- Ну я же не оставлю нашу девочку вместе с вами! – отвечает она на немой вопрос.
- Как вам будет угодно. – разводит руками Давид Григорьевич и мягко опускается в кресло.
С минуту он рассматривает меня с легкой улыбкой, затем достает из внутреннего кармана пиджака свернутые в бумаги:
- У меня к тебе, птичка, долгий и интересный разговор, - начинает мой свекр.
Спустя примерно час, когда я уже стою у окна, задумчиво кручу документы на квартиру, и выписку с моего счета, Елизавета Ивановна выдает:
- А хотите чаю, Давид Григорьевич?
- С удовольствием, Елизавета Ивановна.
- Я вас догоню, - бросаю я им в след и снова опускаюсь на диван.
Собираю влажные бумажные салфетки. Елизавета Ивановна так почувствовалась от всего нашего разговора, что пару раз пустила слезу.
А сколько раз она возмущенно вскрикивала, про то, что я жила все эти годы с подлецом!
Ну, а когда вскрылась правда, что Глеб приемный сын Давида, тут даже я не выдержала и взялась за платок. Столько горечи было в словах моего свекра.
Надо ли говорить, что появление документов на жилье привело меня в шок! А когда я увидела цифры на счете в банке, я вообще, кажется, потеряла дар речи.
Я кладу документы на маленький стеклянный столик рядом с диваном. Да уж… Сказать, что за один месяц моя жизнь поменялась на сто восемьдесят градусов – это нечего не сказать.
- Марина! Птичка! Мы ждем тебя.
Я задумчиво бреду на кухню, обдумывая все свои мысли.
- Держи, я налила тебе зеленый, как ты любишь. Или тебе сварить шоколад? – хлопочет Лешина мама.
- Да, ты подумай в серьез, о том, чтобы открыть собственную школу. – продолжает свою мысль Давид Григорьевич, - С арендой я тебе помогу, учителей ты подберешь.
- Ну в ближайший год, Мариночке точно будет не до того.
- Что так? – удивляется свекр, - неужели Алексей будет против, чтобы ты начала свое дело?
- Конечно, нет! - Елизавета Ивановна садиться рядом и обнимает меня за плечи, - но малыша надо же на ножки хоть поставить! А там можно и за школу браться.
- Погодите, - ставит чашку Давид Григорьевич, - какого малыша?
Глава 48. Марина
Давид Григорьевич опускает чашку на стол и смотрит на меня.
- Ой! – круглые испуганные глаза Елизаветы Ивановны замирают на моем лице.
- А вам разве Глеб нечего не сказал? - удивляюсь я, - Или Изольда Марковна?
- Нет, - медленно тянет свекр, – не сказали. Я же поругался с ними у больницы в тот день. Ну, когда ты в себя пришла. И съехал в другую гостиницу. К телефону неделю вот не подхожу. Разбираюсь с документацией по заводу… Подождите-ка…
Он смотрит то на меня, то на маму Лёши.
- Вы хотите сказать, что ты и Алексей…
- Нет, - сразу перебиваю я и качаю головой, - я и Глеб. Я жду ребенка от Глеба.
В кухне воцаряется тишина.
- Ох! – рука Давида Григорьевича летит к вороту рубашки.
- Что? – резво подскакивает Елизавета Ивановна, - душно?
Мама Лёши быстро снимет тарелку с пирожками с подноса, и начинает махать им, как огромным веером, кружа вокруг Давида Григорьевича. Я вскакиваю за телефоном.
- Вы что это удумали, а? - покрикивает она нервно,- у вас внук скоро будет, а вы тут решили сердечный приступ устроить! Это же не дело! Марина, врача вызывай!
- Все хорошо! – с расстановкой говорит будущий дедушка, - Спасибо. Не надо врача. Водички бы.
Мы наперебой протягиваем два стакана с водой.
Давид Григорьевич с благодарным кивком залпом выпивает воду. Его губы медленно расплываются в улыбке.
- Это что же получается, что раз Глеб мой приёмный сын, то я стану приемным дедом? Как-то так?
- Почему сразу приемным? - с легкой подколкой отвечает бабушка Васи, видя, как лицо Давида Григорьевича снова обретает розовый цвет, – настоящим дедом, родным! Да, Мариш?
- Конечно родным дедом! – улыбаюсь я.
Теплая ладонь свёкра накрывает мою руку:
- Ну, птичка! Ну обрадовала!
