— Так… — обмахивается руками.
Нервная улыбка.
— Если мы не планируем пробовать, то…
— Можно перерезать трубы.
— Мм… Сначала мы убедимся, что ты не беременна. Потом проконсультируемся с теми врачами, которым доверяю я о состоянии твоей матки. И уже потом, если так будет необходимо, сделаем это.
— То есть, ты всë ещё надеешься, что я рожу тебе?! — пытается расцепить мои руки на талии. — Мы же договорились о сурмаме!!
— Нет, черт возьми! Успокойся. Просто открой это! — отдаю ей конверт.
— А это что? — недовольно выдергивает из рук.
— Это твой анализ на ХГЧ. Остальные будут завтра. Или нет. Можно, это открою я?? — тяну руку. — Сам.
Еë взгляд застывает. Уходит к креслу. Садится. Губы белеют…
— Я игнорирую очевидное? — поднимает на меня потерянный взгляд.
— Мы просто будем знать. Знать — это в нашем случае лучше, чем не знать.
Протягивает мне конверт. Он вываливается из её пальчиков.
— Ой… — как девчонка теряется, дергаясь к нему вниз одновременно со мной.
Неловко приземляется на колени.
И я тоже.
— Прежде, чем мы увидим, что там, я хочу сказать, что очень тебя люблю. И буду рядом, независимо от результата. И у тебя будут лучшие врачи, в обоих случаях. Я и не дам никому тебя пугать или обижать. В обоих случаях.
Притягиваю её к себе, целуя в скулу, укладываю голову себе на плечо, слушая как истерично она дышит.
За еë спиной вскрываю конверт. Стараюсь дышать ровнее, чтобы не выдавать своей паники.
Читаю заключение…
Прячу бумагу в карман.
Сердце срывается и гулко долбится в груди.
Она словно обжигаясь ладонью об мою грудь, одергивает её, с ужасом заглядывая мне в глаза.
— Родная… — сжимаю еë лицо, заглядывая в глаза. — Жизнь любит, когда с ней танцуют, помнишь?
— Господи… Господи… Господи… — распахиваются её глаза. — Мамочка… Какой срок?! Нет! Стой! Не говори мне! — отпихивает мои руки.
Но я тяну её обратно к себе.
— Я даже не знаю, что мне больнее — рискнуть и ещё раз это всë… или убить его сразу! Я не хочу решать!!
Закрывает ладонями лицо.
Задыхаясь, ложится на спину.
Кладу руку ей на живот.
— Мы выслушаем врачей и сделаем так, как будет разумно, обоснованно и правильно.
— А если… мы… не успеем?..
— А мы уже опоздали. Девять недель.
— Что?! — выдыхает она, впадая в ступор.
Да, время уже почти ничего не решает.
— Небо решило всë за нас сразу же. А там не дураки сидят. И мои Бесята никогда не сдаются. А ты у меня вообще чемпион!
— А что-нибудь более рациональное?? Пожалуйста.
— Мой старший брат — один из лучших фетальных хирургов. И медицина не стоит на месте. Десять лет прошло. Так рациональнее? Это будет совсем другая история. Я тебе обещаю!
— Можно мне успокоительное? — закрывает она глаза.
— Я — твоë успокоительное, — ложусь сверху, переворачиваю нас, укладывая еë к себе лицом на грудь.
— Успокаивайся…
Глава 58 — Твёрдые пряники
Не могу оставаться дома одна. И даже когда можно выспаться с утра, всё равно встаю вместе с Бессо и еду с ним куда угодно!
В Спарту, в больницу, в автосервис, в интернат, в мэрию…
Это позволяет не концентрироваться на себе. Потому что проблем много. И лучше утонуть в них, чем в истерике.
Он просто скала, уверенная в том, что всë будет благополучно. Настолько уверен, что я даже теряюсь. Как женщине мне передаётся его уверенность и паника отступает. Главное, чтобы он рядом всë время.
И я рада, что мы пролетели мимо миниаборта. Боюсь, с испугу бы решилась на него. А так… У нас есть шанс. Пусть и не слишком большой. Но есть. И ради него я держу себя в руках. Вернее позволяю Бессо держать меня в руках.
Арсен велел нам забыть всë, что говорили врачи несколько лет назад. И ждать того, что скажут сейчас.
Это обнадёживает.
— Господи… Что ж так долго?
Уже несколько дней ждём заключение врачей.
