Оглядываясь назад, Маша думала, есть ли в этом ее вина? В том, что она недосмотрела, не удержала, допустила?
Да какого хрена, спрашивается?!
Она что, сторожить должна была каждого?
Взрослые люди, каждый сам делал свой выбор. И сам будет отвечать.
В ушах стоял голос мужа, она прямо-таки видела выражение его лица и слышала интонацию.
«Ну ты и ссука, Маша!»
Да. Такая, какая есть, - хотелось сказать ей. И он прекрасно знал, какая она.
Женщина шумно вздохнула, провела ладонью по волосам, а потом вернулась к своему рабочему столу и вызвала Валерию. Пора делами заниматься, и так полдня ушло впустую.
***
У Наташи день прошел в нервных раздумьях.
Тут поневоле задумаешься. Ведь если ты во всем зависишь от мужчины, нужно очень пристально следить за сменой его настроения и делать то, что ему нравится. Создавать своему мужчине комфортные условия и ненавязчиво помогать, советовать. Потому что женщине иногда лучше видно. Мужчины часто бывают слепо привержены привычкам и незрелы эмоционально. Стать незаменимой.
И она делала все это. Ее отношения с отцом жениха...
Да простит ее господь, но между двадцатичетырехлетним оболтусом, болтающимся без дела (хоть и состоятельным), и взрослым, сильным, состоявшимся мужчиной, она выбрала лучшее. И ей вовсе не было стыдно. Там уже давно брак держался на одной только привычке. Ей не было жаль. Надо быть сильным, а лузеров наказывает сама жизнь.
Их отношения с Павлом Тороповым стремительно развивались и достигли точки невозврата. Она все сделала для этого, она к этому шла. Но с того момента, как они открыто заявили о своих отношениях, все как-то... Неожиданно застопорилось.
Павел стал раздражительным. А эти его постоянные отлучки? И главное — дело не сдвигалось с мертвой точки. А ведь ее предупреждали, что такое возможно...
Время шло, а ситуация ей все меньше нравилась.
Все дело было в этой женщине, бывшей жене Павла. Жесткая, независимая, холодная стерва. Наташа вынуждена была признать, недооценила ее. Вернее, недооценила степень ее влияния на Павла.
То, что он переведет на нее бизнес, воспринималось как-то отвлеченно. Все эти разговоры в постели между сексом. Казалось бы, зачем ей забивать себе голову, если он будет полностью ее обеспечивать? В конце концов, работать, решать проблемы - должен делать мужчина.
Тогда казалось правильно. А теперь, когда все стало пробуксовывать, поневоле задумаешься, а правильно ли она поступила, не поспешила ли? Стали закрадываться мыслишки, что Павел может «соскочить» и вернуться к жене.
Положение шаткое, ей нужна финансовая независимость.
Однако, когда утром она завела об этом разговор, Павел не так отреагировал, как ей было нужно. Наташа много думала обо всем и уже прикидывала, как бы начать по своим каналам действовать, но это далеко и долго.
И вот ближе к вечеру, уже после четырех Павел позвонил, и неожиданно сам завел разговор об этом.
Сначала она не совсем поняла. Потому что начал Павел слишком резко.
- Помнишь, о чем говорили утром?!
- А? - Наташа непроизвольно вздрогнула и постаралась прикрыть крышку ноутбука, как будто Павел мог видеть, что она там делала.
Первое, что полезло в голову - собственная фраза: «А ты уверен, что она тебя не обманывает?». Черт... Она говорила о Милке, а Павел терпеть не может, когда его драгоценную дочурку задевают. Черт.
Но она постаралась как можно непринужденнее улыбнуться, хотя улыбку он не видел:
- Ой... мне так стыдно, я, кажется, забыла.
- Ничего страшного, маленькая, - он усмехнулся, ей показалось зло.
Как-то это все напрягало. И тут Павел сказал:
- Насчет минимального пакета акций. Мне нужно, чтобы ты могла присутствовать на общем собрании акционеров.
Она просто опешила сначала. А потом простонала:
- Паша... я обожаю тебя!
Мужчина хмыкнул.
- Ночью покажешь, как обожаешь. А сейчас скинь в облачное хранилище все свои данные. И копию в адрес, который я сейчас пришлю.
И отключился, а следом пришло сообщение. Наташа некоторое время так и сидела, потом у на лице стала расцветать победная улыбка. Она быстро набрала сообщение:
«Пошли дела».
А потом кинулась отсылать сканы.
***
Сделав это, Павел наконец ощутил, что дело сдвинулось с мертвой точки. Правда, у этого ощущения был поганый привкус. Все отравила Маша. Сейчас, вспоминая, как на нее пялился Малахов, Павел снова испытал укол ревности.
Какого хрена, спрашивается?!
Какого?! Маша...
Что за странное это было чувство. И твердая уверенность, что это она во всем виновата. Что не уступила, что недодала. Несоответствие, ощущение неправильности.
Потом он осознал, что все время подспудно царапало его изнутри.
Он же сам подсуетился, чтобы ни одна сделка с ценными бумагами по фирме не прошла. А ему нужен необходимый минимум, и сделку провести через регистрацию. Чччерт.
Придется звонить и временно давать отбой. Но это завтра, не любил он вот метаться, мартышкин труд устраивать. Просто Павел знал, что это будет неприятно Маше. И это было хорошо. Радовало.
Потом, ближе к концу рабочего дня, опять стало накатывать дурацкое чувство, что он недоговорил с ней. Она вильнула хвостом и смылась, а ему нужно было увидеться и расставить все точки над «и». А ближе к вечеру эта потребность увидеться с женой становилась все навязчивее. Но у него пока что было, чем заняться.
***
Минут за десять до окончания рабочего дня к Марии зашел Иевлев. Зашел и с порога на нее оценивающе уставился. А она невольно смутилась, но виду не подала, а усмехнулась:
- Что, так плохо выгляжу?
- Нет, - он качнул головой. - Выглядишь отлично.
Маша только махнула рукой, какое там отлично. Как будто она себя в зеркале не видела. Лицо осунувшееся, в углах глаз морщинки, носогубные складки обозначились четче. Но да, ей кое-что удалось, и это сейчас наполняло ее гордостью.
- Рассказывай, - сказал он, усаживаясь за стол.
Маше повела бровями, сцепила руки в замок и кивнула, смежив веки:
- Главная сделка прошла успешно.