- Может еще чайку, а? - ладонь Елизаветы Ивановны опускается на плечо будущего дедушки, и он с радостью соглашается.
Они заводят разговор о балете, цветах и детстве Алексея. Потом о собаках, путешествиях и юности моего свёкра.
Мне остается просто молча сидеть и наблюдать за ними. Кажется, мое участие в их разговоре уже и не требуется.
В какой-то момент в двери кухни осторожно заглядывает Людмила, но тихо скрывается, от моего маха рукой. Не сейчас! Я бы и сама ушла, но боюсь разрушить идиллию, возникшую здесь. Давно не видела Елизавету Ивановну такой воодушевлённой.
- Ах! - восклицает бабушка Васи, взглянув на часы, - Ваську скоро из школы забирать. Пока такси вызову, пока обед ему разогрею, пора мне…
- Зачем такси, Елизавета Ивановна! Я еду в город, позвольте вас подвести.
- Уговорили, - с легким румянцем отвечает Елизавета Ивановна.
Я тепло прощаюсь с моим свекром в коридоре, целую в щечку Лёшину маму, и когда за ними закрывается входная дверь, ловлю на себе удивленно-лукавый взгляд Людмилы, выглянувшей из гостевой комнаты. Мы с ней молча переглядываемся, и я с улыбкой пожимаю плечами.
Все в таком же возвышенно-веселом настроении, я возвращаюсь в гостиную и собираю документы в папку. Надо будет вечером обсудить новости о квартире с Лёшей, хотя, кажется он был в курсе.
Хах! Но у меня все равно будет чем его удивить!
Мои мысли невольно кружатся вокруг Лёши и его сделки. Интересно, как там все у них проходит? Надеюсь, Глеб нечего не выкинет. Может у Лёши было пару минут и он что-то написал?
Взгляд падает на мигающий телефон. Пять пропущенных.
Быстро разблокирую и смотрю на список входящих. Странно! Об этом человеке я совершенно не думала.
Завуч. Ох… Что же ей-то от меня надо? Может что-то с ребятами?
Набираю номер.
- Марина Игоревна? – слышу слегка надменный знакомый голос.
- Да, Валентина Петровна, добрый день.
- Добрый. Как здоровье? Когда вас ждать?
- Я думаю, к концу… - начинаю я.
- У нас тут возник вопросик к вам, - тут же перебивает она меня, - дети писали контрольную по математике перед майскими праздниками, а оценки в журнале до сих пор не проставлены…
Ах! Сердце уходит в пятники. Точно! Как я могла забыть! Как стыдно!
Я не проверила тетради.
Перед глазами снова картина того дня: я так хотела побыстрее увидеть и обрадовать Глеба, что забрала тетрадки с собой, ну а дома застала его с Ленкой, и все завертелось.
Совершенно о них забыла из-за всех свалившихся событий! Очень неловко. Чувствую, как краснею.
- Так я говорю, вы их проверили? Алё, Марина Игоревна! – требовательно продолжает завуч.
- А… да, почти… Валентина Петровна, - неловко отвечаю я.
Как не крути, а тут я действительно виновата. Ребята старались, писали. Они не виноваты в моих приключениях и изменениях в жизни.
- Что значит почти, Марина Игоревна? - закипает моя начальница, - Вы конечно на больничном, такие неприятности, но без оценок мы ребят аттестовать не можем. А у некоторых, например, спорные оценки. Не могли бы вы сегодня-завтра проставить оценки в журнал? И тетради в школу принести. Может работы над ошибками надо проделать.
- Да, конечно, - соглашаюсь я. – Я постараюсь. Сегодня.
- Очень жду.
Завуч разъединяется, а я обхватываю голову руками. Ну как я могла забыть! Тетради стоят в прихожей, возле зеркала. Вряд ли Глеб их куда-то убрал в другое место.
Ну и что мне делать?
Я обещала не появляться в квартире одной, но Лёша на сделке и Елизавета Ивановна уже уехала.
Так, стоп. Если Лёша на сделке, то и Глеб вместе с ним. Значит мой муж точно не может быть сейчас дома.
Взгляд снова падает на документы. Ну и квартира теперь моя. Чего мне бояться там появляться?
Я быстро привожу себя в порядок и вызываю такси.
- Людмила, я в город, по делам. Буду к вечеру. Постараюсь вернуться до приезда Алексея.
