себе прикоснуться.
– Я больше не могу, – со стоном выдаю вслух свое желание, которое невозможно скрыть. И не буду я этого делать, мысленно решая для себя именно сегодня быть откровенной.
Не верю я, что Рома способен кому-то об этом рассказать или выставить мои чувства с желаниями на всеобщее обозрение. Он и четыре года назад промолчал о нашей единственной совместной ночи, а теперь…
– Не так быстро, я еще не наигрался, – в его голосе слышатся нотки превосходства, и я открываю глаза, правда, из-за непонятной дымки вижу мужской силуэт с трудом. Все клетки моего тела жаждут заполучить Валевского в свой плен, и я никак не могу сконцентрировать внимание на лице парня.
– Коварный! – на выдохе произношу, чувствуя, как уже обе руки моего спутника нежно и очень бережно двигаются по моему телу вверх-вниз, аккуратно давя на важные точки, вызывая уже бурю стонов из груди.
– Нетерпеливая какая! – тихо смеется мой спутник и дотрагивается губами до моего живота, начиная прокладывать жаркую дорожку из поцелуев вниз. А я в ответ хватаю его руками за голову, прижимая сильнее к себе.
Я сейчас точно сойду с ума, если он не прекратит меня терзать и не перестанет рисовать узоры языком на моем теле. И так вся горю, неужели он не понимает, что пора переходить к более активным и решительным действиям?
– Надеюсь, контрацептивы у тебя с собой? – всплывает у меня в подсознании, и я выдаю это вслух, с трудом понимая, что Рома замирает на месте.
Точнее, я больше не чувствую его губ на своем теле, и даже дыхание не дотрагивается до кожи – он точно меня сейчас сведет с ума! Открываю глаза в тот момент, когда парень снова усаживается на колени, глядя мне в лицо.
– К чему ты это сейчас спросила? – он произносит слова с какой-то опаской, не отводя своего пристального взгляда.
– К тому, что мы взрослые люди, и это, по-моему, нормальный вопрос, – спокойно отвечаю, до конца не понимая его внезапного ступора.
– Если я сейчас скажу, что контрацептивы с собой, то ты решишь, что я специально их приволок, в надежде…
– Рома, не тупи, а! – перебиваю его пламенную речь, наконец-то осознавая, чем вызван столь резкий тон парня. – Я не собираюсь ничего думать на этот счет.
«И останавливать тебя тоже не собираюсь, даже если ты их специально притащил с собой!» – заканчивает мой внутренний голос вместо меня.
Надо же, какой заботливый. А то я сама не могу ответить, что думаю по этому поводу.
– А если нет? – Валевский наклоняется ко мне, практически укладываясь сверху, произнося каждое слово по-отдельности, едва касаясь губами моих губ. И по-своему расценивает мое молчание, заканчивая: – Не доверяешь?
– Доверяю, – закрываю глаза и произношу на выдохе, снова заводясь лишь от близости его тела. Он и раньше был красивым, следил за собой, регулярно посещая спортзалы, но сейчас…
– Открой глаза, – шепчет Рома прямо в губы. – И еще раз это повтори, глядя на меня.
Как маленький ребенок, честное слово – открой, скажи, повтори. Вроде это женщины должны верить словам, а не мужчины, но сопротивляться сейчас нет сил – открываю глаза и произношу полушепотом, делая между словами небольшие паузы:
– Я. Тебе. Доверяю.
И снова его губы накрывают мои, а жадные руки начинают ласкать моё тело, заставляя раствориться в нем окончательно. У меня только одно желание – не отпускать парня. Хотя бы сегодня ночью. Мне так важно, чтобы он был рядом именно сейчас, а все остальное просто не имеет никакого значения.
Остатки одежды Валевского летят в сторону, раздается звук разрываемой фольги, а я лишь улыбаюсь, лежа на спине с закрытыми глазами – все-таки заботится о моем комфорте и безопасности, а то мало ли, как у нас снесет крышу.
И ее сносит – да так, что, наверное, охранники на первом этаже слышат звуки нашей страсти. Мои протяжные стоны, рычание Ромы, когда он жадно берет мое тело, крики от наслаждения – все это происходит так медленно, и в то же время слишком быстро, чтобы запомнить каждое мгновение в отдельности.
Все страхи улетучиваются, проблемы отходят на десятый план, а в голове лишь противный внутренний голос, который именно сейчас вселяет оптимизм на будущее:
«Он твой, Карина»!
POV Роман
Сегодня впервые в жизни я не хочу просыпаться. Не потому, что выходной и не надо ехать в офис, а из-за сновидений, которые всплывают в моей памяти, словно фрагменты кинофильма. Тело Карины извивается в моих руках, её протяжные стоны вырываются из груди, а я рычу в ответ «Ты моя». Надо же, какой сладкий сон – лучше бы это утро никогда не наступало.
Чёрт, как же не хочется возвращаться в реальность, кто бы только знал!
Медленно открываю глаза, потягиваюсь и прогоняю остатки сна – яркое солнце играет лучами на паркете, утро уже в полном разгаре, а я впервые за несколько месяцев пребываю в прекрасном настроении. Надо же, давно со мной такого не происходило!
Сажусь ровно на кровати, постепенно приходя в себя, и понимаю – комната не та. Точнее, та, то есть моя, но в родительском доме, а не в собственной квартире. И как я тут оказался? Вроде вчера не пил, чтобы с похмелья мозг атрофировался, однако воспоминания резко бьют в голову, рисуя ночные картины одну за другой – звонок от охранников, скорость сто пятьдесят километров в час, испуганная Карина в одежде, заляпанной кровью, а потом…
Поворачиваю голову в сторону – пусто. Вот же, засранка, опять сбежала! Зато смятые простыни явно говорят о том, что тело девушки, которую я давно хочу, извивалось от моих ласк точно не во сне. И её крики со стонами были явью, и мое рычание мне тоже не приснилось.
– Офигеть! – произношу в пустоту комнаты, падая на спину и закрывая глаза. А на лице блуждает ленивая улыбка от воспоминаний о сегодняшней ночи. Хорошо, что спал без джинсов, иначе сейчас бы точно стало тесно.
Резко открываю глаза, вскакиваю и несусь в ванную, так как только сейчас до меня доходит в полной мере осознание того, что Карины рядом нет. Надо срочно ее найти – не дай Бог, что-то с ней случилось, пока я дрых, как сурок!
Водные процедуры, наспех натянутый спортивный костюм и быстрый бег по лестнице на первый этаж, где уже вовсю работает бригада установщиков (или как они там правильно называются) во главе с темноволосой красавицей.
– Сцену ровнее ставьте! – слышу, как командует Карина, а я на секунду замираю возле последней ступеньки, издалека
