ли она опустится до такого — ведь взрослая, умная женщина, не кипящий гормонами и чувствами подросток.
И всё же стадия принятия не могла не наступить — спустя несколько дней после звонка Вероники я всё-таки свыклась с мыслью о том, что моя личная жизнь стала достоянием общественности. Раз уж ничего не изменить, то нет смысла и переживать. Правда одно оставалось неизменным — я предпочитала не соваться в офис или на кафедру к Градову, чтобы не давать нового повода для сплетен.
Однако, была в этом мире ещё одна вещь, которая, если не пугала, то внушала опасения — мамин день рождения. Так уж повелось, что на сей праздник всегда съезжались наши немногочисленные родственники. Как и во многих семьях, одной из главенствующих тем для разговора постоянно становилось моё замужество и будущие дети. Каждый год я слушала, терпела, отвечала, скрипя зубами, одно и то же — нет, не планирую. И это «нет, не планирую» зачастую касалось всех вопросов.
Мама обидится, если в этом году я не приду или уйду пораньше, так и не «посидев с родственниками», а потому я с ужасом ожидала наступления выходных. Забавно: будучи опытным и прожжёным юристом я не могла унять любопытствующую ватагу родственников.
Ни один из моих кавалеров, кроме, естественно, Давыдова, не удостаивался чести составить мне компанию и помаяться от неудобных допросов. В этот раз ничего не изменилось — Градова я бы не показала даже под страхом смертной казни. Нет уж. Как-нибудь переживут, мучаясь в неведении.
И всё же Градову о семейном мероприятии сказать пришлось — в этот же вечер он звал в театр и к себе, с дальнейшим продолжением банкета.
— Я могу составить тебе компанию, — вдруг предложил он, лишив меня дара речи. Услышать от него нечто подобное я ожидала меньше всего.
— Только этого мне не хватало, — округлила глаза, быстро придя в себя. — Мы с тобой не в таких отношениях, чтобы знакомиться с родственниками.
— Стесняешься меня? — он усмехнулся и уставился на меня, практически не моргая.
— Не прибедняйся, — сморщилась я от такой напускной провокации. — Тебе не кажется, что ты перегибаешь палку? Сколько мы вместе? Пару-тройку недель, месяц?
— Я всего лишь предложил избавить тебя от неудобных вопросов, — хмыкнул. — Никто тебе и слова не скажет, если ты будешь вместе со мной.
— Ты слишком плохо знаешь мою семью, — покачала головой. — Ты всё только испортишь.
— Вот как, — бесцветно выдал Градов.
— Я могу приехать к тебе после, — мне не понравился его тон и я поспешила несколько сгладить ситуацию.
— Не стоит. Развлекайся.
Он вышел из офиса, оставив меня одну. Мне показалось или кое-кто действительно обиделся? Что-то новенькое… и совершенно не похожее на обычное поведение самоуверенного адвоката.
— Ма, сиди, я принесу, — поспешила ретироваться на кухню, прежде чем подвыпившие и навеселе тёти накинутся с новой порцией советов, как найти себе ухажёра.
В такие моменты я вновь чувствовала себя беспомощной девочкой, словно в моём мозге что-то вырубалось и я переставала быть самой собой. Ситуация пренеприятнейшая. Я искренне надеялась, что родственники не станут засиживаться.
— Надоели? — папа зашёл за мной и выгрузил на стол грязную посуду.
— Угу, — кивнула, открывая духовку. Из её нутра вырвался тёплый воздух с ароматом жареной курочки с картошкой. — Каждый год одно и то же.
— Держись, дочь, — папа легонько похлопал меня по плечу. После некрасивой истории с его уходом и стремительным возвращением его репутация в семейном кругу подшатнулась. И вроде как никто вида не подавал, но даже я чувствовала напряжение во взглядах.
Сейчас, по прошествии лет, я не осуждала отца — как никак, сама пошла по кривой дорожке и свернула с неё только благодаря предательству папы. Кто знает, что было бы, не случись оно тогда — может я бы так и продолжила влюблённой собачонкой стелиться за Градовым, довольствуясь обидной ролью любовницы.
— Давай помогу, — папа перехватил у меня блюдо с горячим. — Бери тарелки.
Когда мы вернулись в комнату, шла оживлённая беседа. Расставляя тарелки на столе, я вполуха прислушивалась: к счастью, на этот раз ничего, что касалось бы меня. Мама сидела во главе стола — красивая, цветущая, словно помолодевшая. Остановившись возле неё, нагнулась, чтобы шепнуть ей на ухо:
— Я ещё минут пятнадцать посижу и домой поеду.
— Может останешься?
— Я ещё заеду на днях.
Сев на своё место, налила в бокал сок и цедила его долго-долго, оставаясь в беседе лишь слушателем. Тренькнул телефон, лежащий на столе экраном вниз. Перевернула.
«Напиши адрес и время, я тебя заберу» — Градов удивительно быстро справился со своей обидой.
«С чего это ты передумал?» — быстро набрала текст в ответ.
«Ты на празднике, расслабься, выпей с мамой вина».
Забота Градова оказывалась весьма своеобразной, но её проявления говорили о многом. По крайней мере он вроде искренне старался стать лучшей версией себя, и я не могла это не оценить.
«Щорса семь, я освобожусь через полчаса»
«Понял. Выезжаю»
Губы сами собой расплылись в улыбке, что не осталось незамеченным.
— Ухажёр пишет? — тёть Люба первой обратила внимание остальных на мою загадочную физиономию. — А чего нам его не показываешь?
— Ухажёр-ухажёр, тёть Люб, — отмахнулась от родственницы я.
Градов приехал минута в минуту. Чмокнув родителей в щёки, засобиралась на выход.
— Спасибо за подарок, Кристюш, — мама обняла меня. — Мы с папой очень тебя любим.
— А я вас.
Чёрный седан Градова занял парковочное место сразу напротив подъезда. Прежде чем я дошла до него, Евгений вышел навстречу с огромным букетом.
— Для твой мамы, — сразу же пресёк все вопросы.
— Хочешь-таки познакомиться, — хмыкнула я.
— Ни в коем случае не настаиваю, — он улыбнулся в своей привычной язвительной манере.
— Я сама подарю, — твёрдо сказала я.
— Как хочешь, я не возражаю.
Покачала головой и, перехватив у него букет, снова скрылась в подъезде. Мама немало удивилась, когда я вернулась, а, увидев букет, ахнула.
— Какая красота! Передай спасибо Егору!
— Это не от Егора, ма, — хмыкнула я, прекрасно понимая, что за этим последует.
Мама округлила глаза и тут же прищурилась: меня будут ждать вопросы.
— Всё, мамуль, я убежала.
Евгений ждал, прислонившись к машине. На всякий случай щёлкнула пультом, проверяя сигнализацию на своём «Мерседесе», и только тогда подошла к Градову. Он сразу же потянулся за поцелуем, обняв меня за талию.
— Что это на тебя нашло? — поинтересовалась я.
— А ты как думаешь?
— Даже боюсь представить.
Прежде чем сесть на пассажирское, подняла голову, вглядываясь в родительские окна на пятом этаже. Как
