Она прилегла на высокую больничную кровать. Подушка была как каменная. Через несколько минут вошла медсестра, держа в руках подносик со шприцем и бутылочкой.
Она молча смазала Кэтлин внутренний сгиб локтя спиртом. Кэтлин всегда испытывала отвращение к иглам и шприцам. Ребенком она панически боялась уколов. С возрастом этот страх ничуть не уменьшился. Она отвернулась, чтобы не видеть, как сестра ищет вену и вкалывает иглу. Оставив иглу в вене, сестра крепко ее прибинтовала.
— А что это? — робко спросила Кэтлин.
— Капельница, — сухо пояснила та. — Вам назначено на семь сорок пять, так что пока отдыхайте. — Она подняла руку пациентки, потом резко отпустила. — У вас маникюр. Мы не можем колоть вам наркоз, пока у вас на руках маникюр.
— Простите, — робко извинилась Кэти. — Но мне никто ничего…
Голос ее замер на полуслове. Сестры уже не было в палате.
Одну пациентку, женщину, которая плакала, уже увезли. Другая девушка беззаботно жевала резинку и листала журнал «Роллинг Стоунз». Кэти собралась было нарушить молчание и спросить у девушки, не знает ли та, который час, но тут в палату вошел доктор Пипкин.
На нем был зеленый операционный костюм. Полузавязанная маска болталась на груди. Волосы были забавно взъерошены, глаза по-прежнему лучились добротой.
— Мисс Хэйли, — мягко поприветствовал он ее и взял за руку. По крайней мере, хоть не сказал «доброе утро». Он не лицемерил.
— Здравствуйте, доктор Пипкин.
— Вы нормально себя чувствуете? Ну, насколько это возможно.
— Да. Только голодная.
— Сегодня вечером вы сможете есть все, что вам заблагорассудится.
— Она заставила меня стереть маникюр.
— Та сестра, что привела вас сюда? — поинтересовался доктор Пипкин.
Кэтлин кивнула, а он, наклонившись к ней, прошептал:
— Она сущая ведьма. — Ему удалось вызвать улыбку на дрожащих губах Кэтлин. — Но перед операцией действительно положено стирать маникюр. Понимаете, если у вас будет недостаток кислорода, ваши ногти посинеют, а под маникюром мы этого не увидим. — Он безо всякой надобности проверил капельницу. — Вас клонит в сон?
Она хотела бы ответить «да». Она хотела бы впасть в забытье, но сна не было и Кэти честно сказала об этом доктору Пипкину.
— Ничего, мы сделаем вам наркоз и вы ничего не почувствуете. Обещаю. Я коротенько опишу процедуру, чтобы вы знали, что с вами будут делать. — Он присел на край кровати. — Сначала мы расширим шейку матки. Потом вставим трубку, прикрепленную к вакуумному…
— Нет, — выдохнула Кэти и вцепилась в его руку. — Нет, пожалуйста, не говорите мне ничего. — Сердце ее колотилось как сумасшедшее, она была близка к обмороку.
— Мисс Хэйли…
— Я ничего не желаю знать. Просто делайте то, что нужно. Сколько это продлится?
— Не очень долго. — Он ласково похлопал ее по руке. — Через пару часов после операции вы проснетесь, а когда почувствуете, что можете вести машину, мы отпустим вас домой. Я постараюсь действовать как можно аккуратнее, чтобы кровотечение было не слишком сильным. Только ни в коем случае не пользуйтесь тампонами до следующей менструации. Только прокладками. — Он помолчал. — Вы хотите обсудить со мной методы предохранения?
— Нет. В этом нет необходимости.
— Я советую пользоваться презервативами. И не только ради предохранения.
— Разумеется.
Она недоумевала, почему такой простой способ не пришел ей в голову раньше. Но она даже не пыталась объяснить свою беспечность доктору Пипкину.
— Мы увидимся в операционной, — он взглянул на свои японские часы, — примерно через двадцать минут.
Но санитары пришли только через тридцать пять минут. Они уложили Кэтлин на каталку. Кэти прекрасно дошла бы сама, но она понимала, что об этом бесполезно даже заикаться. Она застенчиво взглянула на девушку с соседней кровати. Та, к удивлению Кэтлин, впервые открыла рот:
— Это все ерунда. Правда.
Значит, она уже делала аборт раньше? Потрясенная Кэтлин только пробормотала:
— Спасибо.
Санитары вывезли каталку из палаты.
Мелькали лампы в коридоре. Каталку повернули за угол, и Кэти вцепилась в металлические поручни: у нее так закружилась голова, что она боялась упасть на пол. Ее вкатили в предоперационное помещение и оставили одну.
Подошедшая сестра взглянула на пластиковый браслет и спросила:
— Мисс Хэйли?
— Да.
Сестра улыбнулась. Она совсем не была похожа на ведьму. Может, она все понимала?
— Сейчас подбавлю. — Сестра подкрутила зажим на капельнице. — Скоро вас неудержимо потянет в сон.
И действительно, через несколько секунд комната начала кружиться, уменьшаться в размерах, словно вдруг бинокль повернули другим концом.
Она ничего не почувствует. Расширят матку. Извлекут «результат зачатия». Вакуум. Вакуум. Кэтлин хотела поднять руку и защитить свой живот, но она не была уверена, что сможет это сделать.
Нет никакого «результата зачатия». Есть человек. Ребенок. Ее. Эрика.
Эрик. Эрик. Эрик, где ты? Я любила тебя! Я все еще тебя люблю. А они хотят убить нашего ребенка. Почему тебя нет здесь, чтобы защитить меня?
Почему ты не знаешь, что здесь твой ребенок? Твой сын. Но никакого ребенка не будет. Вакуум.
Медсестра наклонилась и что-то сказала, но Кэтлин не поняла. Потолок снова завертелся, и ее ввезли в другую комнату, где лампы горели намного ярче.
Кто-то высоко поднял и закрепил ее колени. Какие тяжелые у нее ноги! Она сморщилась, почувствовав, что ее подмывают прохладной водой.
Никакого ребенка не будет. Ребенка Эрика. Она так его любила. Разве это так плохо — оставить себе плод их любви? Она смирилась бы с его обманом, если бы только взамен у нее осталось хоть что-то ценное от их любви, что-нибудь кроме боли и чувства утраты. Лучшее доказательство любви — рождение ребенка. А уж он вернет ей любовь с лихвой.
Светловолосый малыш. Мальчик. Она знала, что это был мальчик. Синие глаза. Глаза Эрика. Ребенок Эрика.
Чья-то рука из пустоты накрыла ее лицо маской. Кэтлин не могла дышать. Она отказывалась дышать. Кэтлин услышала чей-то крик и вдруг поняла, что кричит она сама.
— Нет! — Она сражалась с чьими-то руками. — Не трогайте меня!
— Доктор Пипкин, — тревожно позвал женский голос рядом с Кэтлин.
— Оставьте меня. Я люблю его. Я хочу ребенка. Я не сплю. Я не брежу. Я в полном сознании и хочу оставить моего ребенка.
Она понимала, что говорит, как безумная, но она должна была убедить их. В отчаянии она повторяла одно и то же со всей силой убеждения, на какую только была способна.
— Мисс Хэйли.
Она узнала голос и повернулась в ту сторону.
