мощную руку. — Со мной пойдешь. Не сбежишь от меня, мышка.
— А как же твоя рыжая подружка? — ехидно интересуюсь.
— А ты что, ревнуешь? — бархатисто стелет змей.
— Я? Вот еще, — усмехаюсь. — Смотреть на то, как ты ее лапал, будет неприятно любому адекватному человеку.
— Кстати, по поводу адекватности. Ты задолжала мне видео.
— Мне жаль тебя расстраивать, но ты его не получишь. Но можешь не переживать, в ту ночь я кончила трижды.
— Не провоцируй меня, мышка. У меня острые зубы и я не кусаюсь, а сжираю целиком.
И почему я в этом ни капельки не сомневаюсь?
Мы заходим в клуб. Рядом со змеем идти гораздо проще, люди сами расступаются перед ним, образуя коридор. Поэтому забрать пальто не составляет труда. И уже через пару минут мы выходим на улицу и садимся в большой черный «Кадиллак». Соломон следует за мной на заднее сидение и словно ленивый хищник царственно разбрасывает громадное тело, что заставляет меня немного напрячься.
— Отвези меня домой, я устала. И прошу, верни хотя бы телефон.
Я растекаюсь лужицей на мягком сидении, и от былого напряжения не остается и следа. Вот что значит комфорт. Соломон мне не отвечает, лишь отдает приказ водителю, и мы трогаемся.
— Почему ты не разрешил мне выпить? — Я снова хмурю недовольную мордашку.
— Я смотрю, ты все равно поступила по-своему. Мышка, поверь, Саид подсыпал бы тебе такой наркотик, что ты бы оседлала его прямо там. А потом тебя, скорее всего, просто пустили бы по кругу. Например, как твою подругу.
Последние слова меня оглушают, словно по виску прилетел удар кувалдой.
— Ч-что ты сказал? — Я подскакиваю с места. — Разверни машину, я должна забрать ее!
— Успокойся! Твоя шлюховатая подруга и без наркоты напрыгалась на Глебе и Саиде. Не переживай, я дал им указание отвезти ее домой.
— Ты очень щедр! — цежу я сквозь зубы и скрещиваю на руки груди.
Я, конечно, в курсе нимфомании Марины, но то, что сказал Соломон, приводит меня в бешенство. И я даже не понимаю, на кого больше злюсь.
Неожиданно мою талию обхватывают властные руки, и стремительным рывком змей усаживает меня к себе на колени. Жесткая ладонь жадно забирается под платье и сминает обнаженную ягодицу. Мое тело тут же каменеет. Каждая мышца напрягается, словно меня затягивают тугим металлическим корсетом. Тело отторгает любое его прикосновение. По крайней мере, я так думаю. Губы от выпитого алкоголя сушит, и я пробегаюсь по ним языком. Но расслабиться в тисках бандита я даже под воздействием алкоголя не могу. Подрагивающими руками робко упираюсь ему в грудь, а тело наливается свинцом. Даже под напором Соломона скованные ноги не позволяют мне полностью сесть на него, сохраняя мизерное расстояние с самой опасной точкой соприкосновения.
— Я слышал, у тебя сегодня день рождения.
Его грубые пальцы вырисовывают незамысловатые узоры на обнаженной коже, задевая ажурную резинку чулок.
— Я бы предпочла сидеть на своем месте. — От его прикосновений нейтралитет держать становится сложнее.
— А я бы предпочел поздравить тебя.
Он накручивает резинку стрингов на кулак и резким движением срывает их.
— Нет! Не смей меня трогать!
Я до боли впиваюсь ногтями ему в плечи, а он только ухмыляется над этой жалкой попыткой. Но я настырно продолжаю сопротивляться.
— Послушай, будешь меня раздражать, выебу силой. — Судя по резкому тону, ему все это не нравится.
— А сейчас это как называется? — цежу ему в лицо.
— А сейчас это называется «сучка набивает себе цену»!
— Нет, ты ошибаешься! — шиплю я как кобра перед броском. — То, что произошло в ту ночь, поверь мне, всего лишь действие таблеток! В нормальном состоянии я никогда бы это не сделала и уж точно не получила бы от этого удовольствия!
С его губ срывается звериный рык, а руки через секунду оказываются обвиты вокруг моей тонкой шеи.
— Ты реально бесстрашная или просто настолько тупая? — Он прижимает мое лицо так близко, что когда скалится, я чувствую его зубы на своей коже. — Думаешь, я вечно буду терпеть твой острый язык? — Он раздраженно скидывает меня с себя, и я ударяюсь затылком о дверь. — На колени! — словно раскат грома, его голос обволакивает пространство между нами.
Я лихорадочно моргаю расширенными от шока глазами и не двигаюсь с места. Жестко дернув за волосы, он ставит меня перед собой на колени. Машина достаточно просторная для его диктаторских замашек. Я проглатываю болезненный стон. Не доставлю ему такого удовольствия.
— Пора показать тебе, как я обращаюсь с теми, кто пренебрегает моим хорошим отношением.
Он начинает расстегивать ремень. Мои широко открытые, испуганные глаза едва не лезут на лоб. Алкоголь моментально испаряется из крови. С ужасом ко мне приходит осознание того, что он собирается сделать.
— Нет… прошу…
— Поздно молить о пощаде, открывай рот.
Соломон выпускает на свободу свой агрегат, уже в полной боевой готовности. Я автоматически прикрываю лицо руками, и из моих глаз начинают литься слезы. Нет. Это все бред. Не правда. Мне все это снится. И тут моего виска касается холодный предмет, заставляя меня вздрогнуть и открыть глаза.
— Не разводи мне тут сырость, открой рот и получи наказание за свой острый язык, — чужим голосом диктует он правила своей очередной игры.
Я брезгливо смотрю на то, что мужчина хочет засунуть в мой рот. Да он просто порвет мою глотку! Однако пистолет, приложенный к виску, говорит о том, что мне придется это сделать. Я зажмуриваю глаза и до крови закусываю губу. Чувство стыда поглощает меня, перерастая в злость и отвращение. Но в следующее мгновение раздается хлопок, и машину начинает кидать из стороны в сторону.
— Блядь! — свирепо ревет Соломон. — Ляг на пол и не высовывайся! Ляг, сука, на пол!
Я быстро падаю на пол. Сначала он хотел отыметь меня в рот, теперь стрельба… я с ума сойду. Если выживу, обязательно напишу мемуары!
Соломон ловко перебирается на переднее сидение и, открыв дверь, выбрасывает безжизненное тело водителя. Садится за руль и ловко
