его шикарном доме.
— Кристинааа... — тяжело вздыхает и руками за плечи отлепляет меня от себя. — Ты пока не готова.
— Ты пока и не хочешь этого слышать, — поднимаю лицо и сразу чувствую горячие губы.
Он смотрит на меня так долго, разглядывая каждую деталь моего лица. Облизывает губы и начинает дышать все чаще.
Кажется, что что-то важное хочет сказать. Потому что зачем же ещё на меня так смотреть.
— Ты реально Ангел. Я тебя...
Прикладываю палец к его губам, не давая сказать это вслух.
— Заставил принять себя, да, — продолжаю за него. — Я приняла и приму снова, если тебе от этого легче.
Он смотрит на меня удивлённо и качает головой в разные стороны, не веря в сказанное мною.
Глаза его начинают гореть, и он сжимает челюсть и кулаки. Отворачивает своё лицо в сторону.
— Не предлагай мне такое. Сначала мне нужно научиться держать себя в руках, — говорит очень тихо, так что мне приходится прислушиваться.
Я должна была ему это сказать. Ему и себе. Что не злюсь на него, что готова принять эту его сторону, если его сущность это так требует.
— Тогда пойдем спать, — прошу я, но вздрагиваю, когда понимаю, что его член снова твёрдый и тычется в живот.
— Иди, Кристина, — говорит он с долей злобы и достаточно грубо отталкивает от себя. — Мне еще душ нужно принять.
Не верю ему. Не в этом причина резкой смены его настроения.
— Руслан...
Он отворачивается, и я замечаю, насколько сильно напряжена его спина, как часто он начинает дышать, а руки сжимаются в кулаки.
— Иди, прошу, пока меня снова не накрыло.
Киваю, подчиняюсь, отворачиваюсь, решая закрыться в комнате, и вновь слышу за спиной молотящие удары один за одним и благой мат.
Кажется, я что-то сделала не так. Только вот, что конкретно, понять не могу.
Хотела же, как лучше, а получилось наоборот.
Я хотела доказать ему, что то, что произошло между нами, не испортило моего к нему отношения.
Руслан держится на расстоянии, но и другим не позволяет ко мне подходить.
Несколько раз в нашу комнату входила Дамира, видя, что он со мной, тут же выбегала, словно я прокаженная.
Еще мне приносили еду. Руслан сказал заказать одежду, поставили для меня отдельный шкаф.
Он делал все для моего комфорта, но при этом почти не разговаривал.
Не понимаю, в чем причина такого отстранённого поведения мужчины.
Я была словно в клетке. Дорогой, но клетке.
Когда мне надоело сидеть дома, и я решила прогуляться по лесу, он разозлился ни на шутку и первым делом наказал всем меня не выпускать.
— Руслан, я не сбегу.
Уверяла я его. Но без толку.
— Там небезопасно. Решу все дела, сходим, погуляем, — выговаривал он мне и даже не смотрел в глаза.
А я все ждала.
Только вот эти дела тянулись уже неделю, а я все больше погружалась в собственное отчаяние.
Зачем я здесь? Какова цель моего нахождения рядом с ним, если он не прикасается ко мне.
Мозолить глаза Дамире? Или наблюдать, как тихо и скромно носит кофе Татия в кабинет Руслану.
Она должна мне нравиться, должна, она же хорошая, слово мне не говорит, глаза в сторону отводит, когда я нахожусь рядом.
Но порой во мне возникает сильное и неконтролируемое желание рассказать ей, каким грубым он может быть. И что ей, цветочку, с ним не справиться, он может ее напугать. Разорвать в клочья невинную душу и тело.
А меня он не пугает.
Я уже перенесла его гнев, его одержимость и понимаю, что хочу этого, а еще хочу, чтобы он снова касался меня. Больше разговаривал со мной.
Увлекал в кокон своих рук. Оберегал той грубой силой, которая в нем существует.
Но хотя он и был рядом, но словно не со мной. Он изменился.
Мне хотелось больше его мужского внимания, а не просто общения.
В костюме видеть его было непривычно, но он часто уходил из дома именно в нем.
Пару раз я порывалась погладить белые рубашки, но он не давал заниматься никакой физической работой, говоря, что это я делать не должна.
А я так жить не привыкла, мне нужно было хоть чём-то занимать свои руки, иначе я сходила с ума. Мне нужна была цель.
— Ну, а что мне можно делать? — уже срывалась я к концу второй недели. — Тебя никогда нет. Твои женщины со мной не разговаривают. Я одна и…
Он предложил рисование, вышивку, купил ноутбук, наушники.
Вся комната была забита тем, чем я никогда не пользовалась.
Я люблю читать, лечить, но даже это начинает раздражать.
А еще раздражает, что раньше мысли о прошлом появлялись не так часто, а последнее время я все чаще это вспоминаю. Словно моему мозгу не хватает сил поставить блок.
Раньше это был Руслана, а теперь он занят, и я стараюсь о нем не думать.
Стараюсь не думать, что больше ему не нужна.
Жду только, когда он придет и скажет, что мне пора. Что мои услуги больше не нужны.
Ведь получается, он охладел ко мне. Взял, что хотел, и оставил одну.
Он говорил, что хочет меня, но теперь я в это не верю.
Словно тот раз разорвал тонкую нить, связывающую нас. И как связать ее обратно я не знаю.
Он спит рядом, но ложится только после того, как я засну. Встает до того, как проснусь. И только смятая подушка и его запах на ней дают мне об этом знать.
Завтракаем мы рядом, но по большей части молчим.
Я пыталась быть полезной, спрашивала, чем могу ему помочь, но он только отмахивался и говорил, что ничего не нужно. Что я тут для другой цели, более важной и нужной.
Несмотря на напряжение, мне нравится, что он рядом. Когда он дома, он почти не отходит от меня, когда на работе, часто звонит. И только эта незримая забота дает мне силы верить в то, что я ему еще хоть немного интересна.
Несмотря на отстраненность, на невозможность что-то делать, я чувствую себя комфортно в этом доме.
Он мне нравится, он именно такой, о котором может мечтать женщина.
Часто брожу по нему, рассматривая стены.
Ласкаю пальчиками древесину. Просто наслаждаюсь той аурой, что пропитан этот дом.
Дом Руслана. Та крепость,
