Она улыбалась в темноте. Все тело пылало, между ног было тепло и влажно. Если бы сегодняшнюю ночь она провела в клинике, приборы Уолли наверняка зашкалило бы.
Дженни даже удалось ненадолго забыться сном, и если ее и посетили какие-нибудь сновидения, то она не запомнила их. Она проснулась от звонка будильника и мигом соскочила с кровати. Чувствовалось утомление, но радостное предвкушение пересиливало усталость; возможно, ей удастся подремать на корабле.
Она надела джинсы, ботинки на толстой подошве и толстый вязаный свитер, но захватила с собой купальник и шорты — на случай, если днем будет тепло. Наскоро сварила овсяную кашу. Заставив себя проглотить пару ложек, всего через несколько минут Дженни уже была на улице. Тело покалывало от ожидания.
Джек ступил на палубу «Мародера» с первым лучом солнца. Над водой с криком носились чайки, воздух, казалось, был насыщен морской солью.
Он не спал всю ночь. В затылке стучало от виски, выпитого в баре «Морской бриз». Вивиан торчала там и была очень дружелюбна. Даже более чем дружелюбна.
Нужно было проводить ее домой.
Оттого, что он не сделал этого, на душе стало совсем скверно. Причина была ему известна, но счастья это не прибавляло. Нужно было переспать с Вивиан и выкинуть малышку Дженни Остин из головы. Вот черт, да что с ним творится?
Чарли показал ему через иллюминатор дымящуюся кружку с кофе. Джек помахал рукой и прошел в кают-компанию. Пробормотав «спасибо», он подхватил кружку и по лестнице поднялся в рубку. Несколько минут спустя Джек оторвался от карт, лежавших на штурманском столе, и увидел идущую по причалу Дженни. Она пришла рано. Эта женщина еще не научилась заставлять мужчин ждать. Брен-нен слегка улыбнулся. Дай Бог, чтобы она не научилась этому никогда…
— Доброе утро, Дженни, детка! — окликнул Чарли, заторопился навстречу и помог ей подняться на борт. Старый морской волк улыбался, явно довольный тем, что Джек пригласил ее.
Бреннен испытывал смешанное чувство. С каждой новой встречей его привязанность к этой женщине росла. Может быть, виной тому была ее мягкость и полное отсутствие кокетства. Черт побери, а как же ее маленькое, но такое совершенное тело? Он и сам не знал, что важнее.
— Рада видеть вас, Чарли! — услышал он слова, сказанные с искренней теплотой. Может быть, все дело в этом обаянии, совершенно особенном, свойственном только ей одной?
Как бы то ни было, Чарли тоже чувствовал его, потому что рот у него разъехался до ушей.
— Джек пошел взглянуть на навигационные карты. Как насчет чашечки кофе? Похоже, сегодня вам это не повредит.
— Что ж, не откажусь.
— Сегодня удалось поспать? — спросил Чарли.
— Не так уж долго. Но, сказать по правде, я чувствую себя отлично.
«Еще одна бессонная ночь, — подумал Джек. — Интересно, как она это выдерживает? И как бы она спала, если бы провела ночь со мной?»
Мысль была не ко времени. Во всяком случае, сегодня. Во время работы следует думать только о деле. В первую очередь о корабле и удобствах для тех, кто платит за его использование. Джек занялся последними приготовлениями, проверил показания приборов и проложил курс. Полчаса спустя он закончил дела, спустился в каюту и обнаружил, что Дженни сидит на камбузе, а на коленях у нее лежит и тихо мурлычет кот Феликс.
— Мне следовало бы знать, что вы любите кошек, — проворчал Бреннен. У него этот полосатый паршивец мурлыкал редко.
— Я люблю почти всех животных и с радостью завела бы кого-нибудь, но Билл не испытывал к ним симпатии.
«Похоже, этот Билл вообще ни к чему не испытывал симпатии», — подумал Джек, но промолчал.
— Я с нетерпением предвкушаю эту прогулку, Джек.
Он только фыркнул. Бреннена никак нельзя было назвать ранней пташкой, а тут еще голова болела от ночных возлияний. И снова он выругал себя за глупость. Вивиан Сэндберг. И упущенная возможность проводить ее домой…
— Спасибо за то, что пригласили меня, — закончила Дженни.
Он внимательно посмотрел на нее и увидел большие карие глаза, светившиеся ожиданием, увидел тихую благодарную улыбку, словно предназначенную только для него. Проклятие! Почему в ее присутствии он чувствует себя героем? Никаким героем он не был, и его злила необходимость играть эту дурацкую роль…
— Только не путайтесь под ногами, пока мы не выйдем в море! — пробурчал Джек, но его недовольный тон нисколько не обманул Дженни.
Ему захотелось улыбнуться. Этой женщиной нельзя было не восхищаться. При всех свалившихся на нее несчастьях она все-таки умела радоваться жизни.
— А где Чарли? — чуть более приветливо спросил он.
— Прибыли ваши фрахтовщики. Чарли пошел показывать им, куда можно сложить снасти.
Уголок рта Джека пополз вверх. Надо же, уже овладела профессиональным жаргоном. Она чертовски быстро соображала… для женщины.
— Поесть не хотите? В буфете стоит целый ящик пирожков.
— Спасибо, я сыта.
Он оставил ее и вернулся к своим обязанностям. Надо было залить воды в запасные танки и еще раз проверить двигатели. Он бы при всем желании не смог уделить Дженни много времени, но в данную минуту это ее не слишком волновало.
Зато сильно волновало его. Он выругался про себя, но работа постепенно увлекла его, и вскоре он перестал думать о Дженни Остин. Когда его все же настигала эта мысль, он гнал ее прочь.
* * *
Она смотрела Джеку вслед. Его походка была уверенной и непринужденной. Сегодня он казался совсем другим — деловым, целеустремленным и точным как часы.
Таким Дженни его еще не видела. Это восхищало ее и заставляло относиться к нему с уважением. Она снова подумала, что первое впечатление о Джеке Бреннене обмануло ее.
Дверь открылась, и в кают-компанию ввалилась ватага мужчин во главе с Чарли Дентоном и мужчиной помоложе, одетым в штормовку.
— Это Реймонд, — представил его Чарли. — Когда нужно, он работает на нас.
— Рад познакомиться, — сказал молодой человек, снимая с головы матросский берет.
— И я тоже.
На вид Реймонду можно было дать лет двадцать с небольшим; у него были большие серые глаза, волосы песочного цвета и слегка асимметричная нижняя часть лица.
Затем Чарли познакомил Дженни с дружески улыбавшимися рыбаками, называя каждого по имени. Все они были одеты одинаково: в джинсы, рубашки и толстые шерстяные свитера. На некоторых были брезентовые шляпы с короткими полями. Возраст их колебался от тридцати до пятидесяти лет; тут были и толстенькие коротышки, и худые верзилы, с лысинами, с длинными модными прическами и коротко остриженными волосами цвета перца с солью.
