глубокий V-образный вырез и дорожку темных волос, идущую от пупка и исчезающую под ремешком. Его белая рубашка расстегнутая, закатана до локтей, что делает его предплечья рельефными, а вены выделяются на коже.
Он смотрит на меня горящими глазами, в его руках болтается полупустой стакан.
Я медленно поднимаюсь, как будто в комнате со мной не человек, а животное, и одно быстрое движение может привести его в бешенство. От хищника не убежишь и не надеешься спастись. Я и не заметила, что начала отступать назад, пока позвоночник не ударился о стену.
Я не могу удержаться, чтобы еще раз не пробежаться по нему глазами, замечая шрамы на его загорелой коже, которые я не заметила, когда он впервые появился в дверях. Он поднимает свой бокал и делает глоток, после чего снова опускает его. Его мускулы пульсируют и напрягаются, каждый сантиметр его твердой фигуры так же грозен, как я и думала. Но он прекрасен. Чертовски красив.
— Ты пьян? — спросила я едва ли не шепотом.
После нашей предыдущей встречи я не знала, куда он пошел, но он явно принимал душ.
Он делает шаг ко мне, и, хотя я пытаюсь вжаться в стену, как бы раствориться в ней, я понимаю, что деваться некуда.
Есть только определенный предел, который я могу вынести.
Он делает еще шаг, еще, пока не оказывается прямо передо мной, и его огненные глаза буравят меня. Я чувствую запах виски в его дыхании и наблюдаю, как он поднимает стакан, опрокидывая оставшуюся жидкость в рот. Я смотрю на его горло, наблюдаю, как оно дергается, когда он делает глоток, а затем осторожно, так чертовски осторожно, словно он не был человеком, созданным для насилия и греха, он ставит стакан на прикроватную тумбочку, и тот не издает ни звука.
— Я — что-то, — наконец отвечает он на мой вопрос.
— Я не хочу сейчас драться, Габриэль, — я устала и была близка к тому, чтобы сломаться.
Что случится после того, как я сломаюсь? Я не была готова узнать это.
Он наклонился вперед, потянулся к моим волосам и стал перебирать их между пальцами.
— Такие мягкие, — пробормотал он.
Я чувствовала его запах, пряный и кожаный аромат его средства для мытья тела, смешанный с его собственным естественным запахом, мускусным, пьянящим ароматом, в котором был весь Габриэль. Весь этот прекрасный смертоносный мужчина.
Я сглотнула.
— Пожалуйста, уходи.
— Potresti amarmi, Amelia, — слова срываются с его языка, его глубокий баритон и то, как звучит язык, посылают восхитительные волны по позвоночнику, которые заканчиваются между моих ног, заставляя мои бедра сжиматься от потребности, которую я не хотела называть. Это оказало на меня глубокое воздействие, даже если я не понимала ни слова из того, что он говорил.
— Ты могла бы любить меня, Амелия, — наконец перевел он.
Подождите… что? Это то, что он говорил раньше?
— Если ты отбросишь эту ненависть, — говорит он, не сводя с меня глаз. — Ты сможешь полюбить меня. Я мог бы обеспечить тебя.
— Ты мне не нужен.
— Нет, не нужен, — он соглашается.
Его пальцы отбрасывают мои волосы, и инстинкт заставляет меня отступить еще дальше назад, немилосердная поверхность стены упирается мне в лопатки, я зажмуриваю глаза, и страх проникает в мой организм, когда он поднимает руку.
Меня больше всего раздражало, что простое движение обнажает все мои слабые места. Что поднятая рука выталкивает на поверхность глубоко запрятанные воспоминания, заставляя меня вздрагивать каждый раз, когда это происходило, заставляя заново переживать боль от каждого удара каждого мужчины, который когда-либо прикасался ко мне. Их было много. И очень долго.
В этом убедился мой отчим. Я была уверена, что это какая-то его больная игра, удовольствие — видеть, как мне больно, как я падаю, страдаю, истекаю кровью. Он делал это часто и с улыбкой.
Я тренировалась, училась защищаться, но Габриэль был больше, сильнее и в десять раз смертоноснее. На его фоне все мужчины моего прошлого выглядели кроликами.
Я наконец открываю глаза, сглатывая желчь на языке, и вижу, что Габриэль пристально и с любопытством смотрит на меня.
Когда я не струсила и не отодвинулась, он провел пальцем по краю моей челюсти.
— Ты вздрогнула. Ты часто вздрагиваешь. Почему? — я не отвечаю. — Почему ты так сильно боишься меня, Амелия? Почему ты отказываешь себе в том, что так очевидно между нами. Ты чувствуешь это. Я знаю, что чувствуешь.
Он наклоняется, его дыхание веером пробегает по моим губам, но я быстро поворачиваю голову, разрывая контакт с его рукой и пресекая любую возможность прикосновения его рта к моему.
Он прижимается лбом к моему виску.
— Ты будешь любить меня, Амелия.
В этих словах не было ни угрозы, ни злобы, ни обмана. Это было обещание, и когда он отстранился и я снова подняла на него глаза, я увидела в них решимость, пылающую, как лесной пожар. Это была клятва.
Он не примет ничего меньше, чем все мое сердце.
И я боялась больше, чем он, что отдать его ему не займет много времени.
Глава 24
Габриэль
Так и происходит.
Она пытается избегать меня.
Пытается.
И не получается.
Каждый вечер мы ужинаем, она садится рядом со мной, мы разговариваем.
Теперь я все чаще замечаю, что она рисует, ее этюдник почти до отказа заполнен красивыми платьями и другими вещами. За последние две недели я много раз заглядывал в него, делая снимки понравившихся работ, чтобы сохранить их.
Как и обещал, я организовал ей занятия, чтобы она могла начать работать над достижением своей цели, но они начнутся в начале следующего семестра, здесь, в доме.
Хотя в городе еще не все было спокойно, и я терял все больше акций и людей в кровавых перестрелках и полуночных ограблениях, после нападения на дом стало потише. Я укрепил территорию, нанял больше людей, установил больше камер, заменил окна в доме на армированные стекла и усилил меры безопасности и блокировки. Амелия не была в опасности в моем доме, в нашем доме.
Моя жена была в безопасности здесь. Со мной.
Даже если она боролась с этим на каждом шагу.
Она не позволяла мне снова приблизиться, не позволяла поцеловать ее, утонуть в ее запахе, но она сломается. Я был терпелив. Я не хотел брать то, что она не готова была отдать.
Но я знал, что это не проблема влечения. Она хотела меня.
Я видел это в каждом украденном взгляде, в каждом едва заметном движении ее тела, начиная с того
