- Да ладно, будто ты меня в белье не видел, - отшучиваюсь я, тем не менее заливаясь жгучим румянцем. - Я сейчас.
Когда, переодевшись, возвращаюсь на кухню, Тим уже заканчивает нарезать салат.
- Кажется, вода — это все же не моя стихия, - проговариваю я, чтобы разрядить обстановку, и Тим улыбается мне в ответ.
- Кстати, звонила Наташа, просила принести тебе свои извинения за то, что произошло.
- А самой слабо извиниться? - фыркаю я.
- Ей и так неплохо досталось в деканате.
- То-то ее сегодня на парах не было, - хмыкнула я, залив-таки воду в многострадальную кастрюлю и поставив ее на огонь. - Дай нож.
Начинаю нарезать картофель. Тим закончил с салатом и теперь просто наблюдает за моими действиями, подперев подбородок кулаком.
- Эль, я хочу съехать, - вдруг произносит он, и я шиплю от боли. Тим тут же подскакивает и бережно прикасается к пораненной руке.
- Что же ты так неосторожно? - сокрушается он, слизывая кровь с порезанного мною пальца. От этого простого действия у меня сердце заходится. Что же ты творишь, братишка? Наверное, мои мысли отражаются на лице, так как Тим смущенно отпускает мою руку. - Прости, как-то на автомате вышло. Сейчас принесу перекись.
- Не надо, все в порядке, - выдыхаю, стирая каплю крови с его нижней губы. - Ты съезжаешь? Почему?
Мой голос дрожит, хоть я и пытаюсь сохранять самообладание, но я солгу, если скажу, что мне безразлична эта новость. За это время я слишком привыкла к нему, и если честно, не представляю без него этих стен. На душе вдруг становится ужасно тоскливо… Вижу, как Тим теряется от этого простого вопроса, но быстро приходит в себя.
- Не до конца же дней сидеть на шее у родителей, верно? У меня есть немного денег, чтобы снять жилье на первое время. И меня вроде как берут на работу в кафе недалеко от института. Как раз буду успевать с учебы к вечерней смене.
- Я не хочу, чтобы ты уезжал, - невольно вырывается у меня, и Тим замирает.
- Элиза… Всё течет, всё меняется, и нам нужно устраивать свои жизни, ты ведь не думала, что мы будем до старости жить с родителями, - улыбается он, а у меня душа рвется на части. Но умом я понимаю, что Тим прав. Мы уже взрослые, нам пора двигаться дальше… Только вот моему сердцу, кажется, совершенно плевать на доводы разума. Я всхлипываю, из последних сил пытаясь сдержать подступившие слёзы.
- Ну что ты, моя глупенькая Эль, - шепчет он, стирая их с моих щек, а я… а я начинаю безудержно рыдать. - Эль…
Тим притягивает меня к себе и, крепко прижав к груди, целует в макушку.
- Не уезжай, прошу…, - отчаянно шепчу, цепляясь за его футболку, словно могу удержать. Не хочу, не хочу отпускать…
- Элиза, я ведь не в другую страну улетаю. Мы будем видеться на учебе, я буду навещать вас с родителями. Ну же, не плачь, ты чего?
И правда, что это со мной? Как будто навсегда прощаюсь.
- Прости, тяжелый день. Нервы совсем ни к черту, - я высвобождаюсь из его объятий, почувствовав себя очень глупо. - Ты уже нашел квартиру?
- Нет, только сегодня начал.
- Хорошо, - облегченно выдыхаю. Значит у нас есть еще немного времени. «Времени для чего?» - насмехается надо мной мой внутренний голос, но я уже давно мастерски научилась справляться с этим гаденышем. Времени для того, чтобы привыкнуть к изменениям в привычном укладе жизни, конечно же! И на кого же я теперь буду ворчать по утрам? Кто будет доводить меня до белого каления? Впрочем, не важно, это решение Тима, и я должна его уважать. Может, вдохновлюсь его примером и тоже съеду от родителей. Что-то подсказывает мне, что совсем скоро и меня здесь не будет ничего держать…
Глава 36
Раскрываю свой шкаф и замираю. Да уж, и подкинул мне Паша задачку. Наверное он совсем забыл, что в пять часов у меня отработка, иначе бы не назначил консультацию на шесть. Я ведь даже потом домой съездить и переодеться не успею для похода в ресторан. Пожалуй, надену блузку и джинсы, а юбку возьму с собой. Переоденусь в туалете, хорошо, что ткань юбки не сильно мнется, да и сама юбка в обтяжку. Или лучше поеду на пол часика пораньше. Возьму ключ у Анны Платоновны, быстренько помою, смотаюсь до дома и переоденусь. Точно! На том и порешила.
