— Как жениться на мне, — тихо докончила за него Джессика. Сердце в ее груди застыло, превратилось в лед.
Мюир в растерянности уставился в пол.
— Ну, с тобой все получилось совсем иначе, — неловко принялся оправдываться он. — У вас с Рэндаллом есть общее прошлое, вас многое связывает… Вы встретились после долгой разлуки — и былые чувства вспыхнули с неудержимой силой. Конечно, для Рэндалла ситуация невероятно усложнилась. Однако он был твердо намерен придерживаться первоначального плана.
— Не сомневаюсь, что так, — убито согласилась Джессика.
Кусок льда в груди с каждым мгновением словно увеличивался в размерах. Очень скоро холод растечется по венам и заморозит кровь… заморозит и убьет ее любовь — точно так же, как Рэндалл, играючи разбил ее жизнь. И не единожды, дважды! Почему, о, почему она допустила такое? Почему не поняла вовремя…
Неудивительно, что Рэндалл нашел ее той ночью и занялся с ней любовью. К тому времени он уже наверняка узнал, что больше не сможет шантажировать ее через брата… и, будучи Рэндаллом, поторопился упрочить свою власть над беспомощной жертвой. И ведь сумел сделать так, что она сама — сама! — кинулась в его объятия! Как этот человек дьявольски умен… и как бесчеловечно жесток! С каким циничным хладнокровием он воспользовался всеми доступными ему средствами — даже смертью их с Джессикой ребенка! — чтобы добиться своей цели!
Подумать только, а ведь она, дурочка, и впрямь поверила, что Рэндалл в самом деле ее любит! Да ничего подобного! Он ее в грош не ставит и не ставил — что сейчас, что тогда, шесть лет назад, когда поручил тетке отослать ее с глаз долой. И теперь бессовестно ее использует точно так же, как в прошлом. Как только благополучно разрешит все свои проблемы, ни минуты не колеблясь, тут же от нее избавится.
Лед в груди разом растаял, на смену пришла жгучая, слепящая ярость, что изничтожила ее любовь и нежность, превратив их в горечь и ненависть. Впрочем, теперь она мудрее, нежели была в семнадцать лет, и ни за что не выдаст Мюиру своих чувств. Нет, она дождется минуты, когда сможет выплеснуть весь свой праведный гнев на Рэндалла.
— Вижу, вы вдвоем немало потрудились, — с трудом выдавила из себя Джессика.
Мюир пристально вгляделся в ее лицо: похоже, притворство собеседницы не особо его убедило.
— Я знаю, для тебя это известие — тяжкий удар. Поверь, Рэндаллу непросто далось его решение не посвящать тебя в опасный план.
На мгновение молодая женщина даже дар речи утратила от негодования. Она нервно сглотнула и кивнула: дескать, да, понимаю.
— Рэндалл хотел уберечь и защитить тебя, — убеждал Мюир.
Он хотел воспользоваться мной как орудием своих замыслов, с горечью подумала Джессика. Но и на этот раз не стала облекать свои мысли в слова.
— А согласись, что отличная была идея: отправиться в свадебное путешествие на моей яхте! — усмехнулся Мюир, весьма довольный собой: ведь тяжелое объяснение, вопреки всем его страхам, прошло вполне гладко. — Это Рэндалл придумал. Смышленый у меня родственник, ничего не скажешь! А до чего забавно было ехать от замка на пристань в его костюме и при всех графских регалиях! А потом, понятное дело, надо было умудриться не попасться тебе на глаза, пока яхта не отойдет от берега. Да, кстати, скажу заранее: у нас с тобой смежные спальни, но, разумеется, двери между ними останутся запертыми до конца путешествия.
— Разумеется, — безжизненным голосом повторила Джессика.
— От души надеюсь, что недели Рэндаллу хватит, чтобы провести все необходимые переговоры. Он, конечно, заранее все продумал и подготовил…
— Безусловно, — эхом откликнулась молодая женщина и, выдержав требуемую приличиями паузу, произнесла: — День выдался долгий и тяжелый. Ты не возражаешь, если я пойду прилягу?
На лице Мюира отразилось такое нескрываемое облегчение, что в любой другой ситуации Джессику это весьма бы позабавило.
— Господи, как же я тебе благодарен! Ни сцен, ни скандалов… Да тебе и впрямь цены нет! — искренне похвалил молодую женщину Мюир. — Должен признаться, я немного боялся предстоящего объяснения, не знал, как ты отреагируешь на то, что я не Рэндалл…
— Полагаю, самого Рэндалла это не особенно волновало, — не удержалась от выпада Джессика.
— У него не было выхода, — вступился за него кузен. — Ради твоего же собственного спокойствия тебе не следовало ничего знать заранее.
— О да! Я чувствовала себя совсем спокойной, полагая, что Рэндалла или взяли в заложники, или он мертв, — ядовито отозвалась молодая женщина.
— Ты его действительно очень любишь, — задумчиво проронил Мюир, словно констатируя факт.
— Любила, — тихо выдохнула Джессика, отвернувшись, чтобы собеседник не расслышал.
Она нетерпеливо посмотрела на часы. Еще полчаса — и яхта войдет в порт. “Свадебное путешествие” близилось к концу.
* * *
В течение этих семи дней Мюир из кожи вон лез, развлекая свою гостью. Маршрут загодя был спланирован так, чтобы по возможности держаться в открытом море и не сходить на берег. Но на яхте было чем заняться: небольшой тренажерный зал, библиотека, превосходная подборка музыкальных записей и кинофильмов. Мюир предлагал научить Джессику рыбачить и нырять с аквалангом. Но, невзирая на все его усилия, мысли молодой женщины занимал Рэндалл и то, как бессовестно, цинично он ею воспользовался.
Женщина иного склада утешалась бы предвкушением мести. О, как Джессика сумела бы при желании отомстить негодяю! У нее было довольно времени осознать, что именно сделал с ней Рэндалл. Как оскорбил ее и унизил.
Бесконечно долгими, бессонными ночами, ворочаясь с боку на бок на огромной двуспальной кровати, которую ей полагалось бы делить с мужем, Джессика настойчиво и старательно занималась лишь одним: изничтожала свою любовь к Рэндаллу так, чтобы и следа в душе не осталось… Как бы ей хотелось, чтобы можно было отключать эмоции, как надоевшую программу по радио!
Интересно, скоро ли иссякнет поток ее слез? Скоро ли она перестанет плакать, плакать так, “словно сердце истекает кровью?..
* * *
Рэндалл отрешенно созерцал пейзаж за окном обшарпанной комнатушки в дешевом отеле. Он поселился здесь под чужим именем и, ежели надежды его сбудутся, уже сегодня выпишется и ночь проведет не на колченогой кровати с продавленными пружинами, а в самолете, на пути в Эдинбург, увозя с собой нужные ему документы.
Дед и отец Рэндалла поступали так, как считали нужным, радея о благе соотечественников: они поощряли приток капитала, не задавая лишних вопросов инвесторам.
И Рэндалл не мог, был не вправе осуждать их. Но времена и условия с тех пор изменились, поэтому действовать приходилось по-другому. Не раз и не два в течение этих мучительных семи дней Рэндаллу казалось, что все его усилия пойдут прахом. Его предостерегали, ему угрожали. Но все контраргументы Рэндалл встречал с ледяной невозмутимостью, достойной урожденного шотландского графа, ничем не выдавая своих чувств. И, в конце концов, одержал верх.
