может быть, кроме этой украденный, короткой ночи. Мгновений с заранее обозначенным финалом.
Ещё всего несколько минут – и Сергей уйдёт.
Мужчина рядом заворочался, тронул губами висок, коротко сжал грудь. А потом Дина поняла, что он сел. Сразу стало холодно, заныло внутри и захотелось все вернуть. Продлить ещё хотя бы ненадолго.
Она перевернулась на спину, открывая глаза, и наткнулась на тяжёлый, внимательный взгляд Сергея. Черты его лица стали ещё жёстче. Скулы заострились, между бровей углубилась морщинка. Волосы были всколочены, кожа блестела от испарины. По предплечью протянулась красная полоса – след от её ногтей.
Дина не удержалась, подняла руку, дотрагиваясь кончиками пальцев до царапины, и мужчина дернулся, отстраняясь, перехватил её запястье, отодвигая руку от себя.
– Уже жалеешь?
Сергей не ответил, лишь взгляд стал еще мрачнее. Будто тучи сгустились перед грозой. И он сейчас дальше был, чем прежде. Ведь бывает же так… Вроде бы близостью называется то, что случилось между ними, да только ближе они не стали. Наоборот, словно пропасть, разделяющая их, еще глубже стала. И вряд ли существовали хоть какие-то способы ее преодолеть.
«Теперь можешь с чистой совестью ненавидеть меня…» «Скажи жене, что это я виновата…» «Ты же предупреждал, что ничего не изменится, поэтому и переживать не о чем…» Все эти фразы крутились в голове, но ни одну из них Дина не произнесла. Заранее поняла, что этого не стоит делать. Не было смысла. Он вряд ли бы услышал ее сейчас. Да и то, что действительно жалеет, было понятно. Жалеет, что сейчас их накрыло, так что не было сил противостоять этому искушению. Жалеет, что она вообще попалась ему на пути много лет назад.
Насколько все было проще, если бы они не встретились. Дина бы не знала тогда, что бывает такая любовь: от которой словно разъедает внутренности кислотой, выворачивает наизнанку от жуткой, неконтролируемой потребности быть рядом.
– А ты нет? – его голос прозвучал хрипло и глухо. Словно лишенный эмоций, хотя Дина понимала, что на самом деле эмоций там в избытке. Как и у нее самой. Они кипят внутри, раздирая, терзая душу, а от того, что скрыты, причиняют еще большую боль.
Возможно, это был ее шанс. Рассказать обо всем. Признаться, как сильно она жалеет, что солгала ему тогда. И почему солгала. Это уже не исправило бы того, что произошло, но могло хотя бы немного ослабить его ненависть.
Она слишком много ему задолжала. Объяснений, в первую очередь. Сейчас поняла это с какой-то невероятной ясностью. Если бы тогда сказала правду, как все могло бы обернуться? Где они были бы теперь? И с кем? Ведь не исключено, что другая женщина не стала бы его женой.
И сейчас не рвало бы на части душу чувство вины. Дина ненавидела измены. С тех самых пор, как столкнулась с этим сама, знала, какую боль они способны принести. Когда-то зареклась, что не допустит ничего подобного в своей жизни.
Но судьба словно решила посмеяться над ней. Снова. Тогда ее желание обернулось против нее же. В чем она провинилась? Почему ее угораздило влюбиться именно в того человека, в чью семью невольно вторглась? Почему сейчас опять не смогла устоять? Почему из сотен других мужчин, живущих в огромном городе, только этот значил так много? И тогда, и теперь.
Сергей медленно встал, поднимая с пола брошенную одежду, и начал одеваться. Не глядя на Дину. А она глаз оторвать не могла. Пожирала глазами совершенное мужское тело. Раньше Астахов был просто привлекательным молодым человеком. Теперь же превратился в эффектного мужчину. Возмужал. Стали шире плечи, контрастируя с узкими бедрами и подтянутым животом, крепче мускулы. Время стерло мягкость юношеских черт, оставило на лице морщинки, тронуло проседью волосы. Но такие даже стареют красиво, а Сергею до старости было далеко. И Дина смотрела, смотрела – и не могла насмотреться. Ей по-прежнему было мало. Как же наивно решила она, что их встреча и допущенное сумасшествие что-то изменит. На самом деле стало еще хуже. Не только не утолила свой голод по нему, теперь этот голод стал еще острее. А у нее даже не было возможности попросить Сергея задержаться.
– Что ты ей скажешь? – вопрос вырвался невольно: она вообще не собиралась ничего говорить. И в ответе почти не сомневалась.
Сергей же предупредил, что ничего не изменится. Да и без этих его слов она и так знала, что он не станет строить с кем-то отношения за спиной жены. И даже бы и стал – точно не с ней. Не с той, которую ненавидит всеми фибрами души.
– Правду, – коротко бросил Астахов, поворачиваясь к ней и снова одаривая тяжелым взглядом. Застегнул оставшиеся пуговички на рубашке, словно броню на себя нацепил, отгораживаясь от нее. – Рита не заслуживает того, чтобы я ей лгал.
А каково Рите будет узнать эту правду? – подумала Дина, но не спросила вслух. Бесполезно было бы разубеждать. Да и понимала она, что прав Сергей. Сама извелась за эти годы из-за сказанной когда-то лжи. И не было ни оправданий, ни объяснений.
– Прости меня, – прошептала внезапно дрогнувшим голосом. Закусила губу, сдерживая подступившие слезы. Вот только разреветься перед ним не хватало, добавляя ко всему прочему еще и демонстрацию собственной слабости.
Вместо ответа Сергей усмехнулся. Дина подняла на него глаза, натыкаясь на полный горечи взгляд. Действительно, о чем это она? О каком прощении может идти речь? Как будто слова, даже самые правильные, могут изменить прошлое. Стереть ошибки. Залечить нанесенные раны.
– Мы с тобой, кажется, давно исчерпали свой лимит на прощение, – выдохнул мужчина тоже едва слышно, но все равно царапая внутренность этим обжигающим откровением. И ушел.
Хлопнула дверь – и Дина сорвалась, не в силах больше сдерживаться, разрыдалась, захлебываясь слезами и душащим отчаяньем. Рухнула обратно, на сбившиеся простыни, все еще хранящие его запах, выпуская, наконец, все накопившееся внутри.
Слезы скоро иссякли, а вот безысходность подступила еще ближе. Что ей делать дальше? Как жить с этим неподъемным грузом? Как снова встречаться с Сергеем на работе, выполнять какие-то дела и не иметь возможности обнять? Прикоснуться?
Почему он ушел так быстро? Жены ведь нет дома. И не будет до утра. Он бы мог остаться на еще несколько безумных часов…
Из глаз снова потекли слезы: от жалости к себе и от осознания собственного бессилия. Дина ведь была уверена, что это не повторится. Когда он – в каждой клетке. Когда любая мысль – о нем, и даже во сне не
