Провела им с нажимом, царапая кожу острым ногтем.
— Моя. Рыбка. — мурашками по всему телу до дрожи от холода, охватившего тело стальной хваткой.
Антон…
Знакомый жест, слово «моя» чётко отдельное, я смотрела на Алёну уже во все глаза. Вопросительно. И она дала вполне чёткий ответ.
Красивые веки медленно прикрыли её зелёные глаза и с паузой достаточной для «да» Алёна вновь смотрела на меня с довольной улыбкой.
— Какая умная рыбка, — она похлопала меня по щеке, — Будешь вести себя хорошо, вернёшься в свой, уже чистый аквариум со свежей водичкой. А пока делай то, что тебе скажут делать. Иначе охранники Влада тебя изнасилуют, и им за это ничего не будет. Ты же не хочешь, чтобы тебя насиловали? — её идеальное милое личико нисколько не изменилось, а вот речь и голос стали жёсткими, даже жестокими.
— Не-ет. Я хочу к сыну! Я не знаю ничего! Пожалуйста, отпустите меня! — теряя контроль над собой, понимая даже, что Алёна мне хочет сказать, я не могла вести себя иначе.
Это было уже запрограммировано во мне, как только она зашла в подвал я готова была ползать на коленях и просить отпустить меня.
— Там за дверью три здоровых амбала, они порвут тебя, если не заткнёшься. — очень тихо произнесла Алёна, вынимая из кармана толстовки конверт.
Я лишь закрыла рот ладонью, сжав губы. Держаться от желания сбежать было невероятно сложно.
— Открой рот. — Алёна из конверта достала пробирку с ватной палочкой.
Знакомая мне вещь и открыв рот я примерно догадывалась, что Алёна будет с ней делать, не понимала только для чего. Зачем ей это?!
Поводив ватной палочкой по внутренней стороне щеки, она убрала её в пробирку и задала вопрос;
— А теперь скажи-ка мне Рыбка, Антон действительно Ванин отец? Или ты икру в другом аквариуме нагуляла? — равнодушно спросила, но при этом в зелёном взгляде был азарт.
Её словно радовал подобный вариант.
— Нет! Ни с кем я не гуляла! — задохнулась от возмущения и подкатившей к горлу тошноты.
Алёна поднялась тяжело вздохнув, и брезгливо произнесла;
— Эмоции. Чувства. Беда с ними одна.
Больше она не произнесла ни слова, и не обращая на мой скулёж никакого внимания, ушла. Вновь свет погас, что-то лязгнуло, и я погрузилась в темноту и свои мысли.
Спустя несколько часов темноты через узкие окна под потолком пробился солнечный свет. Я смогла посмотреть, что здесь есть кроме стен и ватного матраса. В одном из углов был унитаз и раковина.
Всё.
Тюремная камера.
С трудом поднявшись с матраса, на неверных ногах добралась до раковины. Пить хотелось ужасно, припала губами к крану, как только крутанула барашек. Вода была ледяная, обжигала холодом горло, сводила зубы, но я не обращала на это внимания. Пила жадно пока не подкатила тошнота и снова меня скрутило как в аэропорту. Волнение за сына мешало думать, анализировать, одно мне только было ясно. Антон жив и, кажется, Алёна на его стороне. Иначе не стала бы намекать ни жестом, ни словом. Только вот эта новость вовсе меня не шокировала сейчас, она никак не могла продраться через мысли о Ване.
Я не думала почему и зачем всё это, только о сыне.
Умывшись, я прошлась вдоль стены, где в метрах трёх от моей головы были окна с мутными стёклами. Решёток на них не было что и понятно, я никак не смогла бы забраться на такую высоту. Вернулась на матрас и потянулись минуты невыносимого ожидания. Я сама себя обхватила руками и раскачивалась из стороны в сторону. Алёна не приходила, никто больше не приходил, мне не приносили еду. Я бы не смогла есть её, но с ужасом думала, что моего мальчика тоже там, где-то не кормят. Вновь и вновь перематывала слова Алёны “ — С Ваней всё хорошо". и старалась в это поверить.
Так прошли сутки. Часов у меня не было и время я определяла лишь по свету в окнах. Стемнело и снова рассвело, прежде чем дверь моей тюрьмы открылась. Я была в неясном состоянии, не слышала предшествующего этому лязга.
В дверном проёме показался Рой с бумажками в руке, за ним шёл Шурик со стулом. Стул поставил напротив меня так и сидящей в оцепенении на месте, Рой сел на него и молча показал мне бумаги. Свет не включили, а в полумраке я плохо видела, что мне совали под нос.