Весело напевая под нос, выскочила на улицу. Даже не верится, сегодня состоится наше первое с Пашей самое настоящее свидание. Может быть, он все же предложит мне официально стать его девушкой. Не зря ведь он пригласил меня в ресторан. Однако, вопреки моим ожиданиям, я не испытала восторга от этой мысли. Все мои чувства казались какими-то притупленными. Может потому, что я все еще была огорчена тем, что Тим съезжает… Не может ведь человек радоваться, когда ему в это время от чего-то грустно. Определенно все дело в этом.
Зябко поежившись, поплотнее запахнула полы пальто. Что-то погода сегодня совсем не жалует. Над городом нависли тяжелые серые тучи, грозя обрушиться на несчастных прохожих первым снегом. Но я успела добраться до института прежде, чем это произошло.
- Здравствуйте, Анна Платоновна, - улыбаюсь старушке. За эти две недели мы успели с ней подружиться. Она оказалась очень милой, приветливой женщиной.
- Здравствуй, дочка, - улыбнулась она в ответ. - Тебя можно поздравить с последним днём отработки?
- О, да. Думала не доживу до этого дня. Но с другой стороны рада, что хоть немного помогла вам.
- Очень помогла, дочка! Что-то сегодня рановато ты.
- Немного. Просто есть дела. Можно попросить у вас ключ от кабинета Павла Андреевича? Помою пока пара не кончилась, а потом возьмусь за аудиторию.
- А он разве еще не в институте?
- Не знаю, забыла посмотреть его расписание.
- Ну ладно, бери. Если меня не будет, когда закончишь, оставишь где обычно.
В институте стояла тишина, нарушаемая лишь голосами особо громких преподавателей, которых было слышно даже через закрытую дверь. Хорошо, что я сегодня отстрелялась уже до обеда. Марья Григорьевна заболела и у нас отменили две последних пары предпринимательского права. Тихонько, чтобы не нарушать тишину, я пробралась к кабинету Паши и уж было вставила в замочную скважину ключ, как услышала из-за двери звонкий девичий смех, а за ним голос, от которого застыла как громом пораженная.
- Я правда тебе нравлюсь?
- А ты не веришь? - донесся следом до моих несчастных ушей голос Паши. - Вот скажи мне, как такое чудо как ты может не нравиться? Ты необыкновенная, Ксения. Как нежный, хрупкий цветок. Хочется обнять тебя и никогда не выпускать из рук…
Господи, за что мне это? Перед глазами потемнело так, что мне пришлось прислониться к стене. Не знаю зачем я сделала это… подошла к двери, которая оказалась вовсе и незаперта, тихонько приоткрыла ее дрожащей рукой, уставившись убитым взглядом на талию Паши, которую обвивали стройные женские ноги в знакомых красных ботильонах. Ксюша…
Лечу вниз по лестнице, пропуская ступени, до конца не веря, что такое могло произойти со мной. А я как дура верила его словам. Любимая я! Ага, как же! Ну хоть не врал, что единственная! Господи, как же Тим был прав, а я ему не верила. Но отчего-то обман Паши ранил меня не так сильно, как предательство Ксюши. Я считала ее чуть ли не своей сестрой, доверяла самые сокровенные мысли, а она так просто переступила через нашу дружбу. Как же это мучительно больно… Я вырываюсь на улицу, застывая на крыльце. Руки дрожат, глаза застилают слёзы, и я не знаю куда мне податься. Только не домой, не хочу никого видеть. Бесцельно брожу по улицам, пока на город не спускаются сумерки. Мой телефон трезвонит уже битый час.
- Да идите вы к черту, Павел Андреевич!
Отключаю телефон, зло забрасывая на дно сумки. На глаза снова наворачиваются слёзы. Судя по взглядам прохожих, я сейчас выгляжу как адский кошмар, но мне абсолютно плевать…
- Господи, что мне делать дальше со своей жизнью? Просто дай хоть какой-то знак! - тихо шепчу я дрожащими губами, и мой взгляд тут же падает на переливающуюся цветными огнями вывеску алкомаркета. Ну, раз сам бог велел…
