не могу. — Марина идет к машине и со злостью захлопывает дверцу.
Я и сам не могу. План был вынудить его подписать контракт без скидок, а получается, что мы просто остались ни с чем. Я не понимаю, теперь игнор больше не работает или на русских это в принципе не работает?
Я сажусь в машину, завожу мотор и слышу тихие всхлипы. Поворачиваюсь к Марине, но она отвернулась, зато ее руки дрожат, а плечи дергаются.
— Эй, ну ты чего? — пытаюсь разрядить обстановку.
— Чего я? Чего? — Она разворачивается ко мне так быстро и неожиданно, что я аж отшатываюсь назад. — Ты представляешь, что сделал, придурок? Все, кто работал над проектом, остались без денег. Без девяноста пяти процентов, потому что ты не уступил пять! — она рычит на меня, как собака на провинившегося кошака.
— Да я планировал…
Как раз в этот момент ее телефон начинает звонить. Она замирает и тянется к трубке, чтобы ответить, удивленно тянет: “О-о-о” — и отвечает.
— Да, Борис Юрьевич, да, конечно.
Она протягивает трубку мне и произносит одними губами: “Тебя”.
— Слушаю.
— Глеб Давидович, я тут подумал, ну что вы будете продавать, проект же уже готов, заберу я его, тем более у меня сроки не позволяют делать новый, — он говорит виновато. — Если у вас сегодня уже нет времени, я могу подъехать к вам в офис завтра и всё подписать.
— Да, сегодня мы заняты, — Марина с силой толкает меня в бок, — хотя подождите, вот Марина Павловна говорит, что у нас есть полчаса. Успеем?
— Конечно, только подписи поставить ведь, — следует ответ по ту сторону телефона.
— Ждите, мы не успели отъехать.
Я отключаюсь и с триумфом смотрю на Марину.
— Вытирай сопли с лица, пошли контракт подписывать.
Глава 28
Марина
В офис я возвращаюсь с каменным лицом и бурей в душе. Такого урагана чувств я не испытывала уже давно: чтобы нервы были на пределе, а сердце трепетало как бешеное. У меня перед глазами пронеслись все недоспанные ночи и “внеурочные часы с сотрудниками”, когда мы сидели над проектом. И когда Глеб сказал, что мы найдем другого клиента, а мы были уже в машине, я думала, что просто не выдержу.
— Марина? — Оля встречает меня у порога и удивленно всматривается в мое лицо. — Как дела? Подписали?
Я быстро киваю и прошу:
— Дайте мне прийти в себя, я все расскажу, но мы подписали.
Оля, видимо, понимает мое состояние, потому что кивает и отпускает мою руку, которую до этого схватила, чтобы удержать и не дать удрать в кабинет.
Едва дверь в кабинет за мной закрывается, как я сажусь на диван у стены и пытаюсь прийти в себя. Мы были на волосок от того, чтобы остаться без гонораров на определенное время, вряд ли этот стрессовый момент когда-нибудь сотрется из моей памяти. И я не понимаю, как Глеб мог позволить себе что-то подобное, даже несмотря на то, что отец поставил его во главе компании. Разве не нужно было с ним посоветоваться, поговорить?
Поступки Глеба мне откровенно непонятны, и часто они противоречат здравому смыслу. И пускай Борис Юрьевич согласился забрать проект и заплатить, Глеб рисковал деньгами для всех, кто делал эту работу.
После всей той гаммы чувств, что я испытала, стараюсь прийти в себя и не нервничать, унять сердцебиение и поговорить с сотрудниками, сказав, что к вечеру им будет выплачен процент за работу. Удается мне это только через полчаса, да и то только потому, что Оля отрывает меня от размышлений стуком в дверь.
— Мариш, расскажешь, что случилось? — Она обеспокоенно смотрит на меня и ничего не понимает.
Киваю и пропускаю ее внутрь, закрывая дверь.
— На тебе лица нет, бледная такая, — причитает Оля. — Расскажи, что произошло? Вы же контракт заключили, почему ты как выжатый лимон?
— Потому что мы все едва не остались без денег.
— Ох… — выдает подруга.
— Он придурок, понимаешь? — машу рукой в сторону двери. — Решил эксперименты поставить, и мы уже в машине сидели, когда заказчик позвонил и согласился, а если бы не позвонил?
— Я ничего не понимаю, — произносит Оля. — Нормально можешь объяснить?
— Глеб. Он сказал Борису Юрьевичу, что мы продадим проект другому, и ушел, представляешь?
— Ничего себе! — с восхищением произносит Оля. — На понт его взял?
— Ты меня не слышишь? — разочарованно спрашиваю, расстроенная тем, что подруга, кажется, наоборот, довольна таким раскладом событий.
— Слышу.
— Мы без денег могли остаться, потому что он скидку давать не захотел.
— Но не остались же! Глеб всё просчитал, Марина! И мы получим деньги в полном объеме, — оживленно произносит подруга. — Я так рада.
Понимаю, что моего невеселого настроения подруга точно не разделит. Она довольна, все удалось, а я и сама не знаю, почему меня до сих пор не отпустило. Наверное, потому, что я руководитель и не могу себе позволить работать в компании, где все непонятно и призрачно. На самом деле это все отговорки, я просто понимаю, что не могу, не выдерживаю с ним рядом. Это единственная причина, по которой я уже приняла решение уволиться и перейти работать в другую компанию. Вакансии я посмотрела, назначила несколько собеседований и подумываю, как бы написать заявление. А еще как сказать об этом маме и Давиду, вернее, как это объяснить, потому что говорить о Глебе и обнажать душу я не хочу.
Наш разговор прерывает стук в дверь. На пороге появляется Глеб. Удивленно окидывает взглядом кабинет, натыкается на Олю и даже здоровается.
— Здравствуйте, — щебечет подруга. — Я уже убегаю!
Предательница!
Оля действительно уходит,
