То, что перед ним оказалось теперь, — не его жена. И уж точно не Нюся. Откуда тогда оно — это имя? Почему? Из каких тайников души выскочило, высказалось, выговорилось?! Он не любит уже эту женщину, он давно ее не любит. Ну уж года четыре, это точно. Зачем тогда назвал ее Нюсей? Именем их молодости, влюбленности, счастья? Инесса — другое дело. Официально, холодно, правильно.
Она смотрела на него и видела поседевшие виски, обострившиеся морщины, чуть больше, чем раньше, ссутулившиеся плечи. Легкая грусть в глазах, некое недоумение, стеснительность и даже вину увидела Инесса. Причем весь его внешний облик и весь его внутренний монолог — одномоментно.
— Ты чего? — спросила она.
— Приехал тебя навестить.
— Как узнал?
— Жанна сказала.
— Давно?
— Давно. Недели две, наверное… Как только проводила тебя сюда… Она мне сказала, что ты себя неважно чувствуешь…
— Ну а раньше почему не приехал?
— Не знаю… Жанна не велела. Говорила, что ты обо мне только плохое… Думала, что мой визит только навредит.
— А сейчас?
— А сейчас… Жанна пропала. Не могу связаться с ней. Из-за нее волнуюсь, и по тебе душа изболелась… Решился. Думаю, прогонишь, так хоть продукты передам. А ты, смотрю, не гонишь… Разговариваешь даже.
— А где дочь? Что с ней? — Инесса будто даже и не слышала ностальгических интонаций в речи Андрея. Ей как будто само появление мужа было менее важно, чем информация о Жанне.
— Сам не пойму. Уехала со съемочной группой. Может, объявится. Вроде бы она официально устроилась на работу. Во всяком случае, мне так сказала.
— Ну да. И мне…
Помолчали. Потом медленно пошли в сторону бабы-Сашиного дома… Как доехал? Какая там погода? То, се… Ни о чем. И вдруг Инесса резко, без перехода:
— А кстати… Как твоя личная жизнь? Где и с кем живешь? — Вопросы давались ей непросто, но виду Инесса старалась не подавать.
Андрей чуть смутился, понурился, отвел в сторону глаза:
— Да все по-прежнему…
— По-прежнему — это как? — решила уточнить Инесса.
— Ну… я снимаю жилье, периодически встречаюсь с Оксаной…
— Похоже, не очень-то тебя устраивает такая жизнь, — рискнула предположить Инесса.
— Похоже, не очень, — легко согласился он.
— Тогда знаешь что? — Инесса на секунду задумалась и даже остановилась. — Постой! У меня родилась мысль!
Андрей остановился. С облегчением поставил сумки в пыль и посмотрел ей в глаза.
— Вот что я хотела предложить тебе… Я здесь в отпуске… Но решила вернуться домой. Давай, наверное, и ты тоже… возвращайся. Мне одной сейчас не справиться. Пока дочь не объявится, поживем вместе… Если ты не возражаешь, конечно. А там видно будет… — Она высказала свое предложение скороговоркой, на одном дыхании, чтобы быстрее закончить мысль, чтобы он не успел вклиниться, не успел возразить.
Андрей и не возразил. В дом к бабе Саше они зашли как пара, как муж и жена, воссоединившиеся после долгой разлуки.
Инесса буквально летала по квартире. Это никак не вязалось ни с ее внешним обликом, ни с болезненным состоянием. Но душа Инессы пела и расцветала с каждым днем. Даже переживания о дочери отступили. Муж вернулся! Они — опять семья! Пусть так, с непонятными перспективами, с непроясненными до конца отношениями, с грустинкой и неким сожалением… Пусть так. Для Инессы имело значение только одно — он рядом! Они вместе! Это было так важно и значимо, что на какое время пропажа дочери отошла на второй план.
Андрей, чувствуя себя виноватым во всей этой ситуации, первые дни ходил по дому как побитая собака. Хватался за все дела, во всем желая угодить своей супруге. Он брал на себя всю домашнюю работу и, казалось, напрочь забыл о своей Оксане. Во всяком случае из дома, кроме как на работу и по хозяйственным делам, не отлучался и по телефону шепотом ни с кем не беседовал. А может, она — зазноба его — куда-нибудь в отпуск укатила? Инесса не интересовалась.
Ее интересовало совсем другое. Потихоньку, с помощью Андрея, она начинала залатывать дыры в своем домашнем хозяйстве, которые за время отсутствия супруга стали вопиющими. Дверцы у шкафа прибить, антресоли разобрать, краны поменять, шторы постирать, окна помыть… Плохо без мужика! Как же плохо ей было без Андрея! Какое же счастье, что он наконец дома!
…Поиски Жанны не давали пока никаких результатов. Найденная в вещах дочери визитка с именем Сергея Семеновича также ничего не прояснила. Телефон его был вечно недоступен. Поездка на киностудию тоже не пролила света на ситуацию. Это же целый город! Тысячи людей, павильоны, огромная территория. Нереально!
Андрей заявил в милицию. Там равнодушно приняли бумагу, кивнули на огромную стопку таких же, лежащих на краю стола…
— Ждите, будет информация — позвоним… Людей пропадает много… А кто их ищет? Работать некому, платят копейки!
— Ну как же так? — недоумевал Андрей. — Никого не находите?
— Находим иногда… — уклончиво ответили ему, — а в основном сами возвращаются. То муж загулявший объявится как ни в чем не бывало, то подростки вернутся из дальних странствий на радость родителям… Со стариками хуже… А молодежь возвращается, как правило. Так что не волнуйтесь! Придет ваша… — он посмотрел на заявление, — Жанна Андреевна. Я уверен почему-то… Ну а искать… будем, конечно…
«Ну что ж, по крайней мере честно», — подумал про себя Андрей. Почти как про спасение утопающих.
Он вспомнил, как в детстве читал дочери книжку про барона Мюнхаузена. Был там рассказ про то, как этот самый чудак сам себя за волосы вытащил из болота. Смеялась тогда маленькая Жанка. А Андрею сейчас не до смеха. «Доченька! Дай Бог тебе сил спастись, если ты в опасности! Дай Бог тебе возможности объявиться, найтись, вернуться!»
Андрей перед Инессой особо не показывал своей тревоги, скрывал беспокойство, пряча его за заботой о жене. Но внутренне страдал. Страдал еще и потому, что считал себя причиной всех несчастий, обрушившихся на семью. Наверное, он был недалек от истины. Ведь если бы не он, Инесса не заболела бы. Уж что-что, а связь ее заболевания с его уходом была очевидна для всех… От тоски, от обиды, от ужаса одиночества, от чувства ненужности, покинутости, обреченности… А если бы она не заболела, дочь не гналась бы за лишними заработками, жила бы себе спокойно дома, работала, как обычно. Глядишь, учиться бы пошла.
Выходит, кругом он виноват. Ладно бы еще сам обрел счастье. Тогда хоть какое-то оправдание было бы. А так… вообще непонятно. Зачем ушел из дома? И что из этого хорошего получилось? Да ничего! Абсолютно ничего хорошего! Одни проблемы только!
— Ну вот тебе лично… чего не хватает для полного счастья? — Валерий в очередной раз наполнил рюмки своих приятелей.
