напасть, но когда обернулся, то ошарашенно выдохнул.
– А я уже думал, что никогда тебя не найду, – с улыбкой произнёс Давид и занял место рядом со мной. – Повтори-ка, – приказал он бармену.
Было сложно поверить в происходящее. Наживка сама прыгнула в сети, при чём в довольно расслабленной позе. Давид казался невозмутимым, даже весёлым, будто мы по-прежнему являлись крепкими товарищами.
– Рад видеть тебя, Матвей, – признался парень, угостив ледяной выпивкой.
– Солидарен, брат, – стукаясь, ответил я. – Я сейчас сойду с ума от восторга.
Мы перевернули стаканы, а после обменялись ядовитыми ухмылками.
– Ничего не хочешь мне рассказать, Янковский? – чёрная бровь изогнулась. – Будем последовательны. Сначала ты вламываешься в нашу беседу, обвиняешь во всех смертных грехах, кидаешься, как неотёсанный мавр, а после вовсе пропадаешь с горизонта. Следом исчезает дух Лебедева, последние деньки которого недурно сопоставить с душевной паранойей. Что происходит с вами, парни? Почему мы с Назаром не входим в ваш «танцевальный кружок»?
Я был готов поперхнуться, но сдержался.
– Поверь, Давид, я для каждого из вас найду билетик.
Вспомнив, что сейчас крылось в моём рюкзаке, я мысленно повторил план действий, что прорабатывал десяток раз. Но для начала – доказательный разговор.
– То есть, объяснений ждать не придётся? – хмыкнул он. – Ты не разговоришься, пока я не выкуплю тебе весь бар, верно?
– Верно.
– Считай, что первое сделано. Теперь твой ход.
– Мой ход будет чуточку позже, а пока… Будь лапочкой, просто заткнись.
Мы синхронно повернулись к танцполу, наблюдая за мелькающими огнями. В центре клуба сновали полуобнажённые девушки, в попытке завлечь таких, как мы. Богатых и по особой нужде щедрых падальщиков.
Ох, барышни, порой наши намерения далеки от благотворительных…
– Александра сильно переживает, – с толикой беспокойства отозвался Давид. – Мой отец поддерживает её, но едва ли послужит действенной таблеткой.
– Передай ей…– я запнулся, поняв, что прошу невозможное. – Совсем скоро всё образумится. Оставь лживую заботу.
– Как скажешь. И, полагаю, остальные новости тебя тоже не интересуют? Например, как поживает наш белоснежный птенчик?
Я напрягся, крепче обхватив стакан пальцами.
– Вижу, что просто сгораешь от любопытства, – хохотнул Давид. – Видимо, ты крупно насолил Снежане, ибо я не могу найти объяснения её союзу с Назаром.
– Что? – резко обернулся я. Внутренности сплелись в тугой клубок.
– Да, так и есть. Теперь они везде шатаются вместе, как два счастливых неразлучника. Противно до дрожи. По сему у меня возникает вопрос – что такого ты натворил, если глубокая любовь детства вдруг потерпела крах? Мне казалось, что её скальпелем от тебя не отделить.
Очередная новость отозвалась новым разрывом на нервной системе. Хотелось крушить всё вокруг и кричать о всеобщем двуличии, но я оставался на месте. Молча и покорно, выжидая благоприятный момент, чтобы выпусти пар; чтобы отомстить.
– Или ты хочешь поговорить о другой девушке? – предположил он. – Надежда подаёт надежды и чувствует себя удивительно хорошо. Наняла адвокатов и даже поимела наглость спрашивать с нас деньги. Я будто снова побывал в цирке.
– Значит, она всё-таки решила воевать? – удивился я. – Похвально.
– Но тебе ли не знать, что делу заочно быть зажжённым? У неё нет никаких шансов. Все доказательства хранятся в отцовском сейфе.
– Так они есть?
– Конечно. Вокруг было сотни людей. И за хорошенькое вознаграждение они поделились ими. Нам не о чем переживать. Но почему тебя это интересует?
Мне с трудом удавалось отделить злость от благоразумия. Мозги кипели, а вместе с ними ускользало всякое понимание.
Мне нужны это доказательства, чтобы принять однозначное решение.
– Эй, брат, да что с тобой такое? – кулак Давида воткнулся в моё плечо. – С каких пор ты так скрытен, Матвей? Очевидно, что тебя пожирают душевные термиты. Так будь разумен и выскажись мне. У нас никогда не было секретов. Разве я хоть раз дал усомниться в себе? Откройся, и тебе станет легче.
Мне станет легче, когда я выведу вас на чистую воду.
– Да, ты прав, – лихорадочно закивал я. – Я обязательно тебе всё расскажу, но лишь когда мы останемся наедине. Не хочу, чтобы нас подслушали.
Нащупав под тканью рюкзака верёвку, я обратился к Давиду.
– Что скажешь, если мы поедим к тебе?
Коттеджный посёлок «Эдем»
Наши дни
Я очнулся от холодного потока воды, коей меня окатил Павел Андреевич с полового ведра. Запах химических средств вызвал тошноту. Глаза резало.
Казалось, я проспал несколько минут и теперь чувствовал себя крайне паршиво. Одежда вымокла, а под сиденьем образовалась огромная лужа.
Оторвав лицо от слова, я посмотрел на грозного мужчину. Он направил на меня чёрное дуло, поджав губы. Его катастрофически трясло.
– Что случилось с Давидом Сотниковым?! Почему мы до сих пор не можем его найти?! Отвечай, подонок! У меня больше нет времени с тобой возиться!
Пройдя мимо бунтующего, я плечом задел его ствол.
– Ты пьян, Паша. Тебе нужно поспать. Как и мне.
Он заревел, а я посмеялся в графин с холодным морсом.
– Ты хоть понимаешь, с чем играешь, парень? Я был снисходителен и вежлив, терпел из последних сил, но больше не намерен сдерживаться! Либо ты говоришь по фактам, либо я свистну шакалам, которые мокрого места от тебя не оставят!
– Но ты тогда ты не узнаешь правду, – ответил я, беспечно пожав плечами.
Павел обхватил голову ладонью и табельным одновременно. Свалился на диван и жалобно застонал. Но его муки уступали моим.
К тому же, я уже знал об истинном предназначении псевдо-офицера. Мне хватило несколько часов, чтобы обо всём догадаться. Он думал, что надурит меня, но теперь сам стал частью незамысловатой игры. Обманщик. Теперь мы в одной шлюпке.
Как Авдей, Давид, Назар и… Надя
– Ты ничего мне не скажешь, верно? – устало выдохнул Павел. – Будешь выедать мой мозг, пока я не превращусь в такого же безумца.
– Совсем нет, – губы дрогнули в улыбке. – Тебе следует быть терпеливее. Я ведь предупреждал, что не раскрою карты, пока не перескажу всю историю. Поверь, финал станет для тебя настоящей неожиданностью…
На доли секунды мой взгляд задержался на нескольких царапинах на запястье, оставленных разгневанной девушкой несколькими днями ранее.
– … как и для меня, Павел Андреевич.
Мрачный дух Давида
