у парня великолепная.
– Антон, у тебя скоро день рождения, – говорю я, тихонечко пробравшись следом за ним в ванную. – Ты будешь праздновать?
Иногда, пока он моется в душе, я просто сижу на полу и мучаю его всякими интересующими меня вопросами. Про путешествия спрашиваю, про шахматы, про историю. Личных тем не завожу. Антон этого не любит.
– Да, придется, – включая воду, отзывается он. – Официальная часть с бизнес-партнерами в ресторане пройдет, а потом в клуб поеду, с друзьями отмечу. Там Рей все организует.
– А можно мне с тобой пойти? – расхрабрившись, выдаю я.
На самом деле меня сильно тяготит, что мы никуда не ходим вместе. Да и в офисе общаемся как чужие люди. Мне хочется, чтобы Пеплов был моим не только в стенах этой квартире, но и во внешнем мире.
– Куда? – после небольшой паузы уточняет он.
– В клуб, – подумав, отвечаю я. В ресторан к бизнес-партнерам он меня точно не возьмет, а вот к друзьям очень даже может.
– Посмотрим, – он никогда ничего не обещает, поэтому такой ответ меня вполне устраивает. Ведь если бы Пеплов напрочь не хотел видеть меня на своем дне рождения, то сразу бы сказал «нет». Отказывать он умеет легко и без малейших угрызений совести.
– Я уже придумала тебе подарок, – продолжаю я. – Надеюсь, понравится.
– Честно говоря, у меня уже все есть, – из-за плеска воды его голос кажется приглушенным.
– Приятные эмоции никогда не бывают лишними, – возражаю я.
– Эмоции не мой профиль, Камила, ты же знаешь.
Да уж. К превеликому сожалению, знаю. Интересно, мне когда-нибудь посчастливится увидеть преисполненное радостью лицо Пеплова? Или всегда придется довольствоваться ледяной непроницаемостью?
Набираю в легкие воздуха, намереваясь озвучить этот вопрос, когда внезапно слышу тихую мелодичную трель дверного звонка. Напрягаю слух и замираю. Нет, мне не послышалось: в квартиру определенно кто-то звонит.
– Я сейчас, – бросаю Антону, снимая с крючка полотенце.
На ходу прикрываю свою наготу и, оказавшись в прихожей, с любопытством припадаю к глазку. Кто бы мог подумать, Оксанка! Стоит под моей дверью и в явном нетерпении выжимает кнопку звонка.
Отпираю замок и вопросительным взглядом вперюсь в подругу, которая, насколько я помню, не предупреждала о своем визите. Пару раз она уже была у меня в гостях, но тогда здесь, само собой, не было Антона. Эта такая негласная договоренность: когда он тут, все мое внимание безраздельно принадлежит ему.
– Привет, а ты… – обрываюсь на полуслове, потому что шок от увиденного мешает сформулировать мысль.
Под Оксанкиным глазом ярким фиолетовым пятном проступает синяк. Большой и довольно пугающий. Его видно даже под достаточно плотным слоем тонального крема, которым подруга, судя по всему, пыталась скрыть это безобразие.
– Что с тобой?! – изумляюсь я, делая шаг назад.
– Сукин сын опять руки распускал! – гневно выдыхает Оксанка, протискиваясь в квартиру.
– Толик? – я потрясенно подношу ладонь к губам.
Оксанка, конечно, упоминала, что он бывает с ней груб, но, о том, что дело доходит до рукоприкладства, я слышу впервые.
– Козел старый! Завелся на пустом месте! – горячится подруга, скидывая туфли и, потеснив меня плечом, проходит на кухню. – А все знаешь, из-за чего? Из-за поездки той в Египет! Ну, помнишь, я с сестрой летала? Ну вот. Он, видите ли, откуда-то узнал про мою курортную интрижку и…
– Ты ему изменяла? – ахаю я.
– Ками! – Оксанка смотрит на меня, как на умалишенную. – Конечно, я ему изменяла. Я же женщина, мне тоже иногда охота потрахаться в свое удовольствие!
Подобные откровения совершенно меня обескураживают, поэтому на какое-то время я забываю о том, что сейчас далеко не самый подходящий момент для обсуждения пикантных подробностей жизни подруги.
– И он тебя за это ударил? – хлопаю ресницами, пока Оксанка по-хозяйски достает их холодильника апельсиновый сок и наполняет им бокал.
– Если бы просто ударил, – она качает головой. – Налетел так, что я еле ноги унесла! Глаза краснющие, вена на лбу пульсирует… Убью, говорит, тебя, Ксюха, на месте придушу… Не, реально бы придушил, если б я не свинтила…
Оксана опускает ворот водолазки, демонстрируя лиловые следы от пальцев на шее. Припухшие и болезненные на вид.
Поверить не могу! Он реально ее бил и душил! Вот изверг! Нет, разумеется, она тоже не права, изменяя ему, но… Черт подери! Разве это оправдывает его зверство?
– Когда это было? – все еще пребывая в ужасе, спрашиваю я.
– Позавчера. Я денек в отеле перекантовалась, а потом выяснила, что о мне карту заблокировал. Ублюдок, блядь, жирный! – выдохнув, Оксанка делает глоток сока. – А у меня налички совсем в обрез, тыщ восемьдесят, может, не больше…
По ней видно, что она вся на нервах: тонкие пальцы трясутся, глаза бегают туда-сюда, речь слишком быстрая, а голос дрожит. Впервые вижу подругу такой взвинченной. Должно быть, ей сейчас реально несладко.
– Что ты будешь делать?
– Мне надо выждать, пока эти долбанные синяки не пройдут. С ними в приличное общество не сунешься, – Оксана отрывает взгляд от пола и переводит его на меня. – Можно я пока у тебя поживу, Ками? Недельку, не дольше. Мне просто тупо оклиматься надо и в себя прийти…
Внезапно она прерывается, и ее глаза устремляются куда-то за мою спину, а еще через секунду в них зажигается неподдельный интерес. Подруга ошарашенно приоткрывает рот, явно силясь что-то сказать, но по неведомой причине язык ее не слушается.
Почувствовав неладное, я резко оборачиваюсь и вслед за Оксанкой теряю дар речи.
Перед нами стоит Пеплов. Совершенно потрясающий. И совершено голый.
Очевидно, в данный момент мы с Оксанкой напоминаем двух рыбок, выброшенных на берег: беззвучно открываем рты не в силах вымолвить и слова. Стоим и, как заколдованные, таращимся на обнаженного Пеплова, который, судя по расслабленной позе и спокойному лицу, совершенно не разделяет нашего смущения. Прозрачные капли воды стекают по его груди и, минуя рельефный пресс, теряются в темной волосяной дорожке, ведущей от пупка к паху.
– Привет, – первой в себя приходит Оксанка.
Она вдруг как-то резко преображается, и ее голос становится на пару октав выше.
– Кто это? – проигнорировав ее приветствие, Антон обращается ко мне.
– Это… Это моя подруга, Оксана, – растерянно
