разочаровано буркнула стоящая рядом Юля.
— Камаз бы его, конечно, раздавил, — задумчиво протянула Оля.
— Ну, ты нашла кого с кем сравнивать — Камаз с консервной банкой. Дырявой…
— Девочки! — не выдержала я. — Хватит. Мужчины вернулись с перекура, нам скоро выходить.
— Иди пока за ширмой готовься. Мы свои роли и так помним. Только заходи, на всякий случай, пригнувшись. Не хотелось бы, чтобы раньше начала танца тебя увидели. И роковуху включи, чтобы у них там яйца у всех от твоего взгляда поджались.
Легко сказать.
Чем ближе я находилась к Вите, тем большее волнение испытывала.
Фух! Нужно собраться и показать ему, что он потеряет, когда женится на другой. Уверена, после моего танца на другую он даже не посмотрит.
В вип-комнату я вошла через дверь, которая выводила через узкий тихий коридорчик на небольшую сцену, и сразу нырнула за ширму. Собравшись в комочек, притаилась и, морально себя подготавливая к тому, что так старательно репетировала, начала ждать, когда заиграет музыка и на сцену выйдут еще и девочки.
— Ну, твоя очкастая даёт! — услышала я гадкий голос человека, которого с этого момента буду считать своим врагом. — Не думал, что она реально стрипух закажет. По ней не скажешь, что она в курсе их существования.
— Это всё херня, пацаны, — сказал еще чей-то голос. — Но как ты, Витёк, смог её так обработать, чтобы она оплатила твой мальчишник — это я не понимаю. Это, блять, уметь надо.
Фу! Враг номер два.
— Хорош, парни, — так, Витя! Заткни их всех, мой хороший! — Это вам смешно, а мне раньше её ещё и трахать приходилось. Это сейчас она готова последние трусы с себя снять, думая, что я вернусь к ней. Даже на встречу по поводу предложения в платье припёрлась. Думала, я ей предложение делать собрался. Дура, блин, — хохотнул Витя с циничной издёвкой, пока я, зажимая рот ладонью, тихо плакала за ширмой утопая в собственной горечи. В зал с первыми нотами нашей песни так же незаметно, как и я минутой ранее, вошли Оля и Юля, которые увидев меня в слезах, растерялись, не зная, что им делать дальше. А Витя тем временем продолжал вколачивать гвозди в гроб с моим самоуважением. — Сейчас со мной тоже, конечно, та еще дура, и даже тупее Марины, но Элку хотя бы трахать классно. А Маринка ляжет на спину, глаза закроет и ждёт, когда я её обработаю. Хорошо, что хоть кончала всегда быстро.
— Я симулировала. Чтобы тебя не обижать, — сказала я твёрдо, выглянув из-за ширмы.
Глядя в глаза Вити, увидела, как он растерялся и стушевался под мои взглядом.
Я могла бы его оправдать тем, что он пьян и не ведает, что говорит, но он был трезвым. И, судя по выражению его лица, всё, что он только что сказал, было действительно тем, что он чувствовал и испытывал каждый раз, когда находился со мной наедине.
— Марина, — начал он что-то говорить, ради чего встал с дивана и шагнул в мою сторону, вытянув руку. — Красавица моя…
— Больше не поверю! — сорвался мой голос на крик. — Никогда.
Смахнув тыльной стороной ладони слёзы со щеки, я развернулась на месте и, едва не сбив ошалевших девчонок с ног, вышла вон из вип-комнаты, пронеслась по залу, взяла своё пальто и, почти не различая перед собой дороги, пошла как можно дальше от грязи, в которую меня только что окунули лицом.
Зашёл в комнату малого, надеясь, на то, что он разделит со мной заказанную пиццу, но Тёмка уже вырубился, даже не сняв со своих ног ноутбук с какой-то статьёй к предстоящему докладу по обществознанию.
Решив, что сегодня его тревожить не стану, да и завтра не в школу, ибо выходной, аккуратно забрал у него ноутбук и отложил его на стол. Укрыл сына одеялом, поправил подушку и потрепал спящего малого по плечу.
С пиццей и бутылкой пива устроился на диване перед телевизором, не надеясь увидеть там что-то интересное. Скорее желание занять чем-то глаза, пока занят рот. Открыл пиво, взял кусок пиццы и приготовился нормально пожрать. Телефон, лежащий рядом со мной на диване, оповестил о звонке протяжной вибрацией. Перевернув его мизинцем с куском пиццы в руке, увидел, что звонила мне Юлька.
Ну, и нахрена? Я прекрасно помню о том, что у Маруси сегодня приворожительные пляски перед бывшим. Нахрена мне звонить? Сообщить о результате? И так понятно, что у него встал. Там даже у мертвого приподнимется, чтобы одним глазком посмотреть.
— Руки заняты, — бросил я несколько нервно в сторону телефона, где звонящая Юлька ждала, похоже, до последнего гудка, и только потом мобильник заглох. Но через несколько секунд зазвонил вновь. — Чтоб вас…
Закинул надкусанный кусок пиццы обратно в коробку, отёр руку салфеткой и, сделав глоток пива, ответил на звонок.
— Неужели, блять! — матерный выдох мне в ухо. — Убивать будут, хрен дозвонишься.
— Поэтому звони, когда убьют.
— Типичный мент, — цокнула Юлька. — Марина куда-то ушла. Раздетая.
— В смысле? — в груди что-то дёрнулось, по рукам пробежал холодок. Плохой знак. Очень плохой.
— Этот говнюк, Витюша ее. Оказался тем еще мудаком и столько всего наговорил своим друзьям, таким же мудакам. И о том, как трахал ее, и о том, какая она никакая… Короче, он не знал, но Марина была рядом и всё слышала. Сейчас она ушла из клуба, и мы ее не можем найти. Телефон, сумку и приличные вещи она оставила здесь. Поможешь найти её? Не отказывай, Камаз. Девчонка в декабре на улице в босоножках, в чулках и почти без юбки. Мало ли что. Тем более это Маруся. Сам понимаешь…
— Мать вашу! — пиво поставил на столик, туда же швырнул коробку с пиццей и резко встал, пройдя в прихожую. — Адрес клуба. И в чем она была?
Получив нужные данные, на всякий случай отправил их своим пацанам. И пускай маньяка в городе сейчас не было, зная Марусю, она легко может найти нового.
Перед выходом оставил Тёмке записку на тот случай, если не вернусь к утру, о том, что меня срочно вызвали на работу. Он знает, что так иногда случается, поэтому поймёт.
Первым делом приехал к клубу, в окрестностях которого не нашёл никого, кто хоть сколько-нибудь походил бы по описаниям на ту Марусю, которая ушла из клуба, практически в чем мать родила.
Покружил по району, посмотрел по остановкам и на всякий случай набрал Юльку, которая, словно в отместку, ответила только на второй мой
