Дочь кивает, и я подношу ее к заинтересовавшим ее предметам.
– Так, только давай договоримся, что ничего руками ты не трогаешь и стекло не лапаешь. Видишь, какое чистое? Это дома ты постоянно следишь на стеклах, а тут хозяйка не мама, и тебе придется вытирать свои отпечатки самостоятельно. – Стараюсь, чтобы голос звучал строго, но приходится прилагать усилия, чтобы губы не расползлись от улыбки.
В голове ярко вспыхивает картина, как Настя самостоятельно вытирает все стеклянные дверцы и во сколько обойдется ущерб от такого наказания.
На верху голоса становятся громче. Кажется, я даже могу различить требовательные интонации Дениса.
Настя снова дергает меня, на этот раз за волосы, и показывает пальчиком на статуэтки. А я будто просыпаюсь и внимательно всматриваюсь на полочки.
– Ого, сколько тут всего. С разных точек мира прям. Видимо, родители твоего папы любят путешествовать.
Тут и золотой Будда с надписью на непонятном мне языке, и статуя свободы, и Биг- Бен – и на всех гравировки с надписями. И почему-то сомнений в том, что привезены они именно из тех мест, где стоят оригиналы, нет ни капельки.
Поднимаю глаза и замечаю несколько фото, на которых счастливая семейная пара. И я была права, они запечатлены в разных городах. Такие счастливые, и отец Дениса уверенно стоит на ногах. Кто бы мог представить, что все обернется вот так.
Недалеко от нас раздается писк, и вижу, как на стене разъезжаются металлические створки. В гостиную выкатывается коляска с Тимуром.
– Так, все в столовую. – По ступенькам сбегает Татьяна, пока я в немом изумлении таращусь на лифт. – Да, пришлось срочно переделывать дом, чтобы втиснуть лифт. Так проще транспортировать этого упертого осла.
– Таня.
– Что «Таня»?
– Думаю, Алисе вообще неинтересно слушать про наши стычки.
Отец Дениса кивает и заезжает в столовую.
– Пойдем. – Денис возникает как из ниоткуда и подталкивает меня, положив руку на спину.
Вздрагиваю от ощущения растекшихся мурашек от места прикосновения его пальцев.
Ставлю Настю на пол, и она неуверенными шажками идет за нами.
– Так вы уже сами можете ходить, молодая интересная? – с улыбкой замечает отец Дениса.
Хватаю за руку Дениса и торможу, не сводя глаз с дочери, которая уже почти подходит к Татьяне. Женщина присаживается, и дочь хватает ее за выбившуюся прядку волос.
– Насть, не хулиганить, – одергиваю дочь.
А Татьяна только усмехается:
– Ничего страшного, Алис, у бабушки много волос. Да, маленькая?
Настя с важным видом кивает и переводит на меня упрекающий взгляд, а я не сдерживаюсь и хмыкаю.
Денис вопросительно выгибает бровь, переводя взгляд на мою руку, которая все еще стискивает его предплечье. Наклоняюсь к нему, пока родители отвлеклись на Настю и понижаю голос до шепота:
– Как мне называть твоего папу?
Денис моргает:
– В каком смысле как? Тимур.
– А отчество?
– Зачем отчество? Если отец не сказал, значит, не против, что будет просто по имени.
– Ты уверен?
– Конечно, лисенок, не бери в голову даже. Это такие пустяки. – Денис стискивает мою талию и прижимает меня к себе. – Пойдем лучше ужинать. Голодный, капец! После этого самолета что ел, что нет.
Закатывает глаза, а я снова не могу сдержать усмешки. Мне так хорошо рядом с ним, и даже уже перестает пугать это все. Как будто так и должно быть.
– А вы где остановитесь? – Татьяна достает из духовки противень с ароматным блюдом, и я непроизвольно втягиваю воздух в легкие.
Во рту накапливается слюна, как будто и я не ела неделю.
– Денис вроде сказал, что у него есть квартира.
Татьяна скептично фыркает и качает головой:
– Холостяцкая берлога, в которой он только ночевал. Никаких условий для ребенка. Может, у нас?
И глаза такие умоляющие, что в горле ком образуется. И вот как я смогу решать без Дениса?
– Может, у Дениса поинтересоваться? Я сильно не обсуждала с ним планы.
– Да, ты права.
Женщина раскладывает по тарелкам порции, и я подхожу к ней, чтобы помочь.
