На Альке была сорочка. Самая что ни на есть вроде бы и пуританская. Такая в пол, прикрывающая и грудь, и колени. Все, что полагается. И вроде приличная! На первый взгляд…
А на второй абсолютно, совершенно прозрачная. Очертания тела видны, трусики беленькие, микроскопические… И отсутствие лифчика. Нормально, да?
И потом обвиняют мужиков, что они там себе что-то напридумывали, а девочки ни при чем. Учитывая, что вот в таком невинно-развратном виде шастают по его, черт побери, территории!
Далее.
На этом обзор соседки-нарушительницы не закончился. Никита готов был поклясться, что она пьяненькая.
Стоит, смотрит на них и чуток пошатывается корпусом. А еще глазищи распахнула, как будто она совершенно ни при чем.
Никита вызывающе скрестил руки на груди и уперся в Альку требовательным взглядом.
Картина маслом, иначе и не скажешь.
Мелкая совратительница в льняном неглиже, которое выглядело куда сексуальнее многих дырчатых шелковых вещиц. По другую сторону три мужика, пьяных, но, черт побери, еще адекватных.
Вот как ей тут задницу не напороть? Сначала вечером мозг ему вынесла, а теперь что?
– У меня… э-э-э-э… – Аля быстро поморгала, переводя взгляд с Никиты за его спину. Стас с Германом не спешили выходить на передний план, хотя у второго сто процентов подгорало. Но надо быть дебилом, чтобы не понять, что лезть пока точно вперед батьки, то есть, Никиты, не стоит.
– Буся сбежал.
– Да! – обрадованно воскликнула Аля, качнулась вперед, отчего ее грудь подо льном призывно колыхнулась.
Луна, как назло, была почти полной, небо звездное, и фонари на улице работали отлично.
Никита сделал к Але несколько шагов, закрывая ее от глаз друзей. Не особо церемонясь, сжал ей локоть.
– Ты с кем пила, милая? – понизив голос, полюбопытствовал он.
– С ним, – почти сразу же отозвалась Алька.
С ним!
Никита сначала не понял. Затуманенный алкоголем разум отказывался обрабатывать информацию верно, предпочитал искаженно, дразня и драконя его внутреннего зверя, который остро реагировал на не безразличную ему особу женского пола. Пусть, временами и чертовски бесящую.
У Али был гость?! Мужского пола?..
Тогда какого хрена она разгуливает по его огороду почти в чем мама родила?..
Разогнаться он все же не успел. Умудрился проследить за траекторией взгляда Али. Она указывала куда-то в сторону его бани. Именно в том направлении она и звала кота.
– С котом, что ли? – неверяще уточнил мужчина, давя в себе желание засмеяться в голос.
Вот его штормит! Из огня да под ледяную прорубь.
– Угу.
– И как ты до такого додумалась?
– Легко. У меня было настроение… а он… он настоящий мужик! Воспользовался моим состоянием!
Никита вздернул бровь, Аля же, засранка этакая, скрестила руки на груди, подчеркнув соблазнительные холмики. Но быстро опомнилась, переместив одну руку на плечо.
Спрятала прелести…
При других обстоятельствах, не стой за его плечами Стас и Германом, он бы и убрал руку…А так… Пусть хоть что-то прикроет!
– Что за форменное безобразие на тебе надето? – прошипел Никита.
– Нравится? – вспыхнула радостно Аля. Потом вспомнила, что радость проявлять ей якобы не положено, и сразу приняла серьезный вид. – Это, между прочим, платье. Пусть и домашнее. Или сорочка… Да какая разница! Я его для фотосессии покупала. Правда, классное?
– Ты еще покрутись, – тихо бросил Никита, четко следя, чтобы парни особо не пялились на Алю.
– Что? Повтори, я не расслышала, что ты сказал.
– Ничего, забудь. Где твоя скотинешка?
– Там. – Аля указала на крышу бани.
– Ты прикалываешься?
Она покачала головой, состроив умилительную мину.
В чем плюс пьяненькой Али – она стала добренькая и, кажется, напрочь забыла, как они расстались.
– Потом расскажешь, как это – пить с котом.
– Нормально пить, – пробубнила она.
– Помощь, так понимаю, наша потребуется?
Герман встал рядом.
– Если только ты жаждешь полазать по конькам крыши.
– А уж коту самому не судьба спуститься? Или для профилактики можно его и оставить на ночь грядущую.
– Вы просто не любите котиков так, как любит их моя бабушка, – горестно вздохнула Алевтина в тоской глядя в сторону бани.
– Пипец. И че, мы пить дальше не будем? – Германа открыто забавляла ситуация.
Никиту тоже.
Да и Стас негромко, добродушно хмыкал за спиной, давя смех.
Хорошо, что не вмешивались, и на том спасибо.
– Будем, – решительно произнес Никита, увидев, как серое пятно замаячило на крыше. – Но сначала кое-что вспомним…
– Ты говоришь загадками, Нэкит. Поконкретнее можешь?
– Давно по крышам не бегал, Герман? Тащи лестницу, будем навыки возвращать.
***
Аля не хотела открывать глаза.
Такое с ней редко бывает.
Вроде бы и начинаешь просыпаться, но в покрытом туманом мозгу настойчиво звенит – почему-то именно звенит – мысль, что что-то не так… И не находится объяснению этому процессу.
Аля шумно вздохнула в подушку.
Мягкая… Хм… У бабушки подушки не такие. Более жесткие, набитые пером. И сколько Аля ни пыталась их заменить, привозя ортопедические, Антонина Васильевна их принципиально игнорила и раздавала соседкам.
Подушка была не бабушкина. Сто процентов.
И голова… Что с головой? Почему такая тяжелая? От двух бокалов вина похмелья не бывает.
И еще…
Тяжелая рука придавила попу Али. Ощутимо так.
Девушка распахнула глаза.
Все! Она не спит! Товарищи, руку убираем, трезвость сознания возвращаем!
Ничего подобного не происходило.
– Спи, Аль… Рано еще…
