памяти. Памяти и смерти, как и этот шайтан-малай.
Мустафа закончил свой круг, остановившись на Роберте.
— Что это значит? — нахмурил брови Роберт.
— А ты подними кружку.
Нависла тишина. Такая тишина, что в ушах зазвенело. Тишина шумная от нескончаемого дождя, что не заканчивался, а только усиливался. Капало звеня, капало бесперебойно, капало и дома. Мустафа и Роберт не отводили взгляды друг от друга — один смотрел по-дьявольски, выжидая, а второй со злостью, пытаясь собраться и не трястись от боли. Брови Роберта отпускались всё ниже и ниже, рукой он нащупал карман джинсов, где не оказалось монеты, которой он завернул. Все остальные переглядывались друг на друга, заостряя внимание на старике и Роберте, затаив дыхание от противного чувства страха. Густая капля капнула с потолка прямо в кружку Артура, булькнув и расплескав чай по клеёнке. Роберт несколько раз приподнял и отпустил кружку и послышался звон, но он не смотрел на неё.
— Я тоже, малай, люблю эту книгу, — с улыбкой говорил Мустафа, — и заслушивался её. Изучил каждое слово. Думал, что смогу избавиться от Ёлмак-хана, который забрал моего татая. Пробовал — ничего не получалось. Пробовал ещё и ещё.
Дом дребезжал, будто сползает со своего места ближе к озеру, но Мустафу это не смущало.
— Пока он не пришёл ко мне.
— Раб Ёлмак-хана. Потерянная душа. — прошептал Роберт.
— Ты прав, малай. И я не смог сбежать от него. Куда бы я не бежал — он приходил, он был рядом. А Тенак-хан не отвечал, как было написано моим татаем, не отвечал и Бюйюк-Бёслюк. Татай написал эту главу в надежде, что так избежит смерти.
— Про какую главу он говорит? — нервно спросил Артур.
— Последняя глава. Которая…
— Могла бы помочь тебе, — перебил Мустафа Роберта, — но не поможет. Как не помогла татаю. Как не помогла мне. Ты можешь договориться с Ёлмак-ханом только в одном случае.
— При каком? — поинтересовалась Ксюша, чем привлекла взгляд Мустафы.
— Стать его рабом.
— Смотрите!
Маша указала на окно: на них надвигалось цунами, выбивая окна и заполняя всё пространство. Всех повалило на пол, но они постарались не потерять концентрацию, хватаясь друг за друга, а Мустафа только смеялся. Ребята побежали к выходу, падая и спотыкаясь из-за наклона дома, что всё больше и больше накреняясь. Они бежали к выходу, но оставленная Артуром открытая дверь была наглухо закрыта.
— Не открывается! — кричал Артур.
Всё больше и больше воды затекало к ним, но как-то неестественно: не прибивалась по законам физики ближе к стенам, а именно тянулась к их ногам, как вдруг схватила цепкой схваткой Машу, утаскивая за собой, из-за чего та ударилась об пол и потеряла сознание.
— Маша! — крикнул Артур, но вода схватила и его.
— Твою мать! — Роберт пытался успеть взяться за руку друга, но вода была быстрее.
Он поднялся к Ксюше, хватая её за плечи, и пытался успокоить.
— Всё будет в порядке, Ксю, слышишь?
— Я верю. Верю.
— Но нам нужно прыгнуть в воду!
— Что? Я конечно понимаю, что ты раб смерти и всё такое…
— Доверься мне!
Ксюша не понимала его мотивов, но поверила взгляду — серьёзно настроенному и уверенному.
— Но не ведись на провокации. Всё, что ты увидишь — неправда.
Ксюша кивнула. Дом наклонился ещё и сильнее, и они прыгнули в омут.
Справка. Суб-кис
Суб-кис (в перев. «Жена воды») — описания в фольклоре водяная, обитающая в водоёмах, в основном является в озёрах, болотистых местах. Приёмная дочь Куожуй-сув («Густая, влага») — богини воды.
По описанию из «Скворечники открыли дверцы» была юной девушкой, дочерью хана, которую хотели выдать замуж за старого, дряхлого старика из политических привилегий, но та не была согласна, так как любила другого — простолюдина с их двора, что был во владении её отца, из-за чего сбежала к озеру, где и утонула. В предсмертном состоянии получила поцелуй Куожуй-сувы и возымела синеватый облик с зеленоватыми волосами.
Изначально занималась тем же, чем и богиня воды: защищала рыбу и водоёмы, помогала избавиться людям от ненависти и приобрести любовь (либо исчерпать конфликты), орошать землю по просьбе жителей, возле которых они проплывают. После к Суб-кис пришёл Ёлмак-хан и оскалил её против людей, говоря, что те губят друг друга и никакой любви среди них нет, губят природу рядом с собой. Из-за его слов она начала делать в точности наоборот: сеять в людях боль, панику и безвыходность их ситуаций.
После того, как Суб-кис попала под влияние Ёлмак-хана, стала управлять погодой — дождями, штормом, наводнениями. Всех людей, что попадутся у неё на пути, перепутав её с Куожуй-сувой, колдует своей красотой, а после топит, затягивая его на дно. Вид у неё действительно привлекательный: длинные зелёные локоны, которые Суб-кис собирает в толстые хвосты; аккуратные черты лица; аристократичная худоба. Но существуют записи и о её уродливом облике.
Как правило, её лицо покрыто слезами из-за того, что она находится под властью Ёлмак-хана, но не может не слушать его. Существуют сказания о Батыре, что влюбился в Суб-кис и хотел извергнуть Ёлмак-хана и освободить девушку, но проиграл в неравном бое, после чего превратился в живой скелет.
Глава седьмая. Раб
Тихо, скованно прогремел гром. Облака настигли кафешку довольно быстро, после чего редкие капли посыпались на парковочные места, стекали по лобовым стёклам брошенных автомобилей. Ещё оставались дымка от Кёзюма, следы от колёс машина Артура, а рядом стоял Ёлмак-хан в терпеливом ожидании. Дождь усиливался и усиливался, подталкивался шкальным ветром, отчего деревья кланялись, чуть не касаясь ветвями до травинок. Из луж, что собрались в чане пробоины дороги, через бурление начало образовываться женское тело. Даже не женское — юное, вот-вот зрелое тело девушки; худое, но не тощее. Из смеси земли и глины с соответствующим цветов вылезала девушка синеватого цвета, с зелёными косами, что текли по её пояснице. Глаза у неё были строгие, пугающе намеренные, а вместе с тем и необычной, колдующей красоты. Наконец сформировав свои изгибы из непримечательной лужи, она подошла к Ёлмак-хану, а дождь