– Сегодня без помощников. Так-то у нас обычно еще гувернантка, но сегодня уехала пораньше домой.
– Да ничего. Я не связывалась с помощниками, поэтому ни к чему оправдываться.
Стараюсь, чтобы голос не дрожал. Никуда мое волнение не делось, и от этого в голове постоянно крутится вопрос: если Денис все же решил остаться, то как мне себя вести с его родителями? Я уже привыкла жить отдельно и, как уживаться под одной крышей, не имею понятия.
– Да, пожалуй, стоит обговорить с Денисом, где вы остановитесь, – тихо бормочет Татьяна. – А Настюша спит с тобой?
– Она спит со мной в комнате, но в своей кроватке.
– Это хорошо, я как вспомню, как Денис со мной спал до двух лет, так вздрогну, – смеется. – Я всю ночь боялась повернуться и его придавить.
– Могу себе представить. – Тут же налетели воспоминания, как я сама так же боялась, – Настя спала со мной раза четыре, и эти ночи были бесконечными.
– Чего веселого? – Тимур сидит с Настей на коленях и прищуривается при виде нас. – Нас обсуждали, да?
Татьяна бросает быстрый взгляд на Дениса:
– Ну, в какой-то степени. Деничка, а вы где с Алисой решили остановиться?
– Ко мне поедем, – пожимает плечами Денис и смотрит на меня вопросительно.
Молчу. Откуда мне-то знать, куда мы с ним поедем?
– А если у нас остаться? Мы с отцом познакомимся с Настюшей, да и у нас тут воздух все же лучше, чем у тебя там, в центре. А, Тимур? Как ты думаешь?
– Конечно, оставайтесь, чего по квартирам сидеть? Удумал тоже. Девчонке гулять надо, а ее в коробку эту запрете.
Денис снова смотрит на меня, и я понимаю, что он ждет решения от меня. Ну или хотя бы мнения на этот счет.
– Я не против, только как быть с больницей?
– Машина есть, берите. – Татьяна усаживается напротив. – Тим, тебе пора принимать лекарства.
– Да к чему эти колеса глотать? Тань, ну они не помогают них…
– Па! – одергивает Денис и глазами показывает на сидящую у меня на руках Настю.
– Ой, прошу прощения.
Перевожу взгляд на дочку и фыркаю. Настя моргает через раз и клюет носом.
– Ну что, моя сладкая булочка, спать хочешь?
Настя кладет головку мне на плечо и прикрывает глазки.
– Ой, Алис, у нас тут на первом этаже есть комната, там раньше был кабинет Дениса, но сейчас сделали гостевую. Может, туда положишь малышку?
– Было бы неплохо. – Перехватываю дочь и встаю.
Денис тут же подскакивает, чтобы помочь.
– Я провожу, ма.
Идем по коридору, и он распахивает передо мной дверь. Тянется к выключателю, но тут же отдергивает руку.
– Видимо, все новые эмоции утомили.
Пытаюсь уложить дочь, чтобы она не проснулась. Обкладываю подушками.
– А можешь принести еще подушки, чтобы она не свалилась?
– Конечно. – Денис быстро покидает комнату.
А я присаживаюсь на край кроватки и слежу, чтобы дочка не проснулась.
– Вот держи. – Шепот Дениса заставляет вздрогнуть.
Убеждаюсь, что дочь никуда из гнездышка не денется, разгибаюсь, и тут же меня притягивают к горячей груди. Делаю глубокий вдох, впитывая такой родной запах.
– Мне кажется, все прошло замечательно. Хотя не уверен, что сейчас ничего не выкинет отец. Все же у него есть болезненные моменты.
– Это нормально. Он вполне себе отлично держится, как мне кажется.
Откидываюсь на плечо Дениса и прикрываю глаза.
– Устала? – Горячие губы пробегаются по виску, а я жмурюсь от удовольствия.
– Совсем немного, но лазанью я обязана доесть. Она просто божественна.
Денис хмыкает и разворачивает меня к себе лицом:
– Ага, коронное мамино блюдо. Я его обожаю.
– Я помню.
Ночник на тумбочке слабо освещает лицо Дэна, но мне удается различить, как загораются его глаза.
– Лисенок. – Его шепот проникает под кожу и заставляет изнывать все нутро. – Я тебя люблю безумно.
Зарывается пальцами в волосы и впивается в губы. Не могу сдержаться от удовлетворенного выдоха. Улетаю от одного его прикосновения.
