практике с такими диагнозами остаются бесплодными.
Об этом я тоже долго вел беседы с самим собой. Но в какой-то момент внутри что-то щелкнуло. Я понял, что мне нужна она. Нам нужна Алина. Я не хочу ее потерять, поэтому и разговоры вести на эту тему тоже не хочу. Я понимал, что общих детей у нас не будет. Хотя мысленно я этого хотел бы. Но у нас есть Адель. И лучше Алины к ней никто никогда не относился. Алина искренняя, смогла полюбить чужого ребенка. Но чужого ли?
- Она бы вообще могла не работать! Но это будет уже не моя дочь. А после этого Марата… Тьфу на него. Я думала, она совсем с мужчинами завяжет, посвятив себя карьере, - продолжала свой монолог Анна.
- Марата? - уточнил я, припоминая, что так звали ее бывшего мужа.
Его досье я тоже попросил собрать. Ознакомился. Информации было мало, он тщательно скрывал свою жизнь. Но было ясно одно: сейчас он снова женат. У него есть ребенок. Ни в каких левых связях он не был замечен. Но меня интересовало не это. Я хотел знать, почему он развелся с Алиной. В их заявлении было банально написано ‘не сошлись характерами’. Но это стандартная фраза. Правды узнать не удалось. Мне вообще было не понятно, как можно променять Алину на кого-то? Она же идеальна во всем. Возможно, причина в ее диагнозе, но точного ответа у меня не было.
- Да козла этого. Не любил он ее, а она любила. Вот и все, - выплюнула Анна, - больше никого к себе не подпускала.
Мое сердце в буквальном смысле начало болеть. Колоть. Мне было неприятно это слышать. Не приятно осознавать, что она уже любила кого-то. Я отложил альбом с фотографиями и откинулся на спинку дивана. Прикрыл глаза и стал делать глубокий вдох, глубокий выдох. Отчего мне так плохо? У всех есть прошлое. Я вообще никогда не парился, кто там был до меня и что было раньше. Но ее слова меня задели. Сильно.
- Ох, не должна была я этого говорить,- поздно спохватилась Анна, - ты побледнел.
Она сбегала на кухню и протянула мне стакан воды. Я усмехнулся. Сейчас хотелось бы чего-то покрепче. Я покачал отрицательно головой.
- Адель родила другая женщина. Ее зовут Светлана. Я присутствовал на родах, - начал я.
- Ох! Да может… их поменяли у роддоме? Я думала такое в книжках только бывает! - воскликнула Анна.
Я скептически посмотрел на нее, но внутри что-то пекло.
- А вы не знаете, была ли беременна ваша дочь? - произнес я ровным голосом, но внутри уже был пожар.
Мне стало жарко, душно и не хватало кислорода. Неужели причина в этом?!
- Я… - Анна замялась.
Алина неслышно подошла и встала напротив нас.
- Что случилось? На тебе лица нет! - подсела ко мне Алина и приложила холодную ладошку ко лбу.
А я смотрел на нее и чувствовал, что начинаю злиться. Потому что я не знаю, что произошло, но Алина попала ко мне неслучайно. Даже от ее заботы мне сейчас становилось тошно. Обманывала меня столько времени? Кровь закипала, но сидел, не двигался. Вдох. Выдох.
Только не лги!
- Аделина - твоя родная дочь? - задал я вопрос прямо, наблюдая, как теперь бледнеет лицо Алины.
Она отводит взгляд, замечая альбом с детскими фотографиями. Наверное, понимает, в чем причина моего вопроса. А я внимательно слежу за ее реакцией, как коршун, выслеживающей свою добычу. Считываю каждое малейшее изменение в не лице. И мне не нравится, что я вижу.
Алина
Мое сердце ухнуло куда-то вниз, не желая тут оставаться и чувствовать. Вот он. Момент истины. Тайное рано или поздно становится явным. И я ощущаю, что в моем случае - поздно.
Могу соврать сейчас. Выпроводить маму, с которой у меня непростые отношения. А потом уже объясняться с Максимом. Но боюсь, очередным враньем сделаю себе только хуже.
- Алина? - сверлит взглядом меня Максим.
- Да, - выдыхаю я и прямо смотрю на Максима.
Сама не знаю, что ищу в его потемневшем взгляде. Понимание? Презрение? Удивление?
- Уверена?
Я молча иду к сейфу, скрытому за картиной в зале, быстро набираю код и беру конверт, лежащий сверху кипы бумаг. Почему я додумалась спрятать документы, но не фотоальбомы? Это уже риторический вопрос.
Протягиваю его Максу. Он берет его, внимательно читает, откуда он.
- ДНК-тест. Но конверт закрыт… - медленно проговаривает Макс.
- Я сделала тест, но смотреть не стала. К тому моменту я уже полюбила Адель, понимала, что тест ничего не изменит.
Макс крутил в руках конверт. Но разворачивать не спешил.
- Давно ты знаешь? - спросил Макс.
Я кивнула, не в силах отвечать. Замечаю, как мама внимательно смотрит на нас. А мой взгляд, кажется, полон отчаяния.
Господи, мама! Как же ты не вовремя… Почему нельзя было подержать язык за зубами минут двадцать?
Моя мама - это находка для шпиона. Она расскажет всё и даже больше, что знает любому, кто спросит. Раньше я обижалась на нее за это, а со временем привыкла. Она как открытая книга. Никаких тайн и секретов.
В свое время она даже всем рассказала про измены отца. Нет, она горевала, ей было больно. Но… при этом рассказывала любому, кто интересовался причиной ее плохого настроения. Будучи маленькой я не понимала, зачем она это делает. А все было просто - она ловила сочувствующие и жалостливые взгляды, слова, объятия. Моя мама подпитывалась этими эмоциями. Таких людей в своей жизни я больше не встречала (может, сознательно избегала). Ей нравится, когда ее жалеют. И я приняла ее такой, как она есть. После смерти отца, она отправилась в кругосветное путешествие, затем уехала в Индию, искать смысл жизни, потом был йога-тур и Бог знает, что ещё. Я ее за последние два года видела три раза. Меня это вполне устраивало. А сейчас… пусть сама не желая мне зла, она мне очень подгадила. Хотя… я сама виновата.
Отгоняю лишние мысли о маме. Не сейчас. Перевожу взгляд на Макса. На его лице нет никаких эмоций. Чувствую, что за этой внешней спокойной оболочкой, внутри у Максима извергается вулкан.
- Я хотела с тобой поговорить ещё вчера, но…
- А за месяцы, что провела рядом
