— Манюнь, я не рано? — сказал отец, как только я открыла ему дверь.
— Пап, ну какое рано, десять часов уже, — обнимая вошедшего отца, ответила я.
— Вот держи, по пути купил в кондитерской, твои любимые пирожные «Анна Павлова»!
— Супер! Вот тапочки, я на кухню- сварю нам кофе!
Я сидела за столом и смотрела на отца, как он с аппетитом уплетал пирожные, запивая черным кофе из большой синей кружки с золотой каймой по краю.
— Слушай, я не любитель сладкого, но эти пирожные…
— Воздушное безе, взбитые сливки, спелые ягоды клубники — это не только вкусно, но и очень красиво! — погружая ложечку в сливки, проговорила я.
— Ольга не позволяет никаких сладких излишеств в доме, мы всегда на строгой диете…
— Скучно все это, есть и считать калории — скептически проговорила я.
— Манюнь, ты меня зачем позвала? Соскучилась? — спросил отец, хитро поглядывая на меня.
— Ну и это тоже! С новоселья не виделись! А вообще мне нужна твоя помощь…
— Ну давай, выкладывай!
— Пап, я запуталась, я не знаю, что делать… С чего начать даже не знаю!
— С главного!
Путаясь в словах, я начала свой нехитрый рассказ, обо всем, что случилось за последние месяцы, правда упустив историю с обнаженным фото. Отец слушал внимательно и не перебивал, лишь изредка, бросая на меня удивленные взгляды…
— Моя умная, взрослая дочь! Во всей этой истории ясно одно — ты влюблена и по-настоящему! Иван прекрасный молодой человек!
— Иван? Но мне дороги оба!
— Согласен! Но любишь ты Ивана! Так бывает, когда симпатию и взаимное уважение принимаешь за любовь! Иногда на то, чтобы это понять уходит много лет, а то и вся жизнь. Вот так и мы с мамой, когда-то создали семью, на основе дружеской симпатии. Что случилось потом — ты помнишь! — с грустью в голосе произнес отец. — Мы с мамой причинили тебе сильную боль, но все равно поступили правильно.
— Пап, а Ирина! Она настоятельно просила вспомнить мое прошлое, чтобы найти настоящее.
— Маш, я бы тебе посоветовал избегать шарлатанского воздействия на молодой ум!
— Я почему-то верю ей! Однажды, она помогла мне заглянуть немного в прошлое. Знаешь кого я там увидела? Тебя! Ты держал меня на руках, защищая от стаи собак, а я тряслась от страха и плакала навзрыд…
— Это правда, было такое дело! Только от собак тебя защитил, мальчишка из соседнего дома, который на лето приезжал в гости к бабушке. За давностью лет не помню его имени…Все девчонки во дворе тебе завидовали, у тебя появился взрослый кавалер, который все лето нянчился с тобой и играл…
— Странно, я ничего такого не помню! — напрасно силясь хоть что-то вспомнить, произнесла я.
— Да как же! Когда он в конце лета уезжал, пришел с тобой попрощаться и подарил тебе какую-то игрушку на память. Ты потом плакала на весь двор и пыталась бежать за машиной, на которой он уезжал. Плакала и кричала: «Не уезжай! Давай жениться!» Во дворе все смеялись, только мы с мамой понимали, что у тебя первая детская любовь…
Я сидела, подперев лицо ладонями, а слезы, скатываясь по щекам капали на скатерть, оставляя на ней мокрые пятна.
— Грустная история любви…— только и смогла сказать я. — Тебе бы, пап, женские романы писать! Душевно рассказываешь!
— А что, я смогу! Может и напишу! Манюнь, хватит лить слезы! На вот платок…
— Прямо, как в детстве! Помнишь? Пап, а где игрушка, которую мне подарил, мой спаситель?
— Ну поскольку, маленькая ты очень бережно относилась ко всем игрушкам, думаю она цела и скорее всего у бабушки в кладовке.
— Пап, посмотри на эти фото, никого не узнаешь? — спросила я, демонстрируя на экране телефона общий снимок Феликса и Ивана.
Отец с интересом посмотрел на снимок двух дорогих моему сердцу мужчин.
— Нет, Манюнь, этих ребят я никогда не видел. Те самые?
— Да! Феликс и Иван, друзья с детства.
— Однако! — задумчиво произнес отец. — Если они настоящие друзья, то ты Маша, можешь остаться одна.
