поднимается с моих колен и принимается жестикулировать руками, наматывая круги по комнате в короткой ночнушке, чем только сильнее дразнит меня своими голыми ногами и торчащими из-под тонкой ткани сосками.
– Меня всё волнует! Я не хочу быть для тебя способом разрядки, когда тебе «невеста» не даёт. А ты собрался на ней жениться, значит ты её любишь. Никто не свяжет себя браком без чувств, – продолжает ходить из угла в угол, и весь её монолог больше похож на самовнушение.
Она сама себя убеждает и отговаривает. Чёрт, как же сложно живётся этим молоденьким девочкам. Лишь бы что-то накрутить да пострадать немного.
– …ведёшь себя, как скотина, не замечаешь ничего, особенно меня. Естественно, я делаю выводы. Сорвался, потому что ты похотливое животное. Но я на такое не согласна! Сделали ошибку, и этого уже не исправить. Но не надо её повторять…
Твою же мать!
Не выдерживаю, вскакиваю на ноги, хватаю девчонку за руку, толкаю на кровать и нависаю сверху.
– Ты – маленькая дрянь, которая забрала всю мою жизнь, захватила все мои мысли, устроившись в моей голове, как птица в гнезде. Маячишь перед глазами, даже когда тебя нет. Твой чёртов запах преследует меня, как наваждение какое-то. При всём желании я