— Люди работают над нашими вопросами. Мы только дослали последние анализы. Брат обещал сегодня нам всë собрать в единую картину.
— Хорошо…
— Давай попробуем насладиться происходящим, Аиша. Ведь исхода всего два. И если он будет благоприятный, то назад мы уже не отмотаем, чтобы создать ребёнку здоровый эмоциональный фон, верно?
— Легко сказать!
— Нелегко. Но давай попробуем? Ребёнок маленький, мы взрослые. И должны о нём заботиться в этом смысле. Так что твою истерику я отменяю. Повестка — наслаждаться.
— Да…да… Я буду стараться!
— Что заказать сегодня на обед моей будущей жене?
— Роллы… — желудок урчит от голода и одновременно подташнивает. — Ии… Мне срочно нужна какая-нибудь гадкая самая вредная газировка. С тонной сахара. Прямо сейчас!
Хочу до того, что трясутся руки.
— Пепси?
— Да! Отлично!
Сроду этой дряни не пила. Бессо оставив меня в машине, ищет для меня гадости.
А ещё он настоял на свадьбе!
Видимо, чтобы окончательно загрузить меня внешними задачами.
Открываю блокнот, пробегаюсь взглядом по его записям.
Садится обратно в машину протягивая мне стакан пепси. Говорит по телефону.
Делаю несколько глотков, от удовольствия темнеет в глазах.
— Нет, брат, прости нас, грандиозной свадьбы не будет. Всё будет очень скромно, Тамир. Регистрация и ресторан. У нас тут практически военное положение, не до гуляний. Но твою семью я бы очень рад был видеть!
— Пятьдесят человек, Бессо! — шепчу ему в ужасе. — Пятьдесят! Это по-твоему — скромно??
— Если я скажу «громко», что будет свадьба, то счёт пойдёт сотнями, родная.
— Мы не можем себе такое позволить, у нас с бюджетом Спарты проблемы.
— Не можем. Поэтому — скромно. Ну а что такое — пятьдесят, с другой стороны? «Яшины» плюс Тархановы — это уже десять. Братья с жёнами — уже двадцать.
— Эти люди — кто? — обвожу в блокноте пометки Бессо.
— Пара сослуживцев с жёнами, пара спортивных друзей юности… Пара покровителей в городе. Это — близкий друг отца. И это друг отца… Нельзя не пригласить.
— А эти десять?
— А это твои…
— Мои?!
— Должен же я хоть на свадьбе с твоей семьёй познакомиться?
— Ой… От меня только тëтя и пара подруг.
— Как так?
— Отца давно нет. Маму не хочу. Как меня Кононов из дома забрал в спортивную школу, мы и не виделись. Из родни — только тëтя.
— Так нельзя… — качает строго головой. — Пригласи мать.
— Да она не поедет! У неë корова, куры, утки… Оставить не на кого! Она даже когда я в больнице лежала, не поехала.
— Поэтому не хочешь?
— И поэтому тоже.
— Нельзя обижаться на мать.
— А я не хочу её рядом! — опять несёт меня на эмоции. — Не потому что я обижаюсь, нет. А потому что это человек, который из собственного уничижения обесценивает во мне женственность и материнство. Как что-то… — взмахиваю руками, Бессо перехватывает стакан с пепси. — Как некий излишек! Барство! У нее была непростая жизнь. И это результат этой жизни. Но! Мне сейчас нужен ты, а не она с её проекциями!
— Всë. Я понял. Маму пригласи, поедет или нет — её дело. Но пригласи. Я не позволю ничего обесценивать. А из мужчин? Может дядя… Брат? Кто тебя мне отдаст-то?
— Я барышня самостоятельная, отдамся сама, — тяну его за воротник куртки, требуя поцелуй.
— Мм… — покусывает мои губы. — Какая же ты, вкусная, тёплая…
— Истеричка, плакса, скандалистка…
— Ты хорошо держишься.
— Оно внутри сейчас.
— Женьку забираем на выходные? — снова отвлекает меня он.
— Обязательно. Я ему костюм куплю на свадьбу.
В школе Рустам не появляется несколько дней. И в коридоре неожиданно шумно. Дети балуются и бегают.
— Ибрагим! — ловит за шкирку пацана лет пятнадцати Бессо. — Твой тренер сказал, что ты две тренировки пропустил.
— Заберите нас, Бессо Давидович, мы хотим у Вас тренироваться. У Евгения Петровича одни кнуты, никаких пряников. У ваших не так, они говорят.