— Ну спасибо…
— Маш, мне пора, если я что-то вдруг вспомню, обязательно позвоню. Ну и ты не молчи, вон сколько всего произошло, а я узнал об этом только сегодня. И вообще, приезжай к нам с Ольгой в гости, она всегда тебе рада.
— Хорошо, как только разберусь со своей личной жизнью и выполню данное обещание одному хорошему человеку, сразу к вам.
— А что за обещание? — с любопытством спросил отец.
— Это отдельная история, как-нибудь в другой раз.
— Ладно, ловлю на слове.
Отец ушел, а я еще долго сидела за столом, пытаясь вспомнить мальчишку-защитника и подаренную им игрушку. Но все было безрезультатно. Раз не могу сама вспомнить, значит надо ехать к бабуле и искать «кота в мешке».
Мой телефон вдруг проснулся и замигал синим экраном.
— Светелкина, как дела?
— Как ночь черна…удрученно ответила я.
— Судя по всему, нет счастья в личной жизни…— пытаясь шутить, проговорила Лариска.
— Ага…Отец приезжал, но ума мне не дал… Вот собираюсь к бабуле завтра, надо кое-что найти.
— Так, я с тобой и это не обсуждается.
Глава 42
Утро воскресенья выдалось прохладным и дождливым. Я не люблю дожди и не понимаю холодного лета. Я стояла перед зеркалом, прикладывая к себе вешалки с блузками, брюками, юбками. Ромка из кухни кричал: «Ах, красавна! Ах, красавна!»
— Я сама знаю! Не подхалимничай! — отозвалась я. — Сейчас покормлю тебя.
Я отложила в сторону вешалки и прошла на кухню.
— Ромка-обжорка! — ласково назвала я попугая, насыпая ему корм с витаминами, и наливая воду в корытце.
Зазвонил телефон.
— Светелкина, доброе утро! Ты проснулась? Буду у тебя через двадцать минут!
— Доброе утро, Ларис! Кофе сварить?
— Как всегда!
Я вернулась к вешалкам, остановила свой выбор на укороченных джинсах, трикотажной темно-синей рубашке. К этому наряду у меня были туфли из джинсовой ткани на высоком каблуке.
Через пять минут я была готова, и с удовольствием, сделав глоток кофе, поняла, что настроение улучшилось!
— Ну что не ждали, а мы приперлись! — проговорила Лариска, как только оказалась в коридоре!
— Ларис, а ты куда собралась? —спросила я, с интересом разглядывая ее одежду.
Черное платье стрейч, с глубоким вырезом на спине и блестящей молнией вниз, приковывало внимание к идеальной фигуре подруги. Прическа была точной копией героини фильма «Завтрак у Тиффани», украшения с бриллиантами, яркий макияж, шлейф тонких свежих духов — одним словом: за морем царевна есть, что не можно глаз отвесть.
— С Шумахером поругалась! Погода — дрянь! Настроение — дрянь! Решила поднять!
— Ну и как? Подняла? А как же кофе пить? Макияж не нарушим? —шутливо произнесла я.
— Помада отпад, настоящий тренд сезона! Следов не оставляет, на губах держится сколько хочу, смыть можно только специальным средством! — протараторила Лариска и сложила губы бантиком. — Смотри!
Я не успела сказать «нет», как она наклонилась к светлой стене коридора и смачно прижалась к ней губами. Я зажмурилась. Лариска расхохоталась.
— Мне бы в рекламе МАС сниматься, даже пятнышка не осталось!
Действительно, никаких следов, на стене не было! Я облегченно выдохнула:
— Идем пить кофе и к бабуле! Вот только, как ты будешь есть пироги в таком наряде!? — еще раз, заценив гламурный наряд подруги, спросила я.
— А может захватим какой халатик для меня?
Я толкнула дверцу гардеробной, и она плавно отъехала в сторону.
— Выбирай! Жду тебя на кухне!
Через полчаса Ларискина «Мазда» неслась по трассе, погружаясь в дождевые лужи, и поднимая двухсторонний высокий фонтан из-под шин. Из автомобильных динамиков раздавалось: «Все люди, как люди, а я — Суперзвезда. Звезда! А я— суперзвезда-а-а-а-а-а-а-а-а!»
И какой же русский не любит быстрой езды, вертелось в моей голове, но, если честно было страшно!
— Елена Эдуардовна, а вот и мы! — радостно произнесла Лариска, едва бабуля открыла дверь.
