Костей исчезли из кухни колдовать над моей практической.
Уж я была уверена в том, что двое парней, учащихся на факультете компьютерных технологий справятся с практической по информатике на раз-два.
― Сань, ты чего такая загруженная? ― спросила я, заметив, как она глядя в кружку, и о чем-то задумавшись, медленно мешала чай.
― А? Я? Не, ниче. Просто бошка разболелась. У меня всегда так после вина.
― Может, спросить у Гарика таблетку?
― Уже выпила. Скоро отпустит, ― вяло улыбнулась Саша и отодвинула от себя кружку. ― Слушай, Тась… Я хотела…
― Тася, иди сюда! ― из гостиной послышался голос Гарика. ― Расшифруй свой почерк. Ни черта не понятно.
Я побежала в комнату. Любила писать быстро и с сокращениями, поэтому, нисколько не удивительно, что ребята не поняли, что я накатала под диктовку Трояна.
Наконец парни распечатали и упаковали в файлик мою практическую. Мои лифчик с блузкой высохли, я переоделась, вернула Косте футболку, и мы отправились по домам.
Сначала Костя завез меня, потом поехал отвозить Саню. Хотя раньше всегда было наоборот ― Кос не упускал возможность побыть как можно дольше в моем обществе. Но, видимо, в нем так крепко засела обида, что сегодня он решил избавиться от меня как можно скорее.
В гостиной горел свет, слышались разговоры Кати и папы.
― Всем привет! Я дома! ― крикнула я и быстренько проскочила к лестнице.
Не хотелось, чтобы папа унюхал, что от меня пахло спиртным.
Но, кажется, никто даже не обратил внимания на мой приход.
Поднявшись на второй этаж, я услышала всхлипывания и остановилась.
― Я и не говорю, что это конец света, Саш. Просто так хотелось поскорее сделать ЭКО.
― Кать, вот давай мы сначала узнаем причину плохих анализов, а потом уже будем решать, как быть дальше, ладно? Когда тебе к врачу? Завтра? Я поеду с тобой и сам лично переговорю с ним.
По коридору, не замечая меня, прошел Руслан. В полумраке он казался призраком, разгуливающим в одних трусах. В его комнату открылась дверь, коридор разрезала полоска света, послышалась музыка и дверь закрылась.
Я глубоко вздохнула и несколько раз сжала и разжала кулаки.
«Я должна сделать это. Пусть он проклянет меня всеми возможными проклятьями, какие только существуют, но, по крайней мере, будет знать, что Лика искала встречи с ним».
Я подошла к двери Руслана и набрала полные легкие воздуха.
Чего-чего, а смелости во мне как честности в депутатах. Почти нет совсем.
Переминаясь с ноги на ногу, я несколько минут вчера простояла у двери в комнату Руслана, но так и не решилась в нее постучать. Совершать ошибки ― пара пустяков, но как исправлять их ― кишка тонка. Пока решалась стучать или нет, прогнала в голове несколько вариантов того, что произойдет дальше. Первое: Руслан выругается на меня, не отфильтровывая слова и станет от злости крушить свою комнату. Второе: прыгнет за руль и помчится к Лике, чтобы как можно скорее все ей объяснить.
Ничего из этого я бы не пожелала ему. Одному богу известно, что он может натворить в таком состоянии. Запросто попадет в аварию или нарвется на ДПСников и лишится прав. Ведь они точно заставят пройти освидетельствование на алкотестере и он покажет в его крови алкоголь.
А потом мне пришла идея, и я, тщательно прокручивая ее в голове на цыпочках пошла в свою комнату. Если то что я задумала сработает, то я избавлю себя от разговора с Русланом и заглажу свою вину перед ним и его любимой Ликой.
Как бы не корежило сердце это слово.
* * *
За завтраком было мрачно, как на поминках. Руслан (на удивление решивший посидеть с нами за одним столом) исподлобья кидал на меня виноватые взгляды. Папа был явно сосредоточен на своих мыслях, ― его выдавали брови, которые то взмывали вверх, то хмурились, словно в этот момент в его голове проходили нешуточные дебаты. Катя выглядела не ахти: под припухшими глазами наклеены патчи, взгляд словно отрешенный, лицо бледное, как бумага. Она возила по тарелке лист салата и бесконечно вздыхала.
― Так, товарищи, пора работать! ― выпрямившись, бодро сказал папа и обтер рот салфеткой. ― Кать, я жду тебя машине, ― выходя из-за стола добавил он и направился к выходу.
― Пап, а меня подбросишь?
Этим вопросом я задержала его на пороге кухни. Папа, нахмурившись, обернулся.
― А Руслан что, в универ не поедет?
Я пожала плечами и, сделав глоток кофе, вышла из-за стола.
― Тась, перестань. Нам же в одно место, ― развел руками Руслан.
Я взглянула на него и тут же отвела взгляд. Его глаза, обычно добрые и спокойные теперь излучали тревогу и стыд. В его взгляде словно застыла фраза: «прости меня».
«О господи, боже… вернуться бы во вчерашний день и прожить его заново. Не идти на звуки музыки в его комнату и не открывать дверь Лике…»
Папа переводил взгляд с меня на Руслана и обратно. А Катя, казалось, даже не слышала нас. Витая в своих мыслях, она по третьему кругу обтирала стол тряпкой.
В универ я все же поехала с папой. Я знала, что если окажусь с Русей наедине, то он сто процентов заведет разговор о вчерашнем поцелуе и начнет извиняться, а я сгорая со стыда, признаюсь ему, что вчера любовь всей его жизни желала с ним встретиться. Но я сделала все, чтобы эта встреча не состоялась. И даже больше: я разбила ей сердце.
В памяти всплыло ее побелевшее лицо, большие голубые глаза, наполненные слезами и то, как она спускалась с крыльца держась за перилла так крепко, словно впервые встала на ноги и боялась упасть.
Именно так выглядят люди с разбитым сердцем. Именно так выглядят люди, в одночасье потерявшие надежду. Именно так выглядят те, для кого перестал существовать мир.
Я надеялась, что по дороге с ней ничего не случилось и она добралась до дома в полном порядке.
― С Русланом поругалась? ― спросил папа, взглянув на меня в зеркало.
― Так, ерунда, ― отмахнулась я и про себя добавила:
«Всего-то чуть не переспала с ним вчера».
― А что с теми, кто на тебя напал? Есть новости? ― вклинилась в разговор Катя.
― Нет там никаких новостей, ― ответил за меня папа. ― Я вчера вечером снова звонил Косте. Похоже, не найдут их уже… ― вздохнул