— Я не вижу. — буквы расплывались, но я надеялась, что меня попросят подписать отказ от наследства в чью-то пользу или что-то такое, но нет.
— Экспертиза ДНК. Иван твой сын, а вот с папочкой из могилы вышли кое-какие проблемы. Отцовство не доказано… — Рой смотрел на меня совершенно без эмоций, и я была взаимна.
Сил на эмоции не осталось.
— Я мужу не изменяла… — Алёна же об этом спрашивала, так я сказала то же самое без заданного вопроса.
Несмотря на своё состояние смогла понять, чего они хотят.
— Хорошо. Верность — это очень хорошо. — почти пропел он, радуясь чему-то. — Тогда прокатимся, твой муженёк мне задолжал кое-что. — Рой обратился к Шурику. — Саша. — поднялся с места и вышел чуть раньше нас.
— Вставай. — рявкнул этот предатель и тут меня словно кипятком ошпарило.
Мысли хаотично рвались в мозг, заставляя сердце биться быстрей. Этот человек был с Женей всегда. С самого первого дня нашего знакомства. Он Женин человек. Я сложила два и два и вышло ровное четыре. Женя всё подстроил, и я и Ваня ему мы вовсе не нужны. Я уже сомневалась отец ли он Антону или это просто совпадение. Утопая в этих мыслях, я не выполнила требование Шуры, и он за шиворот тонкого пальто дёрнул меня наверх. Оступилась, каблук соскользнул с бетонного пола и ногу прострелила боль.
Проглотила крик и даже стон, просто задохнулась от боли. Всё, потому что в это время Шура надел на меня цепочку с верблюдом. Алин подарок, который я сняла ещё четыре месяца назад в день Ваниного двухлетия и забыла о нём. Я не понимала хорошо это или плохо, но почему-то решила, что могу спросить.
— Ваня, он… — Шура перебил резко, не дав задать вопрос до конца.
— У матери твоей. — затолкал кулон под одежду, — Пошла! — толкнул в спину.
Я шла хромая, но боль в ноге меня не волновала. Сын у мамы и можно было бы вздохнуть спокойно, если бы я не знала с кем живёт моя мать. Только бы отчим не тронул Ваню…Сжала челюсти плотней и пошла более уверенно по обшарпанным коридорам на улицу.
Мне нужно вернуться живой из этих непонятных чужих игр!
Шура усадил меня на заднее сидение большого джипа, и мы долго ехали по улицам города, а я не узнавала в них Москвы. Сориентироваться так и не получилось, меня привезли на заброшенную стройку, и Шура заставил выйти из машины.
Я всё ещё не понимала своей роли. Зачем всё это. Но тут было много мужчин и Рой среди них. Трясло меня давно и постоянно, но я забывалась в мыслях о сыне, о происходящем, не замечала. Только сейчас зубы стучали, казалось, все слышат, и я не могла этого унять.
Шура толкнул меня в толпу мужчин, Рой поймал за ворот пальто и бесцеремонно полез под одежду. Ему нужен был кулон, он знал о нём, и я уже чётко поняла, что Шура никакой мне не помощник. Шура, Женя, Игорь, они все предатели, а я поверила…
Страх перемешался с чувством омерзения к самой себе и если бы не сын, я бы уже наплевала на своё существование.
— Сейчас дождёмся твоего муженька. — тихо произнёс Рой, усмехнувшись мне в лицо и закричал в кулон как в микрофон; — Он же не станет больше скрываться, изображая труп?! Рисковать при этом своей красавицей женой?! — и провёл пальцами по моему лицу с хищным оскалом и заорал ещё громче уже на все развалины; — Выходи Алиев! А то начнём развлекаться без тебя! На одиннадцать мужиков одной твоей жёнушки маловато будет, боюсь тебе уже не останется! — он орал эти мерзости и крутился, оглядываясь вокруг, крепко стискивая ворот моего пальто.
Я не успела вдохнуть пыльного сырого воздуха, как раздался хлопок.
И вот, секунду назад орущий и довольный собою Влад, резко согнулся и завалился, набок хватаясь за ногу. Мои коленки обожгло что-то горячее. Лишь увидев багряные руки Роя, поняла, что это кровь и она на мне. У остальных началась паника. Все закрутились вокруг своей оси пялясь на голую крышу и про меня все совершенно забыли. Я попятилась к стоящей неподалёку машине.
